Ольга Хараборкина - Гнев гор (СИ)

— Если все так, как ты говоришь, — хмуро заметил Лазар, — тогда почему Наместник ничего не сделал?

— Когда стало ясно, что нас просто истребляют, стало поздно. Женщин почти не осталось. Ведь ты знаешь, как проще всего уничтожить какой‑то вид — убить всех его самок. Помнишь обвал тех пещер, где погибла твоя мать, людских магов навели мастера. Они не считают это предательством, для них мы чужие, — горько заметила тара Фенд.

— Бред.

— Еще какой! Я даже скажу больше! Этот поход за Слезами был смертельным приговором для Айрдгала. Изначально, было выбрано другое место и другой отряд сопровождения. Но мастера потребовали, чтобы их караваны защищали согласно договорённостям: и в "поход" пошло лишь четверо. Портал был задан на руины крепости, что когда‑то находилось на юге материка, но и здесь они подсуетились. Ты знаешь, что такое плавающая точка выброса?

Да, — хрипло подтвердил Лазар и рассеяно запустил руку в волосы. Такого он не ожидал услышать. Плавающая точка выброса, задавалась не по координатам, а по "признакам". Магия сама подбирала место, где есть требуемое, в случае Айрдгала Слезы Великой Матери. Его отряд выкинуло где‑то в Туманных топях.

— Вижу, ты понял. Благо нам хватило ума подстраховаться, и у них были карты расположения всех наших древних крепостей. Да и жрец Рейд не зря ест свой хлеб. Конечно, и встреча с Ярогневой сыграла свою роль.

— Почему Наместник, зная, что нас истребляют не вмешался? Он мог бы…

— Не мог. Да, когда вручали дары, нам досталось многое, но наравне с этим каждый из воинов испил чашу до краев наполненную ответственностью и долгом. Мы физически не можем убивать мастеров, если их предательство не доказано.

— Проклятая Твердь! — выругался Лазар. — Выходит, что мою мать и отца погубили мастера.

— Да. Ведь они мастера не только в ювелирном или кузнечном деле, но и в интригах.

— И многие знают, как обстоят дела на самом деле?

— Нет. Только главы родов.

— Но я же тоже, — возмущенно воскликнул Лазар.

— Мальчишка! Ты мотаешься по миру, ища удовольствия. Извини, но по мне ты забыл, что такое долг.

— Я устал.

— Все устали, — глухо сказала тара Фенд, а Лазар впервые заметил у нее морщины на лице. Воины начинают стареть, когда увядает душа. Жить вечно тяжело, многие уходят к предкам, когда понимают, что их сущность с трудом держится за материальное тело. — Я пойду, а ты подумай!

— Стой! Что за артефакт создал мастер!

— Каменная чаша, когда она до краев наполнится кровью воинов, у мастеров проявятся дары создателей.

— Я…

— Думай, а я ухожу.

Тара Фенд тяжело поднялась, и по дому прокатилась волна магии. Лазар с удивлением узнал плетение, защищающее от подслушивания. Воительница продумала все. Он же глупец, думал, что устал от жизни и постоянных интриг в ней. Теперь же гар Корем осознал, что то были лишь игры, по сравнению с суровой действительностью. И его глупые "побеги" и бесшабашные выходки остались в прошлом навсегда.

Тара Фенд же думала совершенно о другом. Она сочувствовала Лазару, сорвав завесу из лжи, Илва изменила его жизнь. Но жалеть о содеянном было бы глупо, поэтому воительница просто выкинула все из головы. Ей предстоял очень сложный разговор с благородной Биар. Девчонке придётся кое‑что сделать, иначе погибнуть может не только она.

Под миссию Лучезарного Света выделили трехэтажное здание на окраине Вечного города. Оно не отличалось особой изысканностью, хотя имело свой архитектурный стиль. Дом задней стеной уходил в камень. Казалось, что вся конструкция была вырублена прямо в скале. На месте воителей я бы не дала церковникам даже комнаты в постоялом дворе, но они поступили благородно. Хотя гномам не нужен был чужой бог, вера в предков была основой их религии. Как святоши сумели пробраться в Вечный город, для меня оставалось загадкой. Странные и страшные дела творятся в нашем мире.

— Простите меня, святой отец, ибо я согрешила, — так начался мой разговор со служителями Церкви Лучезарного Света. Я всеми правдами и неправдами откладывала его, пока они не заявили, что лару Зертиш силой держат во дворце. Тогда уже Айрдгал попросил меня "излить душу" одному из них, потому что этот конфликт сейчас ни к чему. Я скрепя сердцем согласилась, и теперь сижу напротив одного из святых отцов в полупустой комнате. Голые стены и простой деревянный стол и стулья в ней вдохновения не добавляли, а скорее вносили свою лепту в мое отношение к этой ситуации. Я чувствовала, будто нахожусь в пыточной, а отец Парис подносит ко мне раскаленное железо, чтобы узнать все тайны. Поэтому‑то "беседу" со служителем я начала с просьбы о прощении. Все люди грешны, а женщины вдвойне. Именно так думают все священники вошедшие в "посольство" Церкви Лучезарного Света в Вечных скалах. Меня до сих пор мучило любопытство, как удалось Ламеру III пропихнуть к гномам аж целый десяток своих слуг. Но приходилось прятать не только свой интерес, но и истинные мысли от них. Портить отношения с церковниками не входило в мои планы. Проще показать себя смирной и благовоспитанной ларой, боящейся любого шороха, и уж тем более гнева Лучезарного. Судя по удовлетворенной улыбке отца Париса моя тактика была правильной.

— Дочь моя, нет безгрешных людей в этом мире, — мягко заметил старик. Я тяжело вздохнула, соглашаясь. Разговор по душам с кем‑то не был самой сильной моей стороной, тем более с незнакомцами. Я искренне не понимаю, зачем мне делится с чужим человеком своими переживаниями. Не верю, что так мои слова быстрее дойдут до Бога. Если Лучезарный пожелает услышать смертных, то ему не будут нужны посредники. Но свои мысли я оставила при себе, зачем дразнить медведя, тыкая палкой в его берлогу. Пусть служители спят спокойно, на их предназначение я не покушаюсь.

Я посмотрела на отца Париса. Старик напоминал мне куницу: тонкое и худое тело, быстрые движения, хищная улыбка и взгляд охотника. К таким людям я никогда не поворачиваюсь спиной.

— Святой отец, — мягко начало говорить я, — может, отложим разговор о моих ошибках на более позднее время. Все‑таки суд над благородной Биар состоится через пять часов, — в моем голосе был слышан упрек.

— Лара Зертиш! — возмущенно воскликнул Парис. — Суд над девицей Биар не должен помешать спасению вашей души!

— Еще бы, — хмыкнула я.

— Что вы имеете в виду? — вежливо спросил меня он. Я бы поверила в сострадание священника, если бы не глаза, они выдавали его. Таким взгляд обладали только братья из Карающего Света. Передо мной был дознаватель, облаченный в сутану. Мне нестерпимо захотелось сделать ему очень больно, даже пришлось сжать руки в кулаки, так, чтобы ногти впились в ладони. Лицемерие. Ненавижу людей, живущих ложью и притворством. Сделав над собой усилие, постаралась спрятать эмоции. Почти все церковники умеют считывать чувства, ни к чему моему собеседнику видеть нечто большее, чем я желаю ему показать. Пусть ощущает лишь покорность и смирение "юной девы".