Елена Баукина - Ласточки улетают осенью (СИ)

Небрежный вид Радвира пугал юную леди. Вдруг этот исполин задумает к ней прикасаться или приставать… Что делать, как защищаться? Грубую силу и суровость герцога девушка чувствовала инстинктивно. Мало охотников найдётся сразиться с этим могучим воином на поединке. Даже её учитель, при всей его эльфийской рослости, едва доставал до носа Радвира.

Таракат молча постукивал пальцами правой руки по ручке кресла. Тишина пугала девушку ещё больше.

— И что вы от меня все хотите!? Собрались на меня посмотреть, словно на чудище из зверинца — вскрикнула Саднрин сжимая кулаки, словно готовясь к решающему бою. Она надеялась, нарушив тишину, оградить себя от страха, — Только попробуйте тронуть меня, я…

— С чего ты решила, что собираюсь трогать тебя? А если и трону, что ты сделаешь? — перебил её герцог. Он всё же соизволил повернуться к ней лицом. Каким же противным показалось оно Сандрин; пористая с покраснениями кожа, и уродливый красный шрам.

— Убью себя, выброшусь в окно, заморю голодом. Перед вами благородная девица, дочь лорда, для которой честь стоит дороже жизни. Даже не надейтесь, что я буду покорной вам, — девушка отступала к стене до тех пор, пока не упёрлась в неё спиной.

В ответ послышался громкий гомерический смех герцога.

«Ему ещё и весело!» — Сандрин густо покраснела.

Герцог встал с кресла, подошёл к ней. Садрин смотрела на него снизу-вверх распахнутыми от страха глазами. Радвир, схватил девушку за подбородок, придавил своим крупным телом к стене и склонился над её лицом. Пленница тщетно пытаясь вырваться. Крупные пальцы Радвира сжимались всё сильнее на её подбородке. Вторая его ручища вцепилась в ворот её платье. Если бы он захотел, без особого труда мог бы сорвать с неё одежду одним рывком. Сандрин затрепыхалась всем телом, словно голубка в цепких пальцах сокола. Тараката забавляли её попытки освободиться.

— Думай, что говоришь! — он резко дёрнул её за подбородок. Сандрин вскрикнула, — Хочу преподать тебе важный урок. Иногда жизнь предоставляет учителей бесплатно.

Радвир отпустил её и принялся живо одевать сапоги. Сандрин облегчённо вздохнула, прока её мучитель отвлёкся, боком, по стеночке продвигалась к увесистому подсвечнику на столе. Главное попасть в нужное место.

Герцог выпрямился, накинул плащ. Ласточка бросилась на него с подсвечником. Герцог увернулся без особого труда и, выхватив подсвечник у девицы, поставил его на место.

— Пошли, — скомандовал Радвир.

Он стиснул в сильных, как кузнечные тиски, пальцах руку Сандрин потащил за собой. Девушка съёжилась.

— Ай, куда? Куда вы тащите меня?

— Покажу что становится с теми, кто мне перечит.

Герцог шагал неторопливо, а вот юной графине приходилось бежать за ним, спотыкаясь за ступеньки выступы в полу. Если пленница не успевала или замедляла ход, пальцы Радвира на её руке сжимались сильнее. Они вышли на улицу, спустились по ступеням с крыльца, во двор замка, завернули направо, вышли на внешний двор, как раз к казармам и тренировочной площадке.

У юной графини резало от солнца глаза и кружилась голова от свежего воздуха. Пленницу давно не выводили на прогулку. Когда зрение привыкло к яркому дневному свету, Сандрин издалека увидела посажёного на кол человека.

— Мамочки… — она встала как вкопанная. Ноги не желали слушаться её и обмякли.

Таракат долго стоять на месте не дал. Потащил девчонку, чуть ли не волоком, прямо к месту казни. Поставленный вертикально высокий кол поднимал тело приговорённого над головами челяди герцога. Чтобы кол не проткнул несчастного насквозь, к древку приколотили перекладину именно до неё кол прошёл сквозь тело человека. Руки приговорённого связали, раздели до гола. По древку кола стекала кровь. В некоторых местах она уже заветрилась и стала темнеть. Покрытый тонким слоем инея песок ристалища в некоторых местах уже пропитался кровью и потемнел. Похоже, здесь убивали и ранее. Человек не кричал, а лишь беспомощно открывал рот. Похоже, голос он давно потерял.

Челядь герцога собралась вокруг кола. Воин в серой тунике неуместно и зло шутил: «Вот что случается, если всё делать через зад!»

Его шутку немногие оценили. Иные плевались. Другим подобное зрелище казалось таким же привычным явлением, как например дождь летом или снег зимой.

Сандрин затошнило. Она закрыла глаза.

— Отпустите меня, отпустите, умоляю вас… — задёргалась Ласточка, пытаясь высвободить ладонь из пальцев герцога.

— Ты всё-таки боишься? Неужели ты боишься! — спросил, склонившись к её уху Радвир Таракат. Он снова взял Ласточку за подбородок и повернул её лицом в сторону места казни, — Смотри, это один из шпионов инквизитора Робина. Предатель. Так будет с каждым, кто посмеет встать на моём пути. Ты поняла меня?

Среди челяди, словно призрак, из синего облака дыма появился светловолосый человек, детый в салатовую тунику, с нелепо зачёсанными кверху волосами. На указательном пальце его правой руки сиял крупный магический перстень. Если бы не эта оригинальная деталь, пожалуй, его можно было бы спутать с сумасшедшим актеришкой из процветающего цирка.

Появившийся чародей приветственно склонил голову перед герцогом и уставился на пленницу.

— Виконт Себастьян Рамерсет, — представил волшебника Радвир. — Мой товарищ и прекрасный маг.

— Ваша светлость, похоже сегодня вы в хорошем расположении духа? — заулыбался виконт, — И юная леди Кордейн с вами. Прелестно.

Радвир отпустил Садрин, толкнув вперёд себя с такой силой, что она чуть не грохнулась о землю.

— Девицу Кордейн следовало немного укротить, — сказал раздражённо Радвир.

— Думаете, что запугали меня и я теперь перед вами буду на задних лапках ходить, как балаганный медведь, — ответила, переведя дух, Ласточка и выпрямила спину.

В глубине души она и действительно сильно боялась этих двух странных типов, но показывать им своего страха не хотела. Сандрин вспомнила, как отец, однажды на её вопрос: «Страшно ли ему было на войне?», ответил: «Страшно бывает всем, но враги и особенно союзники не должны об этом догадываться!»

Этому принципу Ласточка теперь решила следовать. Правда у неё не всегда получалось….а иногда совсем не получалось!

— Какая милая волшебница, — восхитился довольно чернокнижник. — Люблю таких пылких.

Себастьян сцепил пальцы рук, хрустнул косточками, извлёк из кончиков пальцев сгусток энергии, сосредоточился и перенёс себя, герцога Тараката и девицу Кордейн в каминную залу.

Сандрин не успела опомнится, толком осмотреться и понять куда попала, как кресло, стоящее в углу каминной залы, по мановению пальцев чернокнижника, подскочило и поддело её сзади. Девушка грохнулась на сиденье. Ручки кресла обвились вокруг запястий Сандрин, сжали с боков, лишая возможности встать или лишний раз двинуться. Ласточка дёргалась, пытаясь высвободиться. Потом тщетно произносила самые вредоносные заклинания, которые она успела выучить втайне от учителя из магических книг. Леосский ошейник загудел и стал нагреваться. На коже Сандрин появлялись красные пятна. В каминной зале уже сидели знакомые ей люди, а точнее волшебники. Все те, кто повинен в несчастьях Ласточки.