Олеся Шалюкова - Контракт на конец света

— Я могла попасть в больницу не под своим именем.

— Я проверил, я проверил и этот вариант! Нигде. Слышишь меня? Нигде не было девушки с такими приметами! Так что здесь и сейчас — ты не единицы и ноли, а настоящая Таисия, из плоти и крови.

— Ясно. Это радует, — ничуть не впечатлилась девушка. — Впрочем, здесь и сейчас мы разговариваем о другом. Вы со мной?

— Что ты хочешь сделать?

— Надо вытащить все семь сердец, — тихо сказала Тая. — И похоронить их.

— Где?

— Там, где есть земля, вода и … свет.

— Здесь нет таких мест, — уверенно отозвался Рель.

— Значит, сделаем, — угрюмо буркнул Кантарр. — Только вначале, Тая, тебе нужно переодеться.

— Не проблема… Хотела бы сказать я, но у меня нет одежды.

— У тебя есть код.

— Уже нет. Я его весь потратила, когда падала в бездну.

— Но ты же не можешь пойти в рубашке, мелкая?! — возмутился Рель.

— Почему нет? Я же говорю, Рель, я не могу драться. Я смогу помочь только на алтарях и все. Сражаться — и в полную силу, придется именно вам. Поэтому, если не уверены в своих силах, вам лучше остаться здесь. Я пройду одна, меня вообще никто не тронет. Для этого города я невидимка.

— Вряд ли для всех его обитателей, — вздохнул Кантарр.

— Для всех, — скосила девушка взгляд в бок, на яркие буквы, подсказывающие ей правильный ответ. — Кроме зеркальщиков здесь больше вообще никого не осталось. А они, повторяюсь, меня не увидят.

— Я тебя не оставлю, — покачал головой Дар.

— Значит, я в деле, — усмехнулся Рель. — Как твоя вторая половина, светлый.

— Кто бы говорил, темный, — вернул усмешку светлый эльф.

Кантарр покачал головой:

— Раз уж моя магия при мне, то и отказываться мне не с руки.

— Почему она, кстати, вернулась? — заинтересовалась Тая, с неохотой выпутываясь из теплых рук Дара.

— Потому что я вошел под своды города семи огней. Это условия проклятья. Если я не покину это место в течение ближайших семи часов, то разделю участь со всеми, кто здесь есть.

— Что ж, тогда не будем затягивать. Начнем с очевидного. Рель, создай из тени план города, пожалуйста. Кантарр, ты у нас гениальный стратег, распланируй нам путь движения. Дар, я, конечно, девушка без комплексов, но все же сделай мне хотя бы иллюзию одежды?

— Зачем иллюзию? — светлый маг встряхнул пальцами, затем протянул руки к Тае, собирая клочья магии вокруг нее, вспыхивающие вокруг девушки диковинными цветами. — Сейчас я создам тебе нормальную одежду. В том числе и броню. Потому что невидимка или нет, но лучше будет, если ты будешь двигаться по улицам максимально защищенной. Никогда не любил этот город.

Говорить что–либо Тая не сочла нужным. Магия Дара была удивительно нежной и мягкой, она пушистым потоком окутывала девушку, оставляя после себя только ощущение воздушных пузырьков на коже и одежду.

Плотные брюки, мягкие сапожки, рубашка самого Дара так и осталась надета на Таю, но поверх неё появился кожаный дуплет. На бедрах появилась перевязь под полюбившийся Тайфун еще в начале путешествия кинжал. И спустя еще пару минут, когда на плечах мужчин соткались маскировочные плащи, компания была готова выдвигаться вперед.

Первый отрезок они проскочили практически без труда. Проблемы возникли у ворот, ведущих в город. Там где должен был быть алтарь, по логическим выкладкам магов, алтаря — не было. Зато были два отряда преследователей, состоящих из отражений головорезов всех мастей.

— Очаровательно, — пробормотал Рель, переводя дыхание. — Ну, и? Еще варианты будут? Под землей мы смотрели, в стенах тоже. Мы проверили даже верх ворот. И нам пора отсюда убираться. Потому что еще одной такой слаженной волны нападающих, как у той площади, нам не пережить.

Тая бродила перед воротами, бормоча себе под нос: «плохая идея, плохая идея, чертовски плохая идея…»

— Ребята, как насчет того, чтобы принести в жертву кого–нибудь из вас прямо в центре этого города? Перекосим магический баланс, система алтарей разрушится. И все будут довольны и счастливы.

— Мелкая, — прохрипел Рель, подавившийся водой из работающего фонтана. — Ты… хоть предупреждай, а то так и до смерти довести людей можно.

— Можно, — согласилась девушка. — Но не нуж… Рель, ты гений!

Темный подавился вторично.

— Вода, вода, вода! — Тая тем временем подбежав к фонтану, запустила под прохладные струи обе ладони. Почему–то мнилось, что сердце должно быть очень, очень близко… и…

В руки ткнулось что–то очень холодное. Гораздо холоднее, чем температура воды, гладкое, и скорее всего именно то, что Тая искала.

Когда чуть онемевшие ладони она вытащила из замерзающего на глазах фонтана, на ее руке лежало сердечко. Маленькое хрустальное сердечко…

Рель отвернулся.

До самого конца он не хотел верить в слова девушки. Знал точно, что мелкая врать не может, и все же на его взгляд это не могло быть правдой.

— Мне не понять, ради чего это нужно было делать, — пробормотал Дар. — Но, Тая, такие сердца так просто невозможно уничтожить. Это одно из самых великих проявлений искусства крови, чтобы…

Светлый замолчал так резко, что Рель, ткущий из теней заграду между коридорами, обернулся.

На руках Таи таяло кристальное сердце подобно льду. Расфокусированный взгляд девушки был направлен куда–то… на что–то, находящееся не в этом мире.

И темный очень бы удивился, если бы узнал насколько прав.

Девушка видела ребенка. Малыша лет пяти, сидящего верхом на бортике фонтана и смотрящего на нее с пальцем во рту.

— Тетя. Тетя… — пробормотал он. — Тетя хорошая. Спасибо, тетя. Спасибо. У меня осталось немного. Мне не надо. Я могу отдохнуть. Но ты возьми, тетя.

В протянутую руку Таи высыпалось немного золотого песка, и малыш растаял в воздухе.

— Тая, Тая! — девушку трясли за плечи. Над головой было встревоженное лицо Дара, когда она, наконец, смогла разлепить мокрые от слез ресницы. — Девочка, у нас нет времени. Сюда стекаются зеркальщики со всего города. Если ты не можешь идти, я понесу тебя.

— Я сама, — прошептала девушка. — Я сама.

Этого запаса не то выносливости, не то гордости хватило еще на два сердца. На четвертом девушка сломалась. Никто из мужчин не видел тех детей, что были заложниками алтарей, никто не слышал этого «тетя», никто не знал, что вместе с тающими сердцами на Таю обрушиваются чувства: одиночества, тоска, печаль. Но самым острым было желание увидеть маму.

И от этого желания хотелось завыть, хотелось пойти и просто уничтожить весь этот мир, который позволил, чтобы такое случилось с детьми. Ни в чем не повинными, которые больше никогда не увидят маму.

Тая не думала о том, что это же грозит и ей. Она не думала о том, что как бы не повернулась ситуация — ей уже не вернуться домой. Она просто знала, что только что чаша ее личных весов получила еще один черный камень.