Admin - Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

Никто в Геране не мог предположить, что Гелий - мнимый раненный, разыгравший спектакль специально для того, чтобы никто потом не смог осудить его в несправедливой казни охотника Саши. Удивительным образом народ не задумывался: разве колдуна можно так просто ранить обычным охотничьим ножом. Всё сочувствовали королю и желали ему выздоровления. А в это время Гелий потешался над всеми лёжа в своей постели, как примерный больной.

-Как же ты меня напугал,- причитала Полия.- Я поверила, что он смертельно ранил тебя.

-Зато теперь я могу назначить день казни и все придут на неё, желая смерти не мне, а ему,- смеялся Гелий, не испытывая ни боли в ране, не имея даже раны, которая затянулась сама собой на груди.

-Но как ты предугадал, что он не упустит момента ударить тебя ножом?

-Я не сомневался, что охотник воспользуется возможностью, поэтому всё получилось.

-Обожаю тебя, колдуша,- обнимая мужа, прошептала королева, так что в пору было расплыться от умиления, глядя на эту трогательную сцену.

-Роди мне наследника,- попросил Гелий и страстно поцеловал Полию.

-Лишь с условием, что у тебя он будет единственным,- лукаво глядя на мужа ответила она.

-Что ты этим хочешь сказать?

-Я хочу сказать, что как только наш наследник родиться, Даиду придётся умереть. В Селии должен быть только один принц.

-А как же твоя дочь?

-Если она в Селии, прослышав про казнь Саши Анари прибежит его спасать. Ты сможешь её схватить.

-И что мне делать потом с ней?- подталкивая королеву к произнесению дочери смертного приговора, спросил колдун.

-Отправь к мужу и пусть он решает её судьбу,- замешкавшись, ответила Полия.

Гелий усмехнулся и с хитрецой глянул в глаза королеве, не посмевшей произнести приговор дочери - это могло значить, что Полия начинала скучать по принцессе и готова была рано или поздно простить её, а этого Гелий не мог допустить.

-Должно быть всё по справедливости, милая. Если моему непутёвому сыну пришла пора умереть, то твоей дочери незачем ехать к мужу, который разорвал их брак, если ты забыла. Участь Анари должна быть такой же, как и Даида - это спрведливо. И ты, и я потеряем своих непутёвых наследников.

Полия не могла возразить мужу, ведь он говорил правду, но теперь она на самом деле уже скучала по дочери и даже готова была забыть, что отец её внука обычный охотник, только бы Анари пожила с ними вместе во дворце. Понимая, что Гелий никогда не согласиться на присутствие принцессы в Геране, королева хотела попытаться хотя бы на расстоянии держать связь с Анари, переписываться птичьей почтой и знать всё, что происходит с дочерью и внуком. Но теперь, когда Полия упомянула неугодность Даида, и получила похожий намёк от Гелия, она не могла решиться: идти ли ей на попятную, или, не смотря ни на что, согласиться с мужем. Чтобы оттянуть принятие решения, она молча вышла из комнаты, горделиво подняв голову, словно показывая Гелию, что он совершенно бестактен и не понимает её, обидев до глубины души. Колдун фыркнул ей в след, догадываясь, что королева разрывается между жаждой власти, рождением наследника, желанием заполучить магическую силу и между материнскими чувствами к Анари и внуку.

Посидев в размышлениях с пол часа, Гелий направился в подземелье, где его ждал пленник, приговорённый к смерти заочно, без суда и следствия, потому что на этот раз слишком много свидетелей видело, как он покусился на жизнь самого короля. Колдун не волновался, что его заметят слуги или рыцари, и разнесут слух о том, что Его Величество притворяется больным - он принял невидимый облик и бесшумно проскользнул в подземный лабиринт. Саша встретил его с неизменным смелым и задиристым выражением лица, чему не мешали ни цепи, которыми сковали его по рукам и ногам, ни побои тюремщиков. Снова оба врага смотрели друг на друга молча, словно набирая побольше злобы, чтобы выплеснуть в физиономию оппонента. Но про себя Саша отметил, что колдун заметно изменился внешне - пропала смертная бледность с лица, округлились щуки и живот, и даже в глазах появились и блеск, и живое участие в том, что он видел. Да и одевался Гелий теперь по столичной моде, что удачно вписывалось в его внешние перемены - колдуну явно шёл на пользу и брак, и пребывание в роли короля. В свою очередь, Гелий в который раз удивился, почему Анари выбрала в возлюбленные охотника - такого жалкого, грязного и бедного.

-Твоя казнь назначена на седьмой день, охотник. Никто тебя не спасёт на этот раз.

-Поджилки трясутся, колдун, разве ты не видишь?!- с сарказмом выпалил Саша, звеня цепями.

-На этот раз я отменил пытки, чтобы народу не стало тебя жаль, когда увидят твоё окровавленное тело. И казнят тебя без помощи магии. Ты умрёшь и этого достаточно с тебя,- чувствуя какое удовольствие ему доставляет эта мысль, Гелий расплылся в торжественной улыбке и вышел из камеры.

Послав колдуна туда, куда обычно посылали всех негодяев, Саша сел на сырое сено, служившее ему подстилкой в холодных стенах подземелья, и бездумно уставился в одну точку. Он не был тем безрассудным глупцом, которому было всё равно - жив он или мёртв. Ему не хотелось умирать сейчас, когда Авион попал в беду, и Анари скрывалась неизвестно где. Но умолять о пощаде было бессмысленно и ниже собственного достоинства, поэтому оставалось ждать и обратиться к воспоминаниям, наблюдая, как всё началось и сколько всего необычного произошло за эти годы. Конечно, самым запомнившемся днём для Саши оставался тот, в который он появился в этом мире, оставив родную деревню где-то за пределами вселенной. Встреча с Авионом и Овием, первый разговор с птицами, первая селийская рыбалка, и поляна белых цветов с сизониями, навсегда связанная с первым взглядом на милое лицо Анари - Саша вспоминал всё медленно, то улыбаясь, то мрачнея, но прошлое согревало его больше, чем обдавало холодом.

Гелий тем временем пришёл в башню Первея с единственной целью - отбить охоту у иллара помочь узнику бежать. Колдун прекрасно знал, что странноватый служитель светлой магии дружил с компанией Овия, поэтому вполне логично было предположить, что и на этот раз Первей захочет вмешаться, чтобы не допустить несправедливости. Как всегда, в кабинете иллара был огромный беспорядок и сам он, как обычно, был зарыт бумагами с головой. Его неряшливый вид хоть и был подправлен королевским повелением, держался на том краю, когда уже прогресс мало замечался, а возвращение к истокам прогрессировало. Гелий пару раз кашлянул, чтобы привлечь внимание Первея, и из шуршащего бумажного моря вынырнула голова магического мужа.

-О, а я и не заметил, как кто-то вошёл,- оправдался иллар.

-Ты вообще мало замечаешь, иллар,- еле сдерживая отвращение, произнёс Гелий, недолюбливая иллара хотя бы уже за то, что он мешался всё время под ногами во дворце и смел советовать что-то королеве.