Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]

Это была запутанная песня, странно гармоничная, без диссонанса, позволившего бы слушателю отдохнуть. И в ней Кавинант мог услышать хлопающие крылья стервятников, когда голос Фаула произнес: «Ты обладаешь силой, но никогда не узнаешь, что это такое. Ты не сможешь противиться мне».

Когда песня закончилась, Кавинант подумал о том, помог ли он своей борьбой или нанес ущерб манипуляциям Презренного. Ответить на этот вопрос он не смог. Он ненавидел и боялся правды в словах Фаула. Он нарушил безмолвие, последовавшее за пением Лордов.

— Я не знаю, как этим пользоваться. И не хочу знать. Вот почему я его не ношу. Если вы считаете, что я — некое воплощение спасения, то это ложь. Я прокаженный.

— Ах, Юр-лорд Кавинант, — вздохнул Тротхолл между тем, как Лорды и Преследующий Море вновь опустились на свои места, — позвольте мне езде раз сказать: простите нас. Теперь нам многое понятно — почему вы были названы, почему Хайербренд Барадакас обращался с вами именно таким образом, почему Друл Каменный Червь пытался поймать вас в ловушку на Праздновании Весны. Пожалуйста, поймите и вы в свою очередь, что нам необходимо знать об этом кольце. Ваше сходство с Береком Полуруким небеспричинно. Но, к сожалению, мы не можем сказать вам, как следует пользоваться белым золотом. Увы, мы знаем достаточно мало об Учении, которым владеем. И боюсь, что если бы даже мы постигли до конца и овладели всеми Семью Заповедями и Словами, дикая магия все равно не подчинялась бы нам. Сведения о белом золоте дошли до нас от древних предсказателей или пророчеств, как называет их Преследующий Море, которые говорят о многом, но мало проясняют. Но мы ничего не понимаем в дикой магии. Все же в пророчествах ясно сказано о вашей важности. Поэтому я называю вас Юр-лордом, как участника всех дел Совета до тех пор, пока вы не покинете нас. Мы должны верить вам.

Расхаживая взад и вперед, обуреваемый разноречивыми чувствами, Кавинант проворчал:

— Барадакас говорил как раз о том же самом. Проклятье! Ваш народ ужасает меня. Когда я пытаюсь взять на себя ответственность, вы пытаетесь оказать на меня давление… и когда я уступаю вам… вы задаете мне совсем не те вопросы. Вы не имеете ни малейшего представления о том, что такое прокаженный, и вам даже в голову не приходит спросить об этом. Вот почему Фаул выбрал для этого именно меня. Потому что я не могу… Проклятье! Почему вы ничего не спрашиваете меня о том, откуда я появился? Я собираюсь вам об этом все же рассказать. Тот мир, откуда я пришел, не позволяет никому жить иначе, чем на его же собственных условиях. Эти условия… эти условия противоречат вашим.

— Что же это за условия? — осторожно спросил Высокий Лорд.

— Что ваш мир — это сон.

В удивленной тишине Святилища Кавинант почувствовал, как лицо его искажают гримасы; он закрыл глаза, и перед ним тут же возникли видения — колонны здания суда, старый нищий, морда полицейской машины.

— Сон! — лихорадочно выдыхал он. — Сон! Ничего этого нет!..

Тогда Осандрея выкрикнула:

— Что? Сон? Не хочешь ли ты сказать, что все это тебе снится? Ты в самом деле веришь в то, что спишь?

— Да! — Он чувствовал, как ослаб от страха, откровение лишало его щита, оставило открытым для нападения. Но он не мог отречься от него. Оно было ему необходимо, чтобы вернуть себе некое подобие достоинства.

— Да.

— В самом деле! — резко произнесла Осандрея. — Без сомнения, этим объясняется нападение на Празднование. Скажи мне, Неверующий, ты считаешь это ночным кошмаром, или, может быть, твой мир получает удовольствие от таких снов?

