Анастасия Штука - Охотники (СИ)

— Она сама говорила тебе об этом?

Ирония в словах мужчины не понравилась Кире, заставив ее холодно смерить его презрительным взглядом.

— Теперь я понимаю, почему она отказалась от моей помощи. Вильтена была права, вы слышите только то, что хотите слышать. Она умирала, Хайярд, зачем ей было лгать мне?

— Умирала? Она была очень сильной демонессой…

— Ты вновь не услышал меня. Что неясного в моей фразе про то, что ее приговорили к смерти? Когда я нашла ее, Вильтена была прикована к скале магической цепью, медленно выпивающей ее силы. Она должна была умереть примерно через месяц или два после того, как ее заточили в ту пещеру.

— Это невозможно. Никто не посмел бы поступить так с одной из нас.

— Видишь ли, Хайярд, у меня есть неоспоримое доказательство моей правоты. Когда эта история с похищением закончится, мы вернемся в Краснев и я отдам тебе цепь, которой Вильтена была прикована.

— Ты могла снять ее только с мертвого тела.

— Я не могла бросить ее. И не хотела хоронить так, как она этого не заслуживала. Ты ведь без труда найдешь того, кто выковал эту проклятую цепь. Вот и спроси у него, чем она заслужила такую страшную судьбу. Я пыталась вытащить ее, Хайярд, вот только в четырнадцать лет мне нечего было противопоставить вашей магии, убивающей ее постепенно, день за днем…

Кира резко отодвинула стул и поднялась. Она быстро прошла мимо удивленной девушки, несущей поднос к их столику, торопливо выходя на улицу. Охотница отошла немного в сторону, к невысокому забору, туда, где никого не было. Закрыв глаза, чтобы сдержать слезы, она с трудом сделала глубокий вздох так, как ее обучала Вильтена. Только сейчас это не помогало, слишком сильные эмоции в ней пробудили болезненные воспоминания.

Она действительно трусливо сбежала, увидев страшную картину в пещере, но не смогла просто так выбросить ее из головы или забыть. Она всю ночь думала о том, с чем столкнулась, отчаянно боясь и не зная, как поступить. Разум подсказывал, что нужно срочно поднимать тревогу и звать стражу, но что-то глубоко внутри восставало против такого решения, уговаривая ее подумать хорошенько. В конечном итоге, она смогла убедить себя вернуться, пытаясь успокоить себя тем, что странная женщина прикована и не сможет причинить ей вреда. Конечно, Кира много раз слышала страшные истории о демонах, которыми ее частенько пугала в детстве кормилица, когда непоседливая воспитанница пряталась от нее и отказывалась вылезать из своего укрытия. Но почему-то жалость и сострадание оказались сильнее, чем страх перед тем, кто, если верить всем этим рассказам, мог с легкостью закусить ею.

Никто из слуг не обратил внимания на то, что хозяйская дочь с самым независимым видом спустилась вниз, в подвал, где хранилось продовольствие, и поднялась наверх с огромной корзиной, накрытой плетеной крышкой. Слуги привыкли к тому, что у их малолетней госпожи часто бывают какие-то странные желания и порывы, поэтому просто пожали плечами, решив, что она нашла в деревне какую-то голодающую семью и решила ей помочь.

Демонесса ее появлению, мягко говоря, не обрадовалась. Кира была уверена, что сомкнувшиеся на ее горле руки с выпущенными когтями, станут последним, что она увидит в своей короткой жизни, но неожиданно они разжались, заставив ее упасть на пол пещеры. Женщина пятилась назад, недоверчиво глядя то на нее, то на упавшую корзину. Крышка с нее слетела от удара о землю, позволяя увидеть край теплого одеяла и меховую накидку, без зазрения совести утащенную из запасников матери.

— Ты принесла это… мне? — Голос у пленницы оказался хриплым, простуженным и высоким. Наверное, в обычной жизни он звучал очень красиво, но сейчас сел и надломился.

Кира с трудом поднялась на дрожащие ноги и потерла ладонью горло. Она неопределённо передернула плечами, словно хотела сказать, что ответ очевиден.

— Зачем? — Женщина на самом деле была изумлена ее поступком. Но новые мысли, появившиеся в ее голове, успешно справились с темнотой, окутывающей ее сознание, прогоняя подступающее безумие, заставляя вновь возвращаться в нормальное состояние.

Так и повелось, Кира носила в пещеру все, что удавалось стащить из дома: одежду, еду и напитки, белье, книги. Проследив за лесорубом, работающим неподалеку от пещеры, она во время дождя, пользуясь его отсутствием, утащила все свежие еловые лапы, чтобы сделать для демонессы хотя бы какое-то подобие постели, а из дома натащила теплых шерстяных покрывал и подушек. Бедняга, так и не нашедший неожиданного воришку, стал постоянной жертвой, Кира то и дело укатывала с просеки подготовленные, уже распиленные бревна, чтобы сделать импровизированный стол и стулья.

Она уезжала из дома вместе с братом и сестрой, а возвращалась затемно, постоянно рассказывая о том, что кто-то из соседей пригласил ее в гости, а там было так интересно, что она совершенно забыла о времени и задержалась. Вопреки своему обыкновению, мать даже не ругала ее, ведь большинство именитых семей их округи имели наследников, а это давало ее средней дочери шанс познакомиться с каким-нибудь перспективным молодым человеком. Видела бы она, чем на самом деле занималась Кира, непременно слегла бы с сердечным приступом. Вильтена не стала ограничиваться простыми наставлениями, предложив обучить ее приемам борьбы. Труднее всего было достать сай и сюрикены, ведь заказ на них вызвал бы пересуды и бесконечные разговоры. Но ей удалось найти человека, меньше всего интересующегося тем, зачем молодой девушке понадобились такие смертельно опасные игрушки, зато очень сильно нуждающегося в деньгах.

Вильтена в течение четырех лет учила, наставляла и обучала ее, заменив и родных и друзей. Кира видела, что со временем она становится все слабее, но ничем не могла ей помочь. Многочисленные зелья, которые она скупала у местных лекарей, помогали, но совсем недолго. Вскоре женщина слегла, уже не в силах даже самостоятельно есть. Она уговаривала ее уйти, но Кира оставалась с ней до последнего, пока Вильтена не умерла в страшных муках у нее на руках. Все эти годы охотница жалела только об одном, что не может найти тех, кто погубил демонессу и обречь их на муку, которой они подвергли несчастную женщину…

— Хочешь, набью ему морду? — Раздался тихий, спокойный голос рядом с ней. — Сильного вреда не причиню, зато получим моральное удовлетворение.

Кира горько усмехнулась, проглатывая тяжелый ком, стоящий в горле. Поморгав, она прогнала выступившие на глаза слезы и обернулась к Рину, неслышно подошедшему к ней и стоящему чуть в стороне, поставив ногу на аккуратную поленницу дров. Мужчина сложил руки, упираясь ладонями себе в колено, внимательно глядя на нее.