Ирина Баздырева - Бремя Крузенштерна

— Не выводи меня из себя, если ты не желаешь, чтобы я еще раз прибег к своей способности убивать на расстоянии.

Услышав голос Чернобородого, Лена вздрогнула, укрыла Льва Кирилловича халатом с головой, поднялась и с молчаливой яростью кинулась на врага. Тот резко вскинул навстречу ей ладонь, и упругая невидимая сила отшвырнула девушку к стене, распластала по ней и повлекла вверх, к потолку, и вынесла затем на середину комнаты, где она повисла в воздухе безвольным кулем, прямо над безжизненным телом Льва Кирилловича.

Приблизившись к ней, Чернобородый остановился, сложив ладони на набалдашнике трости и склонив голову на бок, минуту рассматривал пленницу с таким выражением, будто перед ним была, пришпиленная булавкой, мошка.

— Во имя всех демонов, как же мне хочется выпотрошить тебя и насладиться твоей медленной смертью, — прошептал он, заметным усилием сдерживая себя. — И я, клянусь Корой, сделаю это, но после того, как выполню свое обещание. Ты ведь не забыла, что я обещал убить того, кто дорог тебе, не сходя с этого места.

Он отошел к столу и не сводя с Лены своих страшных глаз, дотронулся пальцем до экрана компьютера. Мерцающая заставка звездного неба сменилась подрагивающим изображением темной комнаты. Обзор медленно переместился с комода на двуспальную кровать в которой безмятежно спали Славик и Любаша. Похолодев, Лена дернулась.

На пальце Чернобородого прижатого к экрану, пульсируя, разгорался ярким накалом багровый камень перстня. С ужасом глядя на него, девушка задергалась, пытаясь подчинить себе свое безвольное тело. Но не смогла не то что пошевелить руками и ногами, а даже рта раскрыть, чтобы крикнуть. Все ее тело словно парализовало, она не чувствовала его совсем и ей ничего не оставалось, как беспомощно смотреть на Любашу, чья голова покоилась на груди мужа. В ногах кровати, свернувшись калачиком, уютно устроилась Мисюсь. Колотящееся сердце Лены, отсчитывало секунды до того, когда этот покой вот-вот будет нарушен и ее друзья, так ничего и не поняв, погибнут на ее глазах. За что ей это?!

Вдруг Мисюсь жмурясь подняла голову и навострила уши. Огромные фосфоресцирующие глаза уставились прямо с экрана на Лену и Чернобородого. Коротко мяукнув, кошка бесшумно соскочила с кровати и скрылась из вида. А узловатый, скрюченный палец с пульсирующим багровым перстнем, передвинулся, упершись в Любашино изображение. Чернобородый принялся, что-то нараспев нашептывать. Любаша поморщилась во сне, беспокойно заворочалась. Лена взмолилась, крича про себя: «Помогите! Помогите же кто-нибудь!». А в спальне, по ту сторону экрана, промелькнула темная тень и изображение закрылось шипящим, фыркающим, вздыбленным комком.

Чернобородый от неожиданности отшатнулся, поперхнувшись словами словами своего заклинания. Экран погас. Лена безмолвно ликовала: «Молодец, Мисюсь! Моя храбрая девочка!» С искаженным злобой лицом, Чернобородый развернулся к ней, перехватил свою трость и с бешенством замахнулся тяжелым набалдашником на парящую перед ним беспомощную жертву. Девушка зажмурилась, ожидая рокового удара и прощаясь с жизнью. Стук оконных рам, звон разбитого стекла, яркая белая вспышка, что ослепила ее даже сквозь сомкнутые веки. С грохотом упал компьютер. Чьи-то сильные руки обхватили ее, легко сдернув с места и она стремительно куда-то понесло.

