Елена Баукина - Ласточки улетают осенью (СИ)

Девочка ничего не ответила на этот вопрос, только посмотрела с укором.

— Прости Эолит, не следовало так говорить, все-таки Богиня, как-никак…

— Я нужна Мэг Лори, я нужна тебе и в этом моё предназначенье. Каждое живое существо появляется в этом мире для какой-то цели. Цветы украшают зелёные просторы трав, деревья дают укрытие, дом и тень многим живым существам. Даже мыши нужны для того, чтобы лисы не умерли с голоду. У разумных существ предназначение более сложнее, чем у мышей.

— Вы эльфы все такие придурковатые? — вспомнила Садрин речи Мишеля Горозная и с грустью вздохнула. Она с удовольствием послушала бы их сейчас.

— Созидание эпох — даёт мудрость. Мне всего сто двадцать лет, но я много читала и слушала рассказы отца. Не надо смеяться надо моей наивностью.

— Сколько-сколько?! Такая старая девочка! — удивилась Сандрин.

Эолит вытаращила на Садрин зелёные глаза:

— Старая…что это значит?

Сандрин не нашлась, как объяснить Эолит что значит старость. Пятнадцать лет для эльфа — одно что младенчество. Разве может младенец учить чему-то подростка?

— Ты никогда не хотела избавится от своей хозяйки? Получить свободу.

— Я свободна.

— Свободна? Как не стыдно врать в свои сто двадцать лет! — не поверила пленница.

— Свобода — это когда ты выбираешь свой путь сам. Мэгги страдает, ждёт помощи. Я иду следом и помогаю, как могу. Без меня она погрузится во мрак без возврата. Потеряет себя.

— Ну и пусть, тебе то что? Она унижает тебя, я видела, — Садрин взяла девочку за запястье и увидела на коже множество синяков, — Она бьёт тебя?!

— Этого хочет провидение, этого хочет Солира, — ответила немного сердито Эолит и отдёрнула запястье от Сандрин.

— С ума сойти! — воскликнула Садрин.

— Знаю, ты считаешь меня глупой. Это не глупость.

— Она укокошила кучу людей. На твоём месте я бы эту ведьму…

— Никогда не примеряй чужих жизней! — хмуро посмотрела Эолит, — Без меня, Мэг убьёт больше.

— Тогда я желаю ей смерти! Пусть эта ведьма окочурится. Если её не станет и убивать некому будет!

— Никогда и никому не желай смерти! — закричала на неё Эолит, — Если Мэг умрёт, её место займёт другой злой чародей и погубит всех нас. Всех!

Дверь в комнату резко открылась. В неё ввалилась, разбуженная криками Эолит, надзирательница Дори.

— Шо здеся происходит? Шо за шум? А ну брысь из комнаты, мразь остроухая!

Эолит схватила тарелку Садрин и выбежала вон за дверь.

Ласточка потом долго мучилась мыслью, что сильно обидела эльфийку Эолит. Выходит, эта хрупкая девочка через свои страдания пыталась спасти мир. Может она и не такая уж и глупая…

Вечером, когда на землю опустилась холодная осеняя мгла, Эолит снова явилась в её комнату и принесла еду. Сандрин ждала её и желала попросить прощения.

— Эолит, ты это…прости меня, — извинилась Садрин.

Эолит обняла её:

— Я не сержусь, Ласточка.

— Откуда ты знаешь моё прозвище? — удивилась Сандрин

— Его знают многие…

— Кто эти «многие»?

— Все волшебники Левсонии. Ты, Солнечная дева, а мэтр Горознай — твой алхимик, твоя судьба. Так говориться в древних мифолегендах; алхимик и Солнечная дева разрушат Тьму. Если будешь служить чернокнижнику Себастьяну Рамерсету — тьма разрушит тебя! Если нет — победит светлый эфир. Не смей служить чернокнижнику! Он не пощадит твоих родных, никого не пощадит! — прошептала эльфийка, прислушиваясь к звукам за дверью и крепко прижимаясь к Сандрин.

— Что же мне делать, Эолит? — растерялась Ласточка.

Эолит вложила Садрин в руку небольшой серебряный кинжал, — Лучше убей себя, но не служи им!

— Я не понимаю, зачем это? — Садрин отпрянула от девочки-эльфийки в сторону. — Почему? Зачем? Нет! Я не могу!

— Ты всё понимаешь, — Эолит насильно вложила кинжал в пальцы девушки. — Возьми, спрячь. Это всё, чем я могу тебе помочь.

— Эолит, постой — это безумие. Я не смогу!

— Прощай… — ответила эльфийка и выбежала из комнаты.

Великий магистр Лютер, по прозвищу Небесноокий, пропалывал клумбу с анютиными глазками и стрелял темно-синими глазами в сторону коротко стриженого юноши, по имени Монтисгир с жемчужной серьгой в правом ухе. Сад Великого магистра, который он взращивал несколько лет к ряду под волшебным куполом розового цвета, выделялся крайним разнообразием цветов и фруктовых деревьев. Под этим куполом погода всегда радовала. Иногда шли переменные дожди, поливая садовые насаждения магистра тёплой, чистой водой. На лужайках, усеянных мелкими цветочками и исключительно мягкими травами, порхали оранжевые мотыльки. Апельсиновые и лимонные деревья источали тонкий цитрусовый аромат. Монтесгир, давний хоть и очень молодой, товарищ магистра Лютера игриво улыбался и, стоя рядом с садовым столиком, составлял пышный букет для своего покровителя Лютера. Рядом с куполом возвышался и дом верховного мага. Двухэтажный, из белого камня, с фонтаном и многочисленной стражей из железных голимов. Услышав глухой металлический звон и скрип от коленей приближающегося к нему железного слуги, Лютер заворчал и поднялся с колен.

— Великий магистр, маг-инквизитор Робин Ищейка просит у вас срочной аудиенции, — сообщил звенящим голосом металлический голем.

— Фу, как не вовремя, Железяка, я только увлёкся моими цветочками. Куда деваться, зови нашего миленького комиссара.

В стенке розового купола появилась арка, через которую быстрым шагом, держа подмышкой гладкий череп, вбежал одетый в чёрное человек с бородкой. Он сделал лёгкий поклон и положил череп на садовый столик, рядом с букетом, составленным Монтесгиром.

Монтесгир поморщился и отодвинул букет подальше от черепа.

— Мастер Лютер, война… дети… — комиссар перевёл дух, расстегнул ворот чёрной куртки.

Верховный маг снял перчатки и протянул инквизитору свою нежную руку, словно дама, ожидающая нежного поцелуя. Инквизитор поклонился, снял шляпу, приветственно потряс руку Верховного мага.

Лютер вырвал руку у инквизитора и усмехнулся:

— Во-первых, мой милый друг, день добрый, как-никак, перед вами личный маг Вашего Величества. Во-вторых, о войне я знаю лучше вашего — как обычно, семейные разборки королевских отпрысков. Мы с вами давали клятву защищать людей от посягательств Темного владыки, но не клялись участвовать в междоусобицах королей. Жаль, что избежать участия не всегда получается, — магистр тяжело вздохнул, его рыхлый, как у женщины, живот раздулся и обратно сдулся, словно рыбий пузырь.

— В эти делишки сунулся чернокнижник Себастьян Рамерсет. Есть подозрение, что он и его подельники выращивают целую армию демонов, — ответил, переведя дух, инквизитор. Он искал глазами лавочку или какой-либо стульчик.