Джон Толкин - Хроники Средиземья

Позже, когда победа Моргота, как он и замышлял, разделила людей и эльфов, те эльфы, что остались в Средиземье, начали слабеть, и люди захватили свет Солнца, а квенди бродили при свете луны и звезд по пустынным землям и островам, уйдя в леса и пещеры и став лишь воспоминаниями и тенями — кроме тех, кто время от времени отплывал на Запад и навеки покидал Средиземье. Но в начале лет эльфы и люди были союзниками и почитали друг друга родичами, и были среди людей такие, кто постигал мудрость эльдаров и становился величьем и доблестью подобен вождям нолдоров. И славу и красоту эльфов, и судьбу их по праву делят потомки людей и эльфов — Эарендил и Эльвинг, и сын их Элронд.

Как уже говорилось, Феанор и его сыновья первыми из изгоев в Средиземье высадились на пустоши Ламмот, что значит Великое Эхо, на внешних берегах залива Дренгист. И едва нолдоры ступили на берег, клики их были подхвачены холмами и умножились, голосами бессчетного могучего войска наполнив берега Севера. И гул пламени, пожиравшего корабли в Лосгаре, унесся в море гневным ревом великой бури, и все, кто слышал его, исполнились изумления.

Сполохи пожара видел не только Финголфин, брошенный Феанором в Арамане, но и другие соглядатаи Моргота. Ни одно предание не говорит, какие думы родились в душе Моргота при вести, что Феанор, его злейший враг, привел с запада войско. Но едва ли он испугался, ибо не верил тогда еще в силу нолдорских мечей; а вскоре стало ясно, что он замыслил сбросить нолдоров в море.

Под холодными звездами перед восходом луны воинство Феанора двинулось наверх по долгому заливу Дренгист, что пронзал Эред–Ломин — Зычные Горы, — и вошло в обширные земли Хитлума; и в конце концов подошли они к длинному озеру Мйтрим и разбили лагерь на северном берегу его, в краю, носившем то же название. Но орды Моргота, пробужденные шумом в Ламмоте и пожарами в Лосгаре, просочились через перевалы Эред–Ветрин, Теневого Хребта, и обрушились на Феанора внезапно, прежде чем лагерь успели укрепить как должно. И там, в седых полях Митрима, разыгралась Вторая Битва Войн Белерианда. Дагор–нуин–Гилиат зовется она, Битва–под–Звездами, ибо луна тогда еще не взошла; и прославлена эта битва в песнях. Нолдоры, немногочисленные и захваченные врасплох, тем не менее быстро победили: свет Амана не погас еще в их очах, они были сильны и скоры, гнев их гибелен, а мечи — длинны и смертоносны. Орки бежали пред ними, их выбили из Митрима с большими потерями и гнали через Теневой Хребет до великой равнины Ард–Га́лен, что лежит к северу от Дортониона. Те отряды Моргота, что проникли в долину Сирита и осаждали Кирдана в Фаласских гаванях, двинулись на помощь оркам — и тоже были разбиты. Ибо сын Феанора Целегорм, прознав о них, устроил засаду и, обрушившись на врага с холмов близ Эйтель–Сириона, оттеснил орков в топи Се́рех. Воистину, дурные вести пришли в Ангбанд, и из всего воинства, подготовленного им для завоевания Белерианда, возвратилась лишь жалкая горстка.

Однако, хоть до поры Моргот и не знал этого, была у него причина для величайшей радости. Ибо Феанор, в гневе своем на Врага, не остановился, но продолжал гнать остатки орков, думая добраться так до самого Моргота. И он хохотал, играя мечом, радуясь, что не отступил перед гневом валаров и трудностями пути и узрел час мести. Ничего не знал он об Ангбанде и о тех огромных силах, что столь быстро собрал Моргот; но хоть бы и знал — его бы это не удержало, ибо он был безрассуден и пылал гневом. И вышло так, что он далеко опередил свое войско. Увидя это, прислужники Моргота повернули назад, и на помощь им вышли из Ангбанда балроги. Там, близ пределов Дор–Даэделос, края Моргота, Феанор с немногими друзьями был окружен. Бился он долго и неустрашимо, хотя был объят огнем и изранен; но в конце концов его поверг Готмог, предводитель балрогов, которого после сразил в Гондолине Эктелион. Там Феанор и погиб бы, не приди ему в это время на помощь сыновья с войском. Балроги оставили его и отступили в Ангбанд.

Сыновья же подняли отца и понесли к Митриму. Но когда подошли к Эйтель–Сириону и готовы были ступить на тропу, ведущую к перевалу, чтобы перейти горы, Феанор велел остановиться: раны его были смертельны, и он знал, что час его близок. И, бросив последний взгляд со склонов Эред–Ветрина, он узрел вдали пики Тангородрима, мощнейшей из твердынь Средиземья, и осознал в прозрении смерти, что никогда недостанет у нолдоров силы сокрушить их; но трижды проклял он имя Моргота и оставил сыновьям завет хранить клятву и отомстить за отца. Затем он умер; но нет у него ни могилы, ни гробницы, ибо столь пламенным был его дух, что, едва он отлетел, — тело Феанора стало золой и развеялось, как дым. Подобных ему никогда больше не появлялось в Арде, а дух его не покидал чертогов Мандоса. Так закончил жизнь величайший из нолдоров, чьи дела принесли им огромную славу и гибельнейшую беду.

А надо сказать, что в Митриме жили Сумеречные Эльфы, народ Белерианда, перешедший горы, и нолдоры встретились с ними радостно, как с давно потерянными родичами. Но беседовать между собой им сперва было трудно, ибо в долгой разлуке языки калаквенди Валинора и мориквенди Белерианда стали очень различны. От эльфов Митрима узнали нолдоры о могуществе Элу Тингола, короля Дориата, и завесе чар, что ограждала его владения; а вести о великих деяньях на Севере дошли до Менегрота и гаваней Бритомбар и Эгларест. И все эльфы Белерианда исполнились изумления и надежды на могучих родичей, нежданно вернувшихся с Запада в час нужды; и верилось им вначале, что нолдоры пришли как посланцы валаров, чтобы освободить их.

В самый час смерти Феанора к его сыновьям явился посланец Моргота. Тот признавал поражение и предлагал условия — вплоть до возвращения одного из Сильмарилов. Тогда Маэдрос Высокий, старший из сыновей, убедил братьев притвориться, что они согласны на переговоры, и поехать в назначенное место. Но нолдоры были не честней Моргота. Потому оба посольства прибыли с силами большими, чем было договорено; но Моргот прислал больше войска, и там были балроги. Товарищей Маэдроса перебили, а его самого — по приказу Моргота — захватили живым и отвели в Ангбанд.

Тогда братья Маэдроса отступили и стали укрепленным лагерем в Хитлуме. Но Моргот взял Маэдроса заложником и прислал сказать, что не освободит его, покуда нолдоры не откажутся от войны и не возвратятся на Запад — или не уйдут из Белерианда далеко на юг. Но сыновья Феанора знали, что Моргот обманет их и не отпустит Маэдроса, что бы они ни сделали; к тому же они были связаны клятвой и не могли прекратить войны против Врага. А потому Моргот повесил Маэдроса на утесах Тангородрима, приковав его к скале за кисть правой руки.