Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]

— Забудьте об этом.

Ллаура и Саронал поклонились, как бы признавая тем самым, что он принял ее извинения. Затем они повернулись к Барадакасу, с трудом поднимавшемуся с пола. На его лице все еще оставалось выражение крайнего изумления. Он принялся тереть лицо руками, словно оно было облеплено паутиной, но при этом заверил Омоурнила и Падриаса, что он цел и невредим. И потом тоже отдал салют Кавинанту с выражением удивления и страха во взгляде.

Кавинант ответил легким поклоном. Он не стал дожидаться, когда его попросят, и сам отдал Ломильялор Барадакасу, с облегчением избавившись от этого скользкого и непоседливого куска дерева.

Барадакас принял палку и криво усмехнулся ей, как свидетельнице своего поражения. Затем он вновь засунул ее себе за пояс. Повернувшись к Кавинанту и все так же улыбаясь, он сказал:

— Неверующий, теперь наше присутствие здесь уже необязательно. Ты еще не ел, и тяжесть путешествия ложится тяжелым грузом тебе на плечи. Согласен ли ты воспользоваться гостеприимством моего дома?

Приглашение удивило Кавинанта; мгновение он колебался, пытаясь решить, может ли он доверять Хайербренду. Барадакас казался спокойным и дружелюбным, но его улыбка была более сложной, чем извиняющаяся улыбка Ллауры. Но затем Кавинант почувствовал, что если уж речь идет о доверии, то с одним Барадакасом он будет в большей безопасности, чем со всеми Хиирами вместе. И тогда он тихо сказал:

— Вы делаете мне честь.

Хайербренд поклонился.

— Принимая дар, ты делаешь честь дарящему. — Он оглянулся на других Вудхельвеннинов, и когда те кивнули в знак одобрения, повернулся и вышел из зала в сердце дерева.

Кавинант взглянул на Этьеран, но та уже о чем-то тихо беседовала с Сароналом. Без дальнейшего промедления он ступил на широкую ветку следом за Барадакасом.

Сумрак ночи, нависшей над огромным деревом, теперь рассеивался огнями — светом домашних очагов Вудхельвеннинов. Иллюминация уходила далеко вниз, однако не до самой земли. Кавинант невольно у хватился за плечо Барадакаса.

— Это недалеко, — мрачно сказал Хайербренд. — Надо всего лишь подняться на следующую ветвь. Я пойду сзади, ты не упадешь.

Чертыхаясь сквозь зубы, Кавинант ухватился за перекладины лестницы. Ему хотелось отступить назад, вернуться вновь в надежную прочность зала в сердце де. — рева, но гордость и злость мешали ему сделать это. К тому же перекладины казались крепкими и даже чуть ли не клейкими, так что пальцы с трудом отрывались от них. Когда Барадакас успокаивающим жестом похлопал его по спине, Кавинант неуклюже начал подниматься.

Как и обещал Барадакас, до следующей ветки оказалось недалеко. Вскоре Кавинант добрался до этой широкой и развилистой ветви. В нескольких шагах от ствола она резветвлялась, образуя вилку, и в этой вилке находился дом Барадакаса. Держась за плечо Хайербренда для надежности, Кавинант добрался до входа и со вздохом облегчения переступил порог.

Он оказался в опрятном жилище из двух комнат, образованном исключительно ветвями дерева. Сплетенные ветви служили стенами и полом, включая также перегородку между комнатами. А потолок представлял собой купол из сучков и листьев. Вдоль одной из стен первой комнаты стояли широкие деревянные чурбаки, служащие стульями, а напротив них — койка. Вся атмосфера жилища была чистой и теплой, и окружающие предметы говорили о преданности их хозяина Учению. Кавинант нашел это обстоятельство несколько тревожащим, как напоминание о том, что Хайербренд может оказаться опасным человеком.

Пока Кавинант разглядывал комнату, Барадакас воткнул факелы в каждую наружную стену и зажег, потирая руками наконечники и что-то тихо бормоча. Затем он на несколько минут удалился в соседнюю комнату и вернулся с подносом, уставленным бутербродами с сыром, большими гроздьями винограда и деревянными кувшинами. Между двумя стульями он установил маленький трехногий столик, поставил на него поднос и жестом предложил Кавинанту сесть.

При виде еды Кавинант почувствовал, как он голоден; в течение последних двух дней он не ел ничего, кроме алианты. Он смотрел, как Барадакас на мгновение склонился над пищей, затем сел. Следуя примеру хозяина, он сделал сандвичи из сыра и винограда, поместив их между ломтями свежего хлеба, и щедро налил себе из кувшина вина. В первые минуты он ничего не говорил, увлекшись едой.

Однако он не забывал о том, кто хозяин этого дома, и что произошло между ними.

Предоставив кувшин с вином в полное распоряжение Кавинанта, Барадакас убрал со стола остатки пищи. Затем, вернувшись из соседней комнаты, где, видимо, хранились запасы провизии, он сказал:

— Ну что ж, Неверующий, чем я еще могу быть тебе полезен?

Кавинант сделал большой глоток вина, затем спросил как можно небрежнее:

— Ответь. Ты был готов размозжить мне голову — там, полчаса тому назад. И мне показалось, что тебе здорово досталось при этом… От этого Высокого Дерева. Почему ты пригласил меня сюда?

Мгновение Барадакас колебался, словно раздумывая, сколько он может сказать. Затем удалился в другую комнату, вернулся с гладким посохом почти шести футов длиной и сел на кровать напротив Кавинанта. Разговаривая, он начал полировать белое дерево посоха мягкой тряпочкой.

— На то есть много причин, Томас Кавинант. Тебе нужно место для сна, а мой дом находится ближе всего к залу сердца дерева, чем у остальных, — и это существенно, если человек не привык лазить по деревьям. Кроме того, ни твое, ни мое присутствие не обязательно на совете, который сегодня ночью определит меры в плане оказания тебе помощи. Этьеран знает Страну, она скажет все, что касается вашего похода. А Саронал и Ллаура в состоянии оказать любую помощь, какую она попросит.

Глядя на руки Хайербренда и в его светлые проницательные глаза, Кавинант ощутил странное чувство, будто его снова проверяют и что поединок с Ломильялором был лишь началом экзамена, задуманного Барадакасом. Но под воздействием вина его страхи и напряжение улетучились; он чувствовал себя спокойно и твердо, сказав:

— Рассказывай дальше.

— Само собой разумеется, что мое предложение гостеприимства можно расценить и как извинение. Я был готов нанести вам травму, и это мое нарушение Клятвы Мира требует искупления. Если бы ты показал себя слугой Серого Убийцы, этого было бы достаточно, чтобы взять тебя под стражу. А травма могла бы лишить Лордов шанса проверить тебя. Так что в этом отношении я был неправ. И стал еще больше неправ, когда ты поднял Ломильялор и его огонь нанес мне удар. Я надеюсь, что мне удастся исправить мою глупость.

Кавинант почувствовал искренность Хайербренда, однако чувство, что его опять проверяют, не только не развеялось, но даже обострилось. Не отрывая взгляда от Барадакаса, он сказал: