Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

— Мы знаем, что нашествия яйцеголовых на Старую территорию не будет, — заметил Тотигай. — Они отдохнут после боя у Харчевни, унюхают Книгу и направятся туда, где ты её спрятал. Пусть Хак ставит на уши фермеров — учебная тревога им не повредит. Но Лику нам охранять нет смысла.

— Но Имхотеп тоже послал гонцов. Зачем бы он стал суетиться? — Мне хотелось подыскать возражения посерьёзнее, но их не нашлось.

— Наверно, он думает так же, как и я, — сказал Тотигай. — Больших набегов не было давно, и все расслабились. А не надо.

Мы пошли к крыльцу. Лика поднялась навстречу. Она уже всё поняла, однако спросила:

— Вам нужно идти, да?

— Как видишь. Не думай, что мы тебя бросаем. Яйцеголовые не придут сюда.

— Почему? Ты что-то знаешь?

— Долго рассказывать. Но они не придут. И если Хак опять предложит сделать тебе зачёт за провизию, ты не отказывайся.

Лика посмотрела на меня, но не стала расспрашивать дальше, решив быть практичной:

— Там ещё полно лосятины, Хаку я отдала не всё. Она не дозрела, ну да ладно.

— Оставь… Оставь себе. Когда Хак всех объедет и вернётся, он здорово проголодается.

— А ты вернёшься, Элф?

— Конечно. И платья принесу тебе, как обещал.

Бобел сходил в дом, вышел и оглядел двор, проверяя, не забываем ли мы чего. Тотигай перепрыгнул через бревенчатую стенку на выгон и затрусил к воротам на противоположной стороне. Лика подошла совсем близко, и теперь стояла запрокинув голову, глядя мне в глаза.

— А ты когда-нибудь вернёшься для того, чтобы остаться? — спросила она.

В другое время я бы опять смутился, однако сейчас мы уходили, и чёрт его знает, что ждало нас впереди. Поэтому я просто ответил:

— Не знаю. Но я точно вернусь. Быть может, я потом снова уйду и захочу забрать тебя с собой.

— Мне не хочется бросать ферму, — сказала Лика. — Но если будешь настаивать, я пойду.

Взгляд её был серьёзным, лицо — грустным, а у меня вдруг стало очень легко на душе.

— А мне очень не хотелось бы селиться на ферме и обрастать навозом, — сказал я. — Но если будешь настаивать, я над этим подумаю.

До ущелья мы добрались ещё затемно. Чтобы не переться по нему впотьмах, сделали короткий привал. Как только рассвело, пошли вверх по реке и вскоре увидели вросший в землю дом и родник за ним. Всё так же тонкой струйкой стекала из трубы в бочажок вода. Рядом с родником на большом камне сидел Имхотеп.

Почему-то я не очень удивился, увидев его здесь.

Он пришёл не налегке. Рядом лежал старый, потёртый вещмешок и два моих разрядника.

— Мне пришлось нарушить неприкосновенность твоего жилища, Элф, — сказал он. — Надеюсь, ты не в обиде.

— Комната всё равно принадлежит тебе, хоть я её и занимаю. И я задолжал за неё немалую сумму.

— Вряд ли мы можем сказать, что нам действительно что-то принадлежит в этом мире, — отозвался Имхотеп. — Ещё я принёс все твои галеты. Они пригодятся в дороге. Вот, возьми. — И он протянул мне свёрток.

— Как раз столько я тебе и задолжал.

— Ты мне ничего не должен. Но я хочу, чтобы ты, когда достанешь Книгу из тайника, сразу же попробовал использовать её.

Я посмотрел на ибогальские пушки. Здесь, в лесу, прислонённые к валуну, они выглядели ещё более нелепо, чем когда-либо раньше. Незнакомый с ними человек мог бы подумать, что это всего лишь два диковинных растения-близнеца.

Я слишком устал после ночного перехода, чтобы тратить слова даром, поэтому просто полез вверх по склону к пещере. Спустившись обратно, присел рядом с Имхотепом и взял в руки разрядник.

— Ты говорил, что Книга улавливает мысли, — сказал я. — Ну и о чём мне думать?

— Думай о том, что надо зарядить оружие.

Действительно! О чём ещё? И как я сам не догадался-то?..

Клянусь Проникновением — только такого совета мне и не хватало. Но я стерпел и вежливо улыбнулся.

— А если не получится? — осторожно поинтересовался Тотигай.

— Тогда мы все умрём, — ответил Имхотеп.

Тотигай аж подскочил на месте.

— Ну так, может, лучше не пробовать?

Имхотеп посмотрел на него — очень лукаво, как мне показалось.

— Почему не пробовать? Ты что, не веришь в Элфа? Я в него верю. А сказал я тебе то, что ты ожидал услышать.

Тут даже Бобел разулыбался.

Я примерился и без дальнейших проволочек вставил «рукоять кинжала» в отверстие батареи разрядника. Щелчка не последовало — послышалось чмоканье, и рукоять всосало до самого перекрестья. Ещё чмокнуло — и она ушла вся.

Больше ничего не произошло.

— Думай, что нужно его зарядить, — напомнил Имхотеп.

Я занервничал. Ясно, что его нужно заряжать, а как об этом думать-то? Но не успел я толком растеряться, как сбоку на корпусе разрядника загорелся огонёк. Потом сразу — второй, третий… Восьмой. И всё это произошло значительно быстрее, чем человек успел бы сосчитать до восьми про себя.

— Я ничего не делал, — поспешил я откреститься от участия в успешном завершении операции. — Я даже не успел…

— Как видишь, успел.

— Но если всё так просто… Неужели никто не догадался?

— А многие, по-твоему, могли проверить догадку?

Наверное, я действительно слишком устал — надо же было ляпнуть такую глупость. С Книгой и разрядниками могли экспериментировать лишь умники из Утопии. Что именно они делали — никто не узнает, зато всем известно, чем это кончилось.

— И не обольщайся — пользоваться Ганум Зилар совсем не просто, — словно подслушал мои мысли Имхотеп. — Надо быть чистым сердцем или обрести такую чистоту многими трудами.

— Поздравляю, трофейщик, — сказал Тотигай. — Творящий дела милосердия войдёт в Обитель Бога.

Мне горячо захотелось шарахнуть его разрядником по хребту. Он это почувствовал и отошёл подальше. Бобел безучастно смотрел на нас, и на его лице не отражалось ни единой мысли.

— Что-то я не замечал за собой никаких прекрасных душевных качеств, — сказал я.

— Совсем неважно, что сам человек думает о себе, — ответил Имхотеп. — Важно то, каким его видит Всевышний.

— Ты в него веришь?

Имхотеп только усмехнулся.

— Нет, Элф. Я верю в то, что есть на самом деле.

Меня одолевало слишком много противоречивых чувств, чтобы я захотел сейчас включиться в игру «правильный вопрос — правильный ответ» и выяснять особенности веры Имхотепа. В конце концов, если Всевышнему по душе умение человека делать гадости любому встречному, тут же забывая об этом, то моя сердечная чистота почти идеальна. Я вытащил Книгу из одного разрядника и воткнул её во второй. Снова послышалось чмоканье, и на сей раз огонёк на индикаторе загорелся почти сразу. Второй, третий… Восьмой. По числу миров Обруча.

— Хорошо, — сказал я. — И что мне теперь делать? Открыть передвижной бизнес по реанимации пустых разрядников?