Александр Купреев - Маг. Школа жизни

Если спускаясь, я еще как-то остерегался, то подымаясь вверх, уже устал как собака, как-то даже и не боялся, — перся уже не скрываясь, в мозгу крутилась фраза «хочу есть пить и спать…». Тут же глядя на эти куколки, задался идеей, а чем эти твари тут питаются-то? Да хоть те же сгоревшие осы? Даже если предположить что вылетают из дыр, то, что они тут в пустыне могут найти?! А с их количеством…

В итоге, к своему удивлению совсем без приключений поднялся наверх. Прошел до самого входа и остановился у воды в полной растерянности: — как-то я забыл, запуская волны огня, что тот сжигает все на своем пути. Вот теперь я любовался на картину: веревка, точнее тот её конец, что я оставил для возвращения наверх естественно сгорел, и её остатки течением утащило вниз. Присмотревшись можно было заметить, как она висит рядом с входом. А теперь, когда я нашел выход из этой западни, нырять и пытаться на глубине, увлекаемый водоворотом, схватить оставшийся конец веревки, — это мероприятие, даже при всем моем оптимизме, выглядело очень малореальным. Так рисковать очень не хотелось. Да и усталость от подъема снова навалила. От безысходности просто сел на последнюю ступеньку. В голове было пусто и тоскливо. Не знаю, сколько я так грустил, тупо смотря в воду у своих ног. Незаметно как-то стали вспоминаться сегодняшние приключения, схватки…

Снова вспомнил про ступеньки наверх в келье, решил еще раз проверить и поплелся туда. Потолкал плиту — вроде слегка качается, но отсюда мне одному её точно не поднять. Начал долбить, чужим кинжалом, в смысле его ручкой, впрочем, без особой надежды — девчонки, скорее всего до сих пор торчат на улице, на площадке, и вряд ли услышат.

Но услышали, точнее темная слухачка обратила внимание на непривычные звуки.

Да еще и Мурзик принеся к ним, и как ужаленный стал виться рядом. Чтобы вдвоем не уходить, Сильмэ послала светлую сходить, все выяснить. Вот на её испуганный голос я и отвечал сквозь щель.

Уже втроем, — она привела и девочку, с трудом сдвинули плиту, накрывшую люк сверху, и я с трудом вывалился на пол.

В первый момент Нинэль не узнала и выхватив клинок направила его на меня, а я, расслабившись и обрадовавшись, что все-таки смог возвратиться на поверхность, даже не увернулся бы. Как-то совсем забыл, что облачен в чужую одежду, и за это чуть не поплатился. Впрочем, ничего не произошло и ладно. Зато дочка, этого не заметив, сразу бросилась обниматься. К моему удивлению Нинэль тоже обрадовалась и кажется, собиралась присоединиться к радости Сильмэ, а потом смутилась, покраснела и так и осталась стоять в стороне. А вот Мурзик был вполне счастлив и не скрывал этого.

Вкратце, чтобы не пугать подробностями ознакомил их с результатами, с тем, что возможно есть выход, и путь относительно безопасный.

Пока я отдыхал, светлая побежала за оставленной веревкой, дочка — за моим рюкзаком и вещами что до сих пор лежали у фонтана, я привалился к колонне и просто сидел счастливый. От того, что вернулся, от найденного как я надеялся выхода… как буквально рядом со мной, в возникшей тишине прозвучало очень громко «кап».

От непривычности вздрогнул, прислушиваясь, но следующее «кап» показало, что мне не почудилось. Я не девушка, поэтому нашел источник не сразу: — То мраморное дерево, которое я еще в самом начале заценил как произведение искусства, ну с плющиковыми листьями, сейчас издавало эти неприличные звуки.

Глянул в магическом, чтобы понять можно это пить или нет, и не поверил увиденному. Куст просто пылал магией, на его листьях возникала роса, концентрировалась и каплями практически чистой силы капала вниз! Причем такой концентрации, что на них даже смотреть было больно. Бегом понесся за своей пластиковой бутылкой, выхватив рюкзак у возвращающейся девочки, извлек бутыль и бегом обратно. Теперь я собирал капельки, пытаясь поймать каждую падающую. А если учесть что капали они каждый раз с разных листьев — игра на ловкость получалась еще та. Когда Нинэль, вернулась, сначала не поняла моих движений, а когда глянула в магическом — не поверила глазам. И намекнув, что я уже устал, сама предложила меня подменить. Представляю, что она чувствовала, когда у меня не удавалось поймать очередную каплю. И достаточно часто, честно говоря.

У неё и правда получалось лучше. Поэтому пришлось задержаться еще часов на несколько, пока бутыль полностью не наполнилась, потом девушки по очереди с суеверным трепетом ловли их и пили… Это затянулось очень надолго. Я незаметно даже задремал. И мне приснился странный сон:

— Мне привиделось, что я нахожусь в этом храме, но уже наступил поздний вечер и на стенах полыхают красным пламенем факела. Их столько, что во всем помещении почти светло. А я только что вошел с улицы, только там не привычная пустыня, а зеленый и сад, укрытый вечерним сумраком, а я иду к старинному деревянному столу, стоящему в центре. В его главе, опираясь на столешницу обоими руками и нависая над ней, внимательно рассматривая какие-то документы, стоит седой мужчина в бордовом, бархатном, длинном плаще. Увидев меня, тот злобно нахмурился, и неспешной, твердой походкой, обогнув стол, направился в мою сторону. Непроизвольно отметил, как накидка топорщится, приоткрывая огромный и явно тяжелый меч. На его груди висит украшение, мерцающее в свете неровного пламени факелов.

Небольшие полностью седые усы, бородка клинышком и длинные седые волосы. Выше меня как минимум на голову и весь какой-то очень крупный.

Я не знаю, кто это был, но интуитивно понял — это повелитель, и все что он прикажет — исполню не задумываясь.

Он, одетой в перчатку из очень грубой кожи рукой приподнял мою голову и заглянул в глаза: они поразили меня своей глубиной и выразительностью. Один раз, задержавшись на них взглядом, я уже не мог его отвести. Сначала выражение его лица оставалось суровым и каким-то жестким. Но через мгновение его губы тронула мимолетная ухмылка, чуть позже отразившаяся и в лучиках вокруг глаз, и он, отпустив меня, шутливо поклонившись, развернулся ко мне спиной и спокойно пошел на свое место. Только сейчас я заметил, что там стоит обычный деревянный стул с высокой спинкой. Чуть дальше, слегка скрываясь в тени колонн, был кто-то еще, но рассмотреть больше никого не успел. Все в один момент исчезло или скорее растворилось как туман. До меня стало доходить, что вокруг твориться что-то неправильное. В полусне — полу проснувшись, потянулся за своим клинком.

Открыв глаза чуть не отшатнулся: ко мне несся, скользя на поворотах по скользкому мрамору и орал во весь голос совершено офигевший Мурзик, а обе эльфийки, уже с заметно поцарапанными руками пытались его поймать. Темная как более проворная ориентировалась на слух, а тот наверно поняв это, уходил с резкими поворотами. Котенок с разбега нырнул ко мне и замер, запутавшись в складках одежды.