Икан Гультрэ - Тайны родства

— А я и подавно, — хмуро отозвалась я.

Потом лицо парня озарила догадка:

— Ты не доверяешь мне?!

— Как я могу тебе доверять, если ты пытался очаровать меня с помощью магии и зелья, да еще и сюда увел обманом?

— Теперь понятно, почему мы не можем попасть обратно.

— Может, и мне объяснишь, раз уж сам понял? — ехидно осведомилась я.

— Просто проводить между мирами можно только того, кто тебе полностью доверяет.

И я вспомнила, как в самый первый раз, когда Гилеари забирал меня из лечебницы, он тоже говорил что-то о доверии.

— И что теперь? — я уже почти не сердилась, просто страшно устала и хотела, чтобы эта дурацкая ситуация наконец разрешилась.

— Придется звать деда, — парень поежился, и я вдруг увидела, что он на самом деле очень юн, гораздо младше меня.

По годам он, может, и старше был, но взрослел куда медленнее. Так бывает у долгоживущих рас — физически они развиваются так же быстро, как и человеческие дети, да и в интеллектуальном развитии не отстают, но социальное взросление, способность отвечать даже за собственные поступки, не говоря уж о том, чтобы нести ответственность за кого-то еще, приходит значительно позднее. По сути, я имела дело с подростком. И осознав это, окончательно перестала сердиться, просто махнула рукой, отпуская его:

— Иди за дедом. Все равно без него ты меня отсюда не вытащишь.

И я осталась одна. На полчаса, не больше. И мир, на какое-то время утративший для меня свою привлекательность, снова ожил, запел-заиграл, и на этот раз все было правильно, без малейшей фальши.

Дед пришел один, без Неттаи — по координатам. Нарисовался из воздуха перед самым моим носом и опустился рядом на траву.

— Ты знал? — спросила я его, зная ответ заранее.

— Знал, — не стал спорить Гилеари. — не о зелье, но флер ментального воздействия трудно было не заметить.

— Почему не остановил?

— Мне было важно, чтобы ты сама сбросила его воздействие. Ты сильная девочка, я в тебя верил.

— А если бы у меня не получилось? Позволил бы этим заговорщикам сломать мне жизнь, обречь на брак без любви?

— Нет, девочка моя, я бы не допустил, чтобы до этого дошло. Вмешался бы, поверь. Ты мне такая же внучка, как и Натаэллли. И как Неттаи — внук. Я люблю тебя и не желаю тебе зла. И поверь мне, они будут наказаны. В первую очередь — мой ушлый сыночек. Как именно, тебе знать необязательно.

И я поверила. А что мне еще оставалось делать?

Оставшиеся до возвращения на Вериинсе дни прошли в сборах и прощаниях. Распихивать по сумкам разросшийся за время каникул багаж оказалось делом трудным и занимательным — как всякая задача-головоломка.

Неттаи все это время слонялся на расстоянии от меня, не решаясь подойти ближе, но буквально излучая в пространство чувство вины и детской растерянности. И было понятно, что я ему очень нравлюсь — как сестра, но не как невеста. В общем, я простила его. И расставались мы мирно и даже с некоторым сожалением.

А потом Вериинсе принял меня в свои жесткие объятия: до начала учебного года оставались считанные дни, потом еще декада на улаживание дел и сборы в дорогу — и все. В Лиотанию.

Дети наотрез отказались ехать со мной: они все еще были полны впечатлений после путешествия на Айиоро и не хотели вытеснять их новыми. И где-то я их понимала. Как понимала и то, что в Лиотании я буду волноваться за них ничуть не меньше, чем если они останутся дома. Кроме того, тут с ними оставались не только слуги, но и братец Дариен.

Удивительно, но за месяцы нашего отсутствия он здорово повзрослел, научился ценить себя и свои умения, даже характер как будто обозначился. Две книжки с его комиксами увидели свет, но именно сейчас, когда заканчивались каникулы и жизнь школьников приобретала тенденцию к размеренности, продажи историй в картинках резко выросли. А на подходе была еще одна детская книга с иллюстрациями брата. Словом, дело у него пошло, и Дариен смотрел в будущее с оптимизмом.

Мне тоже стоило как-то позаботиться о своем будущем — самом ближайшем. Или попросить позаботиться того, кто над этим будущим в той или иной мере властен. Поэтому, забежав в школу по делам, я выкроила время, чтобы посетить храм: взять у Тарса благословение на дорогу, попросить у Семнира, чтобы путешествие принесло мне новые знания… ну и чтобы хватило сил терпеть наглецов-эльфов — я не сомневалась в том, что общение с остроухими будет непростым.

Пакетик с зернами все еще хранился в шкафу моей комнаты в общежитии. Остатки. Не было смысла их куда-нибудь пересыпать — я просто прихватила с собой весь пакет. Шагнула под своды храма — и остановилась в удивлении: впервые за годы учебы я оказалась здесь не одна: перед статуей Астиры стоял, преклонив колено, Лэйриш.

Сверкнула сталь — мужчина решительным движением отсек прядь длинных волос… замер на мгновение перед алтарем. Я замерла тоже, не смея даже дышать. Смотрела, как он опускает волосы в выемку жертвенника, как вспыхивает огонь, принимая подношение, как мужчина медленно поднимается и поворачивается в мою сторону.

Взгляды наши встретились, и я сжалась, съежилась, застонала жалобно — почти беззвучно. А потом встрепенулась и решительно, даже отчаянно, одним махом сбросила с себя все щиты — и те, что ограждали от восприятия, и те, что защищали от воздействия. И застыла, почти не дыша, в ожидании ответа. А он в ответ… тоже полностью открылся.

И как-то сразу стало ясно, что мы оба дураки. Я, конечно, больше, но кто там считаться будет, если единственный, любимый, к которому и не чаяла уже прикоснуться, сжимает в объятиях, и сердца бьются в одном ритме…

Держаться в рамках приличий было трудно, практически невозможно. Никому не возбранялось проводить вместе ночи. То, что творится за дверями спальни, могло вызвать сплетни, но не осуждение… Разве что кто-то из двоих был связан узами брака с кем-то другим. Другое дело — днем. Выставление своих чувств напоказ считалось дурным тоном.

Но как сдерживаться, если в оставшиеся до моего отъезда дни хотелось наверстать упущенное за долгие месяцы? Как, если каждую минуту хочется прикоснуться — чтобы убедиться в реальности происходящего? И любое, даже самое короткое расставание кажется мукой?

Вопрос с расставаниями Лэйриш решил радикально, еще в день нашей встречи. Он дождался, пока я принесу свои пожертвования богам, потом схватил меня за руку и потащил в кабинет ректора. В итоге магистр Хольрин был просто поставлен перед фактом, что ему придется в первую декаду учебного года обходиться без своего заместителя по дисциплинарной части.

А потом мы просто переселились в мой дом. У графов Дайвирских имелся собственный особняк в столице, но в нем постоянно проживал младший брат Лэйриша. Сам граф обычно останавливался там, если ему требовалось заночевать в Лербине, а постоянно жил при школе, лишь набегами наведываясь в свой домен — для контроля за деятельностью управляющих и разбора конфликтных ситуаций.