Лина Лапина - Татуировка[СИ]

Я сунула папку за пазуху и, стараяь уворачиваться от пуль, полезла наверх по спущенной для меня Джерардом лестнице. Снизу послышались выстрелы Эстер. Ей отвечал двойной залп, но целились уже в меня. Одна пуля задела меня за предплечье и я чуть не выронила папку. Джерри перестал стрелять и протянул мне руку, помогая забраться на небольшую площадку, где стоял сам и откуда мы смогли залезть в окно.

— Бежим! — он бесцеремонно схватил меня за руку, держа в другой руке пистолет наготове. Я едва успела переложить папку в здоровую руку и мы помчались по заброшенным этажам вниз. Я улышала удаляющиеся крики, ругань и пальбу. Кажется, они хотели нас преследовать и я разобрала непотребную брань Виктора. Послышалась полицейская сирена, но мы уже выбежали из черного выхода и бежали прямо к машине Джерри. Наконец–то, приехали копы. Наверное, их вызвали нелегальные обитатели близлежащих домов, больше в округе никто не живет.

Отпустив мою руку, мужчина быстро залез на водительское сиденье. Я встала, смотря на выход из здания и ожидая, что вот–вот оттуда выбежит Эстер. Возможно, ей удалось выбраться? Она сказала, что Виктор не убъет ее, в чем я сильно сомневалась, но, все–таки, надеялась на ее благоразумие.

Я поняла, что Джерри, ругаясь, зовет меня, и очнулась. Он распахнул дверь переднего пассажирского сидения.

— Садись быстрее, слышишь? Копы приехали, скоро они и этот выход обнаружат! Надо валить! — он стал заводить машину, но ничего не получалось. Я прыснула в кулак, в ответ Джерри гневно посмотрел на меня. Я все еще была уставшей и, к тому же, раненой в перестрелке. ИМею право выражать свое напряжение любым доступным способом, даже истерикой, если придется.

Через секунду, на третий или четвертый раз, мотор, наконец, заработал и мы смогли уехать из этого места. Надеюсь, что Эстер осталась жива. Жриц и рыцарей клана Смерти и так слишком мало, чтобы погибать от рук людей, или, что еще хуже, своих же.

Не помню, как заснула в машине. Видимо, организм мой, наконец, поддался усталости и я провалилась в глубокий сон. Я проснулась, разбуженная ароматом свежего кофе и выпечки. Не открывая глаз, я вспомнила, что совсем забыла когда ела в последний раз. Перед мысленным взором промелькнули сдобные булочки с корицей, круассаны с черничным джемом, охотничьи сосиски по папиному рецепту с вареным яйцом на завтрак… Мои мечты прервал деликатный кашель Джерарда.

— Добрый день. Я вижу, ты уже вполне проснулась, так что не притворяйся и открывай глаза! — его голос звучал непростительно бодро.

За окном все еще было темно. Странно, я думала, уже утро. Проследив за моим недоуменным взглядом, Джерри пояснил:

— Уже вечер. Мы приехали сюда утром и ты проспала весь день.

— Куда это «сюда»?

— В мою холостяцкую квартиру! — заявил он, упирая руки в боки. Это что, шутка?! — В убежище, конечно. Глупая! — последнюю фразу он произнес намного тише, но я все равно ее услышала. На дряхлом столике перед диваном, где я спала, стоял поднос с кофе и булочками. Милый мальчик, принес мне завтрак, который фактически был ужином. Я накинулась на еду в то время как он развалился в кресле напротив, подложив одну ногу под себя и рукой подперев подбородок. Его волосы были немного растрепаны, словно после сна. Рубашка была расстегнута и я отчетлива видела мускулы его груди, кубики загорелого пресса, расстегнутый ремень на штанах и… снова его кашель, перешедший в смешок вернул меня к действительности.

— Ты не настолько привлекателен, чтобы отвлекать меня от еды, — фыркнула я с набитым ртом и отвернулась, чтобы услышать его мягкий смех. Что за детский сад я творю? Все катится в тар–тарары, а я флиртую с этим парнем. Флиртую?! Я не поверила собственной мысли — это невозможно. Я давно разучилась, к тому же, я прекрасно помню свой прошлый опыт, чтобы позволять себе такие вольности. Я снова взглянула на этого парня, спасшего мне жизнь. Его голубые глаза излучали лукавую, жизнерадостную усмешку, глядя прямо на меня. По крайней мере, он заслужил мое хорошее отношение к себе и я позволила себе расслабиться.

— Спасибо, — улыбнулась я ему, пробуя ароматный кофе на вкус, который оказался премерзким. Он кивнул, а я решила оглядеть убежище, в которое он меня привез.

Мы сидели на чердаке старого дома, полуразваливающегося, но все еще содержащего пару–тройку жильцов. Скорее всего тех, кому больше некуда было идти. Кого–то, вроде нас. Помещение очевидно было заброшенным, однако, кто–то немного привел его в порядок. Стекол в окнах не было и они были завешаны драной материей, колыхавшейся под прикосновениями заблудшего ветра. Ветхий потолок выглядел ненадежно, и в случае дождя мы промокли бы насквозь. Вместо электричества в старом камине был разведен небольшой огонь и несколько свечей, расставленные вокруг, освещали пространство.

— Ты доедай, а я пока посмотрю на твою рану, — он приподнялся, потянувшись через стол ко мне. Оказывается, он сидел намного ближе, чем я предполагала. В этот момент что–то выпало из его брючного кармана. Я не поверила своим глазам, вскочила с места, пролив кофе на пол, а чашка откатилась под стол.

— Полиция?! Ты — полицейский?! — заорала я, указывая на лежащий у его кресла полицейский значок. Джерри так и остался сидеть в полудвижении, сосредоточенно глядя мне в глаза. Пауза затянулась, я пыталась глубоко дышать, призывая к пробуждению инстинкт самосохранения. Наконец, он нарушил молчание, осторожно возвращаясь в свое удобное положение — сидя в кресле, и подбирая полицейский жетон.

— Я тебе все объясню, только не принимай скоропалительных решений, — успокаивающим жестом он побуждал меня присесть. Его глаза выражали настоящую искренность и всем своим видом он старался показать, что я в безопасности. Мое плечо вдруг стрельнуло внезапной болью и я поморщилась, усаживаясь обратно на диван. Джерри грациозным движением слез со своего места, оказавшись на коленях на полу. Медленно, глядя прямо на меня, он подполз ближе и громко выдохнул, когда наши лица оказались вблизи. Он что, волнуется?

— Давай посмотрю, — он небрежно дотронулся до моего плеча через ткань рубашки. Я вздрогнула и отшатнулась.

Его вид все еще был напряженным, но посмотрев на мое неприветливое лицо, он немного смягчился и даже улыбнулся. Странно было видеть его таким… взрослым? Я помню его на мотоцикле, под окнами своей квартиры, и тогда он был юным и беззаботным. Сейчас же на меня смотрел взрослый взгляд холодных агатовых глаз, отливающих серебром.

— Нужно перевязать твою рану и отсидеться здесь, по крайней мере до утра, — уже мягче сказал он, подняв брови, как бы в ожидании моего решения.