Альвина Волкова - Стальная 3 (СИ)

-- Не пожалей о своих словах, Падира. Может, случится так, что я окажусь совсем не той, кого ты хочешь видеть своим другом. Сейчас я ничего не могу тебе сказать. Пройдет время. Очень много времени, прежде чем ты узнаешь, кто я. Но если даже тогда, ты все еще будешь хотеть стать моим другом, я с радостью соглашусь. Но это уже будет совсем другой разговор.

После этих слов, я вышла в коридор, почувствовав душевное облегчение и физическую слабость. Все-таки это громадная ответственность, когда от твоих действий зависит: будет жить или умрет. Я посмотрела на свои руки. Пальцы до сих пор мелко дрожат. Сейчас бы сесть куда-нибудь и не двигаться, хотя бы несколько часов. Как идеал - завалиться спать.

-- Иш?!

Ариса неожиданно выскочила мне на встречу, и все-таки сбила меня с ног. Ругнувшись, я больно шмякнулась на пятую точку.

-- Что случилось? - обеспокоилась драконница, дыхнув ароматом успокоительной настойки. Уж валериану я узнаю из тысячи.

-- Что случилось, что случилось. Больно мне, - потерла ушибленное место, и раздраженно, - Где тебя носило?

И чхать я хотела на субординацию и возраст - у меня нервы, мне можно. Ариса чуть изогнула бровь, но видимо настойка уже подействовала, и драконница только тряхнула гривой смоляных волос.

-- Где? Да, там, - и указала на неприметную арку чуть впереди, на той стороне коридора.

"Блин. Вот же слепая курица!!" - мысленно отругала я себя.

-- Тогда почему не отзывались?

-- А ты звала?

"Тьфу ты. Опять двадцать пять", - меня аж перекосило. Все-таки с черными драконами, как по накатанной дорожке, даже вопросы одинаковые. Ну, что мне с ними делать?

-- Хм, - тяжело вздохнула я, - Еще как.

-- Что случилось? Что-то с Падирой?!

-- Уже ничего, - криво усмехнулась я, и, кряхтя начала подниматься. Пол больно холодный.

-- ЧТО-О?!! - взвыла сереной Ариса.

-- Да, успокойся, - отмахнулась я, - Жива - здорова. Отдыхает, сил набирается.

-- А-а?

Я подняла взгляд и встретилась с ее встревоженным, но не теряющим надежду, взглядом.

-- С яйцом тоже все более менее, - слабо улыбнулась.

-- Ты?...

-- Не-ет, - замотала головой, - Максенс помог.

-- Максенсор - бог оборотень?

Кивнула.

-- Расскажеш-шь, - чуть ли не в самое ухо, прошипела Ариса и "полетела" к дочери.

-- Куда я денусь, - буркнула я и тут же наткнулась на заинтересованный взгляд Лекаря.

-- Вы Лекарь? - спросил он, подходя почти вплотную.

-- Нет, - честно ответила я.

-- А кто?

-- Посланница.

-- Посланница кого?

Задумалась, почесала в затылок и недоуменно пожала плечами.

-- А бог его знают кого. Послала одна. Помогает другой... И кому теперь верить?

-- Тому, кто ближе.

Я удивленно посмотрела на мужчину и отметила, что он гораздо моложе, чем мне показалось вначале. Просто внешность у местного Лекаря несколько специфическая: долговязый, худосочный, какой-то весь высохший; лицо вытянутое, костлявое с впалыми щеками, крючковатым носом, но цепкими и внимательными ястребиными глазами. Насчет глаз - это не просто красивый эпитет - лекарь наполовину оборотень, и глаза у него соответствующие. Впрочем, как и внешность. Точь в точь ощипанная птичка.

-- Так говорил еще учитель моего учителя, - раскрыл мысль Лекарь, - Верь тому, кто печется о твоем благе больше, чем о своем собственном.

Прислонившись плечом к стене, я вздохнула.

-- По-моему, на такое самопожертвование способны только родители.

-- Боги тоже наши родители.

-- В каком смысле?

-- Боги заботятся о нас, помогают нам, направляют нас. Мы возносим молитву, обращаясь к ним за помощью. Они внемлют и ...

-- И посылают туда, куда Макар гусей не водил, - желчно усмехнулась я.

Лекарь сарказма не понял, и решил сделать вид, что не слышал последней фразы.

-- ...и направляют на путь самопознания.

Надо же! Я ожидала другой вариант. Что-то вроде: "И направляют нас на путь истинный". А тут вон как.

-- Да, я уже так насамонапозналась, что еще чуть-чуть и пар из ушей повалит.

-- Это для твоего же блага.

-- Вы в этом уверены? - усомнилась я.

Мужчина сморщился и признался.

-- Бывает, я и сам сомневаюсь, в адекватности Валдорга, но меня посвятили ему еще в младенчестве. У меня нет выбора, кому молиться - другие меня просто не услышат.

Я вцепилась в новую для себя информацию, словно клещ в свою добычу.

-- Получается, что если ты посвящен одному божеству, то молиться другому права ты уже не имеешь, так?

-- Не то чтобы не имеешь, скорее это бессмысленно - тебя не услышат.

-- Совсем?

-- Совсем.

-- Что-то тогда я недопонимаю, - нахмурилась я.

Лекарь сложил руки на груди и по-птичьи склонил голову.

-- Вероятно, я был неточен в своем объяснении. Ты и я можем молиться любым богам, но только тот, кому мы посвящены, услышит и придет на помощь, не требуя взамен ничего, кроме твоей веры. Иные же божества вначале потребуют плату. Как ты понимаешь, у каждого плата своя.

-- Похоже, мой интерес вас совсем не удивляет, - я отлепилась от стены и настороженно посмотрела на мужчину.

Лекарь впервые, за время нашего разговора, моргнул.

-- Посланцами богов становятся существа разных сословий, разного уровня умственного и физического развития. Я встречал ребенка, который долгое время был посланцем бога Гор-да-Гира - обоеполого божества скирдов. Он был так мал, что еще едва лапотал на родном языке, но уже стал тем, на кого снизошла божественная благодать.

Я представила себе жизнь ребенка, которого считают едва ли не сошедшим с небес божеством, и грустно покачало головой.

-- Мне жаль его и его родителей. Это тяжелое бремя.

-- Все верно. Ребенка почти сразу забрали из семьи и стали воспитывать, как будущего жреца Гор-да-Гира, игнорируя то, что лишили малыша самого важного - его семьи. У него было все: всеобщая любовь, почитание, раболепное преклонение. Но семьи не было. Он вырос с мыслью, что жрецы храма и есть его семья. В каком-то смысле так и было. К сожалению, это сильно повлияло на формирование его личности.

-- И что с ним случилось?

-- Ну, он вырос и стал верховным жрецом храма.

-- И все? - я удивленно приподняла брови.

-- И все. А что? Ты думала, будет иначе?