Светлана Середа - Эртан (дилогия)

Эльфийка махнула рукой, приглашая следовать за ней, и, почти не касаясь босыми ногами ступеней, легко побежала вниз по лестнице.

Гостиная, как нетрудно догадаться, была оформлена в голубых тонах: стены, обитые нежно-голубым диганом, создавали ощущение простора, потолок изображал лазурное небо с искусно прорисованными на нём кучевыми облаками, даже паркет был покрыт лаком с голубоватым отливом. Миленько, но, на мой вкус, слегка однообразно

После забега по коридорам поместья, минуты ожидания тянулись особенно медленно. Ним слегка пританцовывала – то ли в такт слышной ей одной музыке, то ли просто от нетерпения. Наконец, дверь распахнулась и в гостиную вошла женщина. У неё была внешность типичной уроженки Диг-а-Нарра: густые каштановые волосы, тёмно-карие, почти чёрные глаза, гладкая смуглая кожа. Черты лица были, пожалуй, крупноваты, но ей это удивительным образом шло. Она была красива той особой красотой, что проявляется только ближе к сорока и только у тех женщин, которые оказались достаточно мудры, чтобы уже в тридцать не рассчитывать на природные данные до старости. На ней не было заметно ни грамма косметики, но женское чутьё безошибочно подсказывало мне, сколько усилий вкладывается ежедневно в поддержание этой естественности. Идеально ровная спина, горделивая посадка головы, слегка высокомерное выражение лица: истинная аристократка, наследница древнего рода.

При виде Женьки надменный взгляд смягчился.

– Здравствуй, Женя, – она протянула руку для поцелуя.

Женька шагнул вперёд и коснулся губами её руки с таким куртуазно-небрежным изяществом, словно посещение светских раутов было для него обычным делом.

– Миледи, вы восхитительны. С каждой нашей встречей вы становитесь всё прекраснее. Вам известен секрет вечной молодости?

Графиня улыбнулась тепло и чуточку снисходительно: мол, вижу, что льстишь, но мне всё равно приятно. Повернула аристократический подбородок в сторону Вереска – улыбка снова сделалась вежливо-прохладной:

– Здравствуйте, господин белль Гьерра.

– Добрый день, леди да Оратти, – Вереск отвесил светский полупоклон, даже не пытаясь изобразить дружелюбие. Эти двое явно относились друг к другу без особой симпатии.

– Миледи, – подхватился Женя, – позвольте вам представить Юлию, мою сводную сестру. Юля, это графиня Вэллария да Оратти. Единственная женщина, перед которой я преклоняюсь.

Я с удивлением поняла, что, несмотря на трескучую патетику фразы, это не очередной комплимент. Женька действительно безмерно уважал эту женщину, и его чувства не имели ничего общего с её красотой или титулом.

Графиня смерила меня долгим заинтересованным взглядом. Если версия о нашем с белль Канто родстве и вызвала у неё сомнения, она предпочла деликатно о них умолчать.

– Добро пожаловать в мой дом, Юлия.

Я тоже поклонилась, стараясь в точности повторить движения Вереска (только, помня о разнице в нашем с ним социальном положении, добавила к поклону ещё десяток сантиметров). Получилось неуклюже, и я мысленно порадовалась, что надела брючный дорожный костюм. Будь на мне платье, неизбежно пришлось бы изображать женский вариант поклона, а этот шедевр церемониальной хореографии мне точно не по зубам. Со всеми заморочками последних недель я так и не удосужилась попрактиковаться в искусстве светского этикета.

– Женя, вы голодны? Я прикажу накрыть стол.

– С вашего позволения, графиня, я хотел бы сначала побеседовать с Мигелем.

– Он в своей спальне, я провожу тебя. Мик сказал, что хочет видеть тебя одного. Женя!..

Графиня порывистым движением схватила Женьку за руку. Маска аристократической надменности сменилась мольбой и болью влюблённой женщины.

– Он будет просить тебя взять его с собой. Откажи ему. Пожалуйста. Я знаю, он всё равно уйдёт за… ним. Но я не могу отпустить его сейчас. Он только неделю назад начал сам ходить. Он ещё слишком слаб! Пообещай мне, что он не уйдёт с тобой!

В последней фразе странным образом сочетались смиренная просьба и жёсткое приказание. Пальцы на Женькином запястье побелели от напряжения.

– Я клянусь, что не возьму Мигеля с собой, даже если он будет умолять об этом. Но удержать его здесь только в ваших силах, миледи.

– Спасибо, – спохватившись, она отпустила Женькину руку. На запястье остались неровные красно-белые пятна. – Идём.

Когда они удалились, мы с Вереском привычно расселись по разным углам. Нимроэль осталась стоять, прислонившись к столу посередине гостиной. Это было единственное место, с которого она могла одинаково хорошо видеть нас обоих.

– Вы что, поссорились? – с любопытством спросила эльфийка.

– Нет! – хором ответили мы.

Она перевела задумчивый взгляд с меня на Вереска и обратно.

– Из вас получилась бы прекрасная пара, если бы вы сами не усложняли ситуацию.

Вереск вежливо приподнял уголки губ – дал понять, что он слышал реплику собеседника, но не считает нужным развивать тему. Я отчаянно покраснела и с вызовом поинтересовалась:

– Это тебе тоже лорд Дагерати рассказал?

– Зачем говорить? Я и так вижу. Это часть моей работы.

– Ты видишь не всё, Ним, – ровно сказал Вереск.

– Я вижу главное, – упрямо возразила эльфийка. – И я вижу, что вы сами зачем-то создаёте себе трудности.

– Действительно, зачем городить огород, когда можно просто переспать? – язвительно заметила я. – Здоровый секс – и никаких глупостей.

Ним бросила на меня проницательный взгляд и с грустью покачала головой, словно говоря: «Бедная девочка…» Ненавижу, когда на меня так смотрят!

– Скажи, пожалуйста, Нимроэль, а ты со своими мужчинами спишь только по работе или есть кто-нибудь для удовольствия?

Эльфийка, к моему разочарованию, не обиделась.

– Я совмещаю приятное с полезным. И занимаюсь любовью с теми, кто мне нравится. Не только с мужчинами, – она лукаво улыбнулась. – Ты мне нравишься.

Я не поддалась на провокацию.

– Ты не в моём вкусе. Предпочитаю темноволосых.

– Я заметила, – согласилась она. – Но, поверь мне, цвет волос – это не самое главное в сексуальном партнёре.

– Да ну! Вот это откровение. Что же самое главное?

– Для кого как. Некоторые считают, что чистота крови…

Её лицо омрачилось, и в какой-то момент мне даже показалось, что Ним сейчас заплачет, но глаза остались сухими. Так-так. И кто здесь после этого «бедная девочка»?

Видимо, она здорово разозлила меня своими намёками о наших с Вереском отношениях – отношениях, о которых она не имела ни малейшего понятия! Иначе не могу объяснить, зачем я завела этот садистский разговор, единственной целью которого было побольнее уколоть собеседника.

– А ведь весь твой эпатаж – это не просто так, Ним. Кому и что ты пытаешься доказать, прыгая из постели в постель? Дай-ка угадаю. Тебя бросил любовник-человек? Какой-нибудь высокомерный зануда из Ближнего Круга?