Прежде, чем Кавинант смог ответить, Лорд Морэм сказал:

— Довольно, сестра Осандрея. Он терзает себя сам, и очень умело.

Она замолчала с пылающим взором, и через мгновение Тротхолл сказал:

— Вполне возможно, что у богов бывают такие сны, как этот. Но мы — смертные. Мы можем хоть сопротивляться или сдаться ему. Так или иначе, мы умираем. Может быть, вы посланы, чтобы насмехаться над нами за это?

— Насмехаться над вами? — Кавинант не мог найти слов для ответа. Он молча замахнулся на эту мысль своей беспалой рукой. — Совсем наоборот. Он насмехается надо мной.

Когда все Лорды в недоумении посмотрели на него, он резко крикнул:

— Я ощущаю свой пульс в кончиках пальцев! Но это невозможно! Я болен неизлечимой болезнью. Я… Я должен был обдумывать способ, чтобы не сойти с ума! Ад и кровь! Я не теряю рассудок только потому, что один весьма достойный персонаж моего сна желает получить от меня то, чего я не могу сделать.

— Что ж, очень может быть. — В голосе Тротхолла слышалась нотка грусти и сочувствия, словно он выслушал некоторое отречение или отказ от здравомыслия из уст весьма уважаемого пророка. — Но мы все равно будем доверять вам. Вы полны горечи, а горечь — это знак беспокойства. Я доверяю этому. И все, сказанное вами, тоже соответствует древнему пророчеству. Боюсь, что наступает время, когда вы станете последней надеждой Страны.

— Неужели вы не понимаете? — простонал Кавинант, не в силах скрыть боль в голосе. — Фаул хочет, чтобы вы именно так и думали.

— Может быть, — задумчиво сказал Морэм. — Возможно. — Затем, словно придя к какому-то решению, он устремил свой угрожающий взгляд на Кавинанта: — Неверующий, я должен спросить, сопротивлялся ли ты Лорду Фаул. Я не говорю о Праздновании. Когда он перенес тебя от Друла на Смотровую Кевина, противостоял ли ты ему?

Этот вопрос заставил Кавинанта внезапно ощутить ужасную слабость, словно он оборвал нить его сопротивления.

— Я не знаю, — сказал он и устало опустился на свое одиноко стоявшее кресло. — Я не помню, как все это происходило.

— Теперь ты — Юр-лорд, — пробормотал Морэм. — И тебе не обязательно сидеть на этом месте.

— И вообще сидеть сейчас не обязательно, — возразил Тротхолл с внезапным оживлением. — У нас впереди много работы. Надо думать, искать и составить план. Что бы вы ни придумали, действовать надо быстро. Встретимся снова сегодня вечером. Тьювор, Гаф, Биринайр, Торм, будьте готовы сами и приведите в готовность всех, кто у вас есть в подчинении. На вечерний Совет сегодня вы должны представить свои соображения по стратегии. И известите всю Колыбель, что Томас Кавинант отныне носит титул Юр-лорда. Он — чужеземец и гость, Биринайр, немедленно начинайте свою работу по выполнению заказа Гигантов. Баннор, я думаю, Юр-лорду больше нет необходимости оставаться в башне.

Он сделал паузу и огляделся вокруг, давая каждому возможность высказаться. Затем он повернулся и вышел из Святилища. Осандрея последовала за ним, то же самое сделал и Морэм, отдав Кавинанту еще один официальный салют.

Кавинант молча последовал за Биринайром вверх по высоким переходам и лестницам, пока, наконец, не очутился перед новыми апартаментами. Страж Крови провел его в помещение, состоявшее из нескольких комнат. Потолок везде был очень высокий, а освещались комнаты за счет солнечных лучей, проникавших сквозь несколько широких окон. Столы были в изобилии уставлены разнообразной едой и питьем. Никаких украшений на столах не было.