«Кемру… Темпора… Оффу…!» — слышался удаляющийся крик Чернобородого. В лицо Лене бил встречный ветер и когда она разомкнула веки, то с ужасом увидела, что летит вниз с пятого этажа. Но ее падение, вместо того, чтобы набирать скорость, наоборот начало замедляться и Лена плавно опускалась вниз, пока между третьим и вторым этажами, ее не настигла огненная вспышка заклятия, брошенная вслед Чернобородым. Ей повезло: бесформенный, похожий на сгусток крови, шар был встречен ветвями тополя, что качнулись к нему, приняв в себя огненное заклятие и вспыхнув, мигом обуглились. Синее пламя пробежало по стволу и ушло в землю, сделав гибельное заклятие бесполезным.

Падение Лены стало стремительнее, но земля, слава богу, была уже близко, так что встреча с ней не причинила ей какого-нибудь ощутимого вреда. Лена просто шлепнулась в траву, но только поднялась на ноги, как снова была вынуждена опуститься на колени: ноги дрожали и подкашивались. Приходя в себя от своего необычного, противоестественного падения и еще не веря тому, что избежала смерти от руки Чернобородого, она недоверчиво смотрела как рядом легко приземлился на ноги, светловолосый, смутно знакомый парень.

Едва приземлившись, он повел себя странно. Тут же бросился к сгоревшему тополю и обхватив его руками, прижался лицом к обугленному стволу. Потом, отстранившись, прошептал:

— Прости, я больше ничего не смогу сделать для тебя.

Тополь вдруг дрогнул и качнул обгоревшими ветвями изуродованными ветвями, хотя ночь была тихой и безветренной. Ошеломленная, ничего не понимающая Лена, отметила это мимолетно, поверхностно, слишком много сегодня приходилось принимать на веру и она просто не поспевала осмыслить, следующие один за другим, события. Зато она узнала парня, спешащего к ней — это был Крузенштерн.

— Бежим! — скомандовал он, схватив ее за руку, резко вздергивая на ноги и таща за собой.

Но вскоре отпустил ее руку. Лена бежала за ним так быстро, как только могла Праень все время с раздражением оборачивался на нее, вынужденно сбавляя темп. Лена, начав спотыкаться, стала для него тормозом и в конце концов она перешла на шаг, прижимая руки к груди, пытаясь унять хриплое дыхание, разрывающее ее грудь. Ее легкие горели, в боку кололо. «А куда, собственно, мы бежим?» — задалась она вопросом, глядя, как парень скрылся за угол, уверенный, что Лена следует за ним. Она наклонилась, опершись ладонями о колени, выравнивая дыхание. Куда она бежит? Разве от Чернобородого можно укрыться? Он везде отыщет ее.

Парень вышел из-за угла и быстро пошел к ней, настороженно оглядывая пустынную улицу и темные крыши домов. На проезжей части сиротливо мигал зеленым глазом, единственный светофор. Лена выпрямилась, чтобы поблагодарить своего спасителя и распрощаться с ним, но взвыв от боли, пронзившей ее голову и выворачивавшей ее всю, обхватила свою многострадальную голову. Опять! Она этого не выдержит! Боль тисками сжимала голову все сильнее и сильнее, еще немного и она расколется, как орех.

Обхватив голову, Лена раскачиваясь из стороны в сторону, брела куда-то, ослепнув от боли. С каждым верным шагом, боль, чуть-чуть, отпускала, но стоило ей повернуть, отклониться не туда, как боль с новой силой скручивала ее. Лену взяли за плечи и остановили. Кто-то, что-то говорил, но она вырывалась, не слушая. Ей нужно было идти туда, где боль становилась терпимой и где, возможно, она утихнет совсем. Но ее, крепко держа за плечи, спиной вперед повлекли совсем не туда, куда надо, потому что стало так невыносимо больно, что она закричала, отбиваясь изо всех сил. Через расплющивающую ее голову боль, слабым, уже оставляющим ее сознанием, она смутно чувствовала, как ее с силой прижали к холодной стене, схватили за руки, и тяжело навалились, не давая пошевелиться, лишая возможности сопротивляться. Лена брыкалась до тех пор, пока совсем не обессилев, услышала, что ей кричали в самое ухо: