Александр Купреев - Маг. Школа жизни

Заодно прихватили и всё мое снаряжение: лук, меч и кольчугу с поддоспешником.

Отложил письмо и задумался. Что-то тут не сходилось. Два месяца точно не прошло, почему же они решили выехать раньше?

Еще одна странность — во всем письме о Сильмэ ни одного слова!

Да и про оружие с одеждой. Хотя нет, тут как раз все разумно — зачем оставлять то, чем никогда больше не воспользуешься? Но остальное?! Не думаю, что написали под диктовку — тогда бы писал кто-то один… да и проклятия скорее всего, написаны темной вполне искренне, очень уж обороты речи для неё характерны.

Тут же прошелся по шкафам. Почти все мои вещи, включая огромный изумруд, на который у меня имелись свои планы, исчезли. Да и значительной части моей одежды тоже не хватало. Правда та, которую я накануне путешествия скинул, оказалась все же тут. Как будто выстиранная и выглаженная, уложенная красивой стопочкой лежала под кроватью, спрятавшись за одну из ножек, куда видно свалилась накануне того дня, когда мы отсюда случайно исчезли, прошедшая магическую обработку. Переодеваться я не стал, к той одежде, какую мне выдали в роще светлых я уже привык, и вполне оценил её комфорт. Да и с рясой рано расставаться, — мне еще попутешествовать скорее всего придется… Поэтому уже собирался переложить свои вещи в шкаф, когда взгляд задержался на посторонней эльфийке, которая пока я осваивался тут, видимо почувствовав себя лишней, тихонько пристроилась в кресле и внимательно разглядывала картину висевшую на стене. Ту самую!

Улыбнулся, вспомнив ребячество дочери, и незаметно переложил в карман все, что осталось в моем старом одеянии. В первую очередь «проклятый золотой». В том, что его бы не взяли, даже если б и нашли, был полностью уверен. Что ж, можно хоть сейчас потребовать клятвы…

Но дочка меня не простит, если пропустит это шоу.

Хотя, может быть для неё это и не развлечение, а попытка доказать себе, что не только она прошла через это унижение или может быть страх, и превратить все пережитое в комедию?

Всё-таки все кто брал этот золотой, делали это только от безысходности.

Как будто угадывая мои мысли в дверях, правда, не заходя в комнату, возникла Сильмэ.

— У меня ничего, — грустно сообщила она мне.

— А мне письмо прислали…. Оставили, в смысле, — поправился я, складывая бумагу.

— Прочитай? — в словах была такая мольба, что отказать было очень тяжело.

Ну почему даже пары фраз про неё в нем нет?! — В душе расстроился я за девушку… Как же она ждет…

Ладно Лика, Но Мария?! Или они посчитали, что та как-то виновна в моем исчезновении и вычеркнули её из списков «своих»?! Но я то ни за что не откажусь от неё. Слишком хорошо я узнал её за наше путешествие, и попытаюсь сделать все, чтобы она была счастлива.

В первую очередь нужно при встрече со своими супругами успеть переговорить и заступиться за неё пока… Впрочем, это случиться еще не скоро. Будем решать проблемы, как говориться, по мере их поступления:

— Там, есть кое-что… личное… А у нас Нинэль… — добавив в голос таинственности сменил тему.

— ОНА у тебя?! — тут же загорелась девочка, наверно посчитав, что в письме есть что-то, о чем не стоит знать нашей новой знакомой. — Давай тот же текст что и мне? — а в голосе такое лукавство…

Ну что, решил сделать приятное девочке, подошел к светлой, которая явно ожидая какого-то ритуала встала и как-то вытянулась, стала серьезной и торжественной. Сунул ей в руку злосчастную монету и тут же сжал так, чтобы она не увидела что там.

— Клятва та же, какой клялась Сильмэ, когда вступала в нашу семью, — кивнул я на стоящую в проходе эльфийку, — и на том же самом предмете:

— «Я, Нинэль, никогда и никаким способом не причиню Алексею, Мариэль, Малигинэ, Сильмэ, их детям, и их близким, никаких неприятностей. А при любой опасности, грозящей им, обязуюсь их защищать. Всю информацию, что мне станет известна, не буду разглашать до самой своей или их смерти. Если нарушу эту клятву — умру».

— На все вопросы отвечу чуть позже. — Добавил я, ожидая решения светлой.

Та на секунду задумалась, и совершено спокойно и как-то даже с внутренней улыбкой повторила все, что я сказал.

Наверно монета в её руке как-то проявила себя… Не знаю, может, нагрелась, или уколола? До этого просто меняла цвет — это единственное что я видел — сам же я на ней никогда не клялся, поэтому и не знаю.

Я сразу после, точнее еще, когда она говорила, отпустил её кисть, и теперь она поднесла её к глазам, разжала и посмотрела на содержимое.

И как в каком-то трансе просто замерла. Она не сказала ни одного слова. Но улыбка до этого не сходившая с её лица, непроизвольно мне напомнила взрослых, которые, стараясь выглядеть серьезными, подыгрывают своим деткам, играя с ними в их игры, но, тем не менее, не воспринимая все это серьезно, медленно спала с её лица, она как-то вся резко побледнела. Причем ни на миг, не отрывая своего взгляда от монеты.

И если б я не догадался в последний момент и не подхватил её, рухнула бы на пол.

Золотой, выскользнув из безвольно разжавшихся пальцев и тихонько звякнув, покатился по полу.

В душе зло матюгнулся. Хоть бы кто просветил насчет этого «золотого».

Так и спросить то не у кого! У дочки же не спросишь? Да и у светлой тоже уже поздно: кем я в их глазах предстану?! Особенно с их впитанным с молоком матери «не пользоваться ничем, результат которого неизвестен»… А если для меня тут, что не возьми из магии — никогда неизвестен результат?!

А судя по реакции совсем невпечатлительной эльфийки, которая на моих глазах пару раз совершено спокойно была готова умереть, очень непростая монетка. Как бы узнать хоть чуть-чуть? Методом «научного втыка» очень не хотелось бы. А как по другому? А никак.

Но не век же держать светлую на руках? Тут же перенес и положил эльфийку на постель.

Слепая девочка тут же откомментировала мое действие:

— Если мамы узнают — они никогда тебе этого не простят…. по крайней мере, Мариэль точно.

В сердцах плюнул, перетащил тело на кресло.

Та хмыкнула:

— И зачем? Лично я им ни за что бы не сказала… это я так, чтобы ты был в курсе…

Скрипнул зубами, сдерживая эмоции:

— Дочка, шла бы ты… Мурзика что ли поискала… Он, целый день голодный. Да еще помниться серьезно облысел, когда проходил защиту… не испугайся!

— Угу, — и исчезла.

А я смотрел на белую эльфийку, а в уме уже позабыв о ней, думал о насущных делах:

— Действительно, пока светло нужно первым делом вернуться за лошадьми. Да вот только сделать это могу только я… Хорошо бы еще смотаться в картину за своей книгой… но за один раз я не успею, а как долго будет восстанавливаться камень я не знаю. Если месяц? А если он до сих пор не восстановился? Тоже не плохо было бы проверить. При условии что мои солнышки его не прихватили, кстати.