Admin - Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

"Валив!Ты проник в сердце моей приёмной дочери и,чтобы освободить её от тебя,я желаю тебе,да простят меня духи предков,смерти,потому что только так Солия сможет быстрее избавиться от тебя,-писала Урса.-Своими глазами я видела на что ты способен и это ужасает.Какое счастье,что ты разбил фигурку,что я не успела дать согласие на ваши встречи,что вашей свадьбе не бывать.Сжалься над Солией и не ищи её,потому что я отправила её туда,где она будет в безопасности.Сама королева вмешается,если ты будешь настаивать и тогда позор падёт на твою семью."

-Много слов,но в чём же я виноват?-произнёс Валив и дрожащими руками распечатал письмо от Солии.

"Я узнала о тебе много плохого и стыжусь теперь своей любви.Я заставлю себя не слушать больше своё сердце,я уничтожу в себе позорное чувство,которого ты не достоин и,может быть,тогда смогу снова быть счастливой.Но пока я знаю,какой ты есть,мой сон не будет спокойным.Прошу тебя,перестань причинять боль другим.Я уговорила сестру и маму оставить всё в тайне в надежде,что теперь ты постараешься стать лучше,добрее.Подумай о родителях.Не ищи со мной встреч,потому что я не хочу тебя видеть,я боюсь тебя.Прощай."

Валив разжал пальцы, и ветер вырвал у него из рук письма и понёс куда-то далеко.Оставляя капли крови на листьях, Валив улетал всё дальше от Абары,не попращавшись с родителями,не захотев докопаться до истины,потому что его лишили возможности оправдаться,за него все решили,что он виновен и отняли не только счастье,но и надежду на прощение.Вскоре в Валевие все узнали о предстоящей свадьбе принца Арлена с Вердой.А в это время Валив сидел в кругу лесных, свободолюбивых веев,попивал вино и рассказывал им о своих похождениях. Никто не мог понять почему его глаза блестят от слёз, когда он смеётся,но и выпытывать лесные веи не пытались. Они полюбили чужака из столицы и стали доверять ему,хотя сначала с подозрением поглядывали на Валива,потому что королева частенько подсылала к ним доносчиков,с которыми лесные хозяева быстро расправлялись.

конец второй части

Третья часть

1.

Удаляясь от центра страны на запад, река Сельвия заметно сужалась, приближая два противоположных берега к друг другу, и её русло теряло свою холодную глубину, позволяя только лёгким рыбацким судёнышкам бороздить невысокие волны. Наверное поэтому рыбаки построили здесь, на левом берегу городок Кальт и мирно промышляли рыболовством для себя, для своих семей и редко слышали в своих карманах звон монет. Рыбаков развлекали заезжие бродячие актёры, которых называли рартами, уличные бойцы, акробаты - рартоли, комедианты - палины, поэты - эрады, сбежавшие из столицы подальше от шпионов и колдунов, и пусть в этом мире их называли по-другому, но их мастерство от этого не страдало и приносило радость в простые независтливые сердца горожан. И хотя этот маленький городок не скучал, и каждый день веселье заполняло узкие улочки Кальта, с приездом сочинителя Бренлена новое дыхание ощутили все вокруг. Пусть у талантливого юноши была взята с собой только лелта, но он умел извлечь из этого музыкального инструмента такие незабываемые звуки, такие душевные мелодии, что равнодушным не оставался ни один слушатель. Живя в разлуке с любимой Алель, Бренлен по-прежнему переносил свои переживания в музыку. Музыка - именно это слово использовали в этом мире, описывая звуковую палитру, словно были знакомы с греческим языком, но, быть может, когда-то в этот мир просочилось некоторое знание из прошлого планеты Земля и многие слова обрели здесь второй дом. В любом случае, Бренлен не задумывался о происхождении слов и дарил каждый вечер свои сочинения благодарным слушателям, а его отец и мать наконец-то могли порадоваться за сына, в котором просыпалась жизнь хотя бы тогда, когда пальцы начинали касаться струн лелты. В доме дальних родственников семья Севы не скучала внешне, но внутри не только Бренлен, но и старый охотник и его добрая жёнушка грустили по друзьям, по родным местам, и мечтали о свадьбе сына, боясь даже подумать, что Гелий что-нибудь сотворил с Алель .

Этим вечером навеселившиеся горожане расселись вдоль городской пристани и радостным улюлюканьем встретили, поднявшегося на небольшое возвышение, столичного сочинителя. Бренлен сел на стул и начал играть, не глядя на струны, а уносясь взором вверх, в небо, в объятия Алель. Иногда он возвращался на землю и тогда, как всегда, его проницательный взгляд замечал одного слушателя, выражение лица которого отражало невыносимые переживания, что-то угнетало душу этого бледнолицего юношу, но он находил в себе силы улыбаться сочинителю именно в тот момент, когда Бренлену это было необходимо, как воздух. Эта единственная улыбка спасала его каждый вечер и, не проронив незнакомцу ни единого слова, он уже считал его своим другом и верил, что бледнолицый слушатель не будет противиться их дружбе, которая могла помочь им справиться с отчаянием. Вот прозвучала последняя мелодия и горожане закричали, вскакивая со своих мест:

-Еще, еще...Фоло, Бренлен, фоло!- что означало тоже самое, что "браво".

Но Бренлену поскорее хотелось подойти к юноше, который, ко всему прочему, не был похож на сына рыболова, что вызывало любопытство в сочинителе. Он поклонился публике и сошёл вниз, остановившись напротив печального юноши. Чтобы не дать горожанам обступить себя со всех сторон, Бренлен и незнакомец быстрым шагом направились по улочке, выбранной наугад и были рады не слышать шагов за спиной.

-Моё имя - Даид.

-А меня ты знаешь как зовут.

-Да, твоя музыка достойна столичных залов. Я никогда не был в Геране, но уверен, что там тебя ждёт оглушительная слава.

И Бренлен и Даид не хотели расспрашивать друг друга и прошлом, события в котором привели их в этот город, но сочинитель, видя висящую шпагу на поясе нового друга, что разрешалось только знати, не смог удержаться и спросил:

-Это отцовский подарок?

-Нет, эта шпага моего прадеда. Я не богат, но ношу ее, потому что она - единственное, что осталось от нашего рода...Мне часто хочется забыть, что я принадлежу к нему, но невозможно убежать от прошлого, которое струится в крови...Поговорим лучше о музыке. Я тоже пробую сочинять и хотел бы сыграть тебе пару своих сочинений, если ты не против.

Конечно отказаться от такого предложения Бренлен не хотел, потому что его интерес к Даиду возрастал с каждой секундой. Юноша хранил в себе какую-то тайну и это должно было отразиться в его музыке, которая уже заранее нравилась Бренлену, хотя он не услышал даже первого аккорда. Подходя к домику Даида, который, как и остальные строения в Кальте, имел прямоугольную форму с плоской крышей и был погружён в маленький дворик с фруктовыми деревьями,- Бренлен заметил птичку. Она сидела на крыше и явно ожидала возвращения хозяина. Узнать посыльную птицу было легко: хозяева окрашивали их перья на хвосте в красный цвет. Но у этой птицы такого отличительного знака не было, хотя всё равно Бренлен принял её за посыльную, иначе и быть не могло, потому что на её брюшке кто-то прикрепил сумочку и уж конечно не пустую. Это могло означать только одно - переписка велась в строгой секретности или птица жила не в доме посыльной лавки, а у богача и с ней он отправлял только свою почту. Даид тоже заметил пернатую гостью и, не опускаясь до лжи, объяснил Бренлену: