Тереза Тур - Часть вторая (СИ)

— Вероника, пожалуйста, успокойтесь. Я уверен, после того, что я вам расскажу, вы измените свое видение ситуации.

— Уверены? — сигарета закончилась. Прикурила другую.

— Почти… Когда вы исчезли. Кстати, а как вы это сделали? — я затянулась и зло зыркнула на Милфорда. Это означало: «Понятия не имею!». Он понял…

— Хорошо, не важно. Ричард сначала стоял столбом, потом вызвал к себе Гилмора — это командир подразделения нюхачей.

Падающие хлопья снега намочили сигарету. Потухла. Черт!

— Он его допрашивал! Я слышал. Вероника, — Ричард понял, что вы не виноваты! По-настоящему в этом убедился! Вы понимаете?

— А что я должна понимать? — я выкинула сигарету, посмотрела Милфорду в глаза. — Что, по-вашему, я должна понимать?

— Ричард все осознал. Он понял, что его околдовали. Понял, что напрасно обвинил вас! Я специально привел Адерли. Натан, конюх — рассказал ему в подробностях, что произошло.

— Да какая мне разница, что произошло! Какая мне разница, что понял — и что не понял принц Тигверд. Просто — оставьте меня в покое!

— Но, миледи… Милорд страдает… — вмешался Джон.

— А вы знаете, — улыбнулась я. — Меня это радует. Больше скажу — по заслугам и награда!

— Пойдемте в дом, вы замерзли.

— Я пойду в дом, — кивнула. — После того, как провожу вас.

— Миледи, когда вы исчезли — хозяин обезумел! Он скинул Натана, сам вскочил на козлы, — его экипаж вместе с лошадьми взмыл в воздух! Стекла дворца выбило…Хвала стихиям, никто не пострадал! Но принц Тигверд…исчез — взрыв, черное марево — и карета исчезла! Внизу разгорелся пожар — хорошо маги воды подоспели. Хвала стихиям, все целы, — но милорд Верд! Император Фредерик сначала решил, что сын погиб, что это покушение.

— И именно в тот момент, когда Рэ резвился в небе Роттервика, император провожал посольство Османского ханства, — печально добавил начальник контрразведки.

Меня это насмешило.

— Хвала всем стихиям, миледи Вероника, милорд жив! Император Тигверд в этом уверен! Но повелитель не знает где его, и никто не знает…

— Какая неприятность… Господа, а при чем тут я? — Милфорд смотрел на меня осуждающе. Мне даже стало любопытно, честное слово!

— Но вы должны его разыскать. Успокоить. И…

— Я ничего никому не должна. И я не собираюсь этого делать.

Милфорд задумчиво смотрел на меня. Долго смотрел. Долго молчал. Наконец произнес:

— Разве вам не приятно, что мужчина обезумел только потому, что осознал, как сильно он вас обидел? Разве это не извиняет его? Не доказывает его любовь и безграничную преданность вам?

Теперь я смотрела на Милфорда. Долго. Грустно.

Я вдруг осознала, что сказочный мир оказался слишком опасным. Жестоким. Нежный, ласковый убийца! Платья, магия, свежий воздух, сладкая лимарра и красивые, сильные, страстные мужчины — это только одна сторона медали. В этом мире были свои законы, был свой…менталитет… Как-то дико звучит это слово в данной ситуации, и тем не менее. Мужчины Империи. Прекрасные принцы — огромные, длинноволосые. Они владеют шпагой. Они сверкают черными очами. И искренне считают, что женщина должна быть польщена тем, что они способны испытывать сильные эмоции относительно нее…

Люблю ли я Ричарда? — да. Смогу я смириться с этим? — нет. Виноват ли он в этом? — нет… наверное. Вот и все. Все.

И я ушла. Не отвечая. И не оглядываясь. Пить не стала — запал как-то прошел. Да и на работу после литра коньяка вставать тяжко — всяко я на рюмочке не остановлюсь в таком состоянии. Поэтому я разрезала шнуровку на платье — порезалась. Кровь капала, а у меня даже не было сил что-нибудь приложить к ранке. Ни сил, ни желания. Рубиновые капельки аккуратно вывели на белоснежной простыне вензель «Р»..

Пить надо меньше, наверное… Надела пижаму — и легла спать.

…И всю ночь носилась под облаками на летающей карете. Я знала, что в нее запряжена четверка горячих вороных коней. Рядом со мной — принц Тигверд, его глаза полны нежности, он пытается меня обнять. Я ласково улыбаюсь ему в ответ, распахиваю дверцу кареты — и выталкиваю вон!

Проснулась я бодрая и веселая. Я радостно пошла на работу. Потом радостно принимала учеников — их набралось как-то быстро и много. Дьявольщина, я даже по пробкам в городе и за его пределами ездила радостно. Изо всех сил радостно! Я в своей жизни столько не улыбалась. Это отметили даже мои студенты, которые вдруг утихомирились, старательно учили историю родной страны — и старались со мной лишний раз не связываться.

Лекция закончилась. Я была довольна — меня слушали, записывали тезисно, старались не терять со мной визуального контакта — поднимали глаза от тетрадок. Это хороший знак. Были местами сосредоточенны, местами, где в тему — улыбались. Я приучила себя анализировать внутренним взором прошедшие уроки. Вспоминала, прислушивалась к себе.

Уже собиралась уходить, когда взгляд упал на парту. Тетрадка — кто-то забыл. Пыталась вспомнить кто — девушка, не из моего потока. Какой-то был у нее отсутствующий вид, и она что-то писала в тетрадке, особо не слушая. Я внимания не обращала — на лекцию могли придти все учащиеся, если есть время и желание. Надо будет отнести в деканат.

В этот вечер я решила съездить к своим за город. Как-то соскучилась. Паша со мной ехать отказался. Он вообще в последнее время был в своих планах…Села в пыжик, кинула сумку рядом на сидение — из сумки выпала тетрадка, упала, раскрылась…Вот ведь — забыла в деканат отдать — надо отнести хотя бы на вахту. Взгляд зацепился за строчки. Надо же… Стихи:

Зачиталась. Задумалась. Что-то внутри было не так, но думать об этом не хотелось. Палец горел и чесался. Там, где был перстень. Не первый раз уже… Может это адаптация — я ведь вернулась в свой мир… Аллергия? Да. На Ричарда, на воспоминания, на такие вот стихи. Надо будет себе обязательно переписать. Ричарду понра…

Так — стоп! Ты, кажется, хотела навестить родителей? Чего сидим, кого ждем? Поехали!