Анастасия Штука - Дар (СИ)

И что получила в итоге? Горящую мстительным и злобным удовлетворением женщину встретил спокойный и оценивающий взгляд прищуренных зеленых глаз. После чего ей с насмешливой улыбкой сообщили ровным тоном, что она выглядит в этом наряде просто изумительно. Не остановившись на этом, Райнир ехидно заметил, что готов прождать целую вечность, если все эти старания были приложены только для того, чтобы угодить ему и произвести на него впечатление. Оказалось, что служанки, прислуживающие ей, тоже превратно истолковали странные желания своей госпожи, придя к такому же выводу. И изо всех сил старались угодить и ее взыскательному вкусу и своему повелителю заодно. После этого случая Зиберина прекратила принимать по несколько часов ванны и заставлять девушек приносить в свои покои горы нарядов, которые с совершенно серьезным видом подолгу рассматривала, якобы подбирая наиболее подходящий.

Она терялась в догадках относительно большинства его поступков, и откровенно не понимала, зачем он каждый вечер настойчиво ожидает ее в саду, чтобы потом в гнетущем молчании долго ходить по мраморным тропинкам, ведь приятной прогулкой их занятие не смог бы назвать даже самый лояльный человек. Ее отца и мать в долгих прогулках сопровождало множество придворных: они смеялись, болтали, играли в догонялки и всячески развлекались, как могли. Она сама не раз сопровождала мать, настойчиво увлекающую ее подальше от библиотеки или лаборатории каждый раз, когда ей это удавалось. Зиберина любила это время, потому что получала прекрасную возможность побыть с матерью, обсудить с ней многочисленные интересующие ее темы, поднять занимающие ее вопросы и узнать огромное количество свежих новостей, приходящих во дворец со всех сторон света.

Теперь все было иначе — он ждал ее внизу, внимательно наблюдая за тем, как она медленно спускается по лестнице, словно пытался смутить. Затем терпеливо дожидался, пока она подходила к нему, после чего уверенным и твердым шагом направлялся к розарию, устроенному в свое время ее матерью. Зиберина в бессильной злости сжимала зубы, отказываясь признавать, насколько больно ей видеть этот уютный и роскошный уголок снова, ведь за все эти века здесь ничего не изменилось, оставшись прежним. Она не знала, что повлияло на него, но заложенный прежней королевой розарий остался в своем первозданном и нетронутом виде. Даже порядок чередования цветов был сохранен и выдержан, насколько она помнила.

Впервые увидев его после стольких лет, Зиберина не смогла скрыть нахлынувших эмоций. Она сбилась с шага и резко остановилась, уже не замечая мужчины рядом с собой. Райнир немного отошел в сторону, чтобы не мешать ей, пристально наблюдая за ней внимательным взглядом. С трудом справившись с волнением, она присела у огромной клумбы с золотистыми крупными бутонами роз, которые так любила ее мать, касаясь кончиками пальцев нежной и шелковистой плоти роскошного и великолепного цветка. Не прошеные воспоминания огромной лавиной обрушились на нее, сметая с трудом удерживаемое спокойствие. Крепкая, холодная рука накрыла ее судорожно стиснутые пальцы, постепенно расцепляя их, ослабляя хватку… Зиберина настолько забылась, что не заметила, как с силой сжала пальцы вокруг хрупкого бутона, сминая нежные лепестки. Она в смятении вскинула на него полные слез глаза, постепенно осознавая, кто рядом с ней. Райнир опустился на колено рядом с ней, не обращая внимания на упавшие на землю длинные полы черного тяжелого плаща. Она не ожидала, что он смотрит ей в лицо, поэтому вздрогнула от неожиданности, прямо встретив его взгляд. Он нежно отнял ее руку от цветка, заставляя разжать ладонь. Нахмурившись, Райнир рассматривал крошечные ранки, оставшиеся от острых шипов, из которых выступали алые бисеринки крови. Заметив, как он протягивает к ней свободную руку, Зиберина поспешно вскочила на ноги, вырывая ладонь из некрепкого захвата, и быстро бросилась назад, во дворец…

Этот случай не отменил их встреч, наоборот, теперь он каждый раз целеустремленно шел в одном и том же направлении, словно пытался заставить ее в чем-то признаться. В такие минуты Зиберина отчаянно желала, чтобы в саду помимо них двоих был кто-то еще. Но Райнир избегал общества, отменив старый обычай совместных прогулок, хотя сам, она прекрасно это помнила, мог часами гулять с ее отцом по замысловато запутанным дорожкам, ожесточенно споря, дискутируя или попросту разговаривая. Садовники и слуги, занимающиеся садом, торопливо кланялись и спешили убраться с их дороги, едва замечали появляющуюся среди цветущих деревьев высокую прямую фигуру, смотрящуюся на фоне окружающей атмосферы красоты и покоя еще более мрачной и угрожающей. Затем они и вовсе перестали попадаться им на глаза, видимо, предупрежденные заранее о том, что королевская чета спускается в сад.

Зиберина не могла не заметить, что большинство придворных и слуг откровенно побаиваются своего повелителя, хотя и бесконечно уважают его. Это стало предельно ясно уже в первые дни после их свадьбы и ее коронации. Бесконечная вереница людей с огромной массой вопросов и предложений потянулась к ней, минуя Сореля и многочисленных управляющих. Первым порывом Зиберины было жаркое желание послать их всех проторенной тропой и запереть арочные двери перед многочисленными желающими получить у нее аудиенцию, как назвала это ее горничная, докладывающая об очередном посетителе, бледнеющем в коридоре с кипой каких-то тканей в руках. Затем пришла здравая мысль о том, что она не может пренебрегать своими прямыми обязанностями, ведь мать воспитывала ее совершенно иначе, просто не допуская мысли, что дочь способна так поступить. Для Зиберины все эти визиты были далеко не в новинку, она прекрасно разбиралась в дворцовой жизни, потому что Лия часто привлекала ее к своим занятиям в качестве помощницы. Но из обыкновенного упрямства она не хотела делать ничего для места, которое до этого было ее домом…Победил здравый смысл, трезво подсказывающий ей, что Райнир может с легкостью заставить ее исполнять свои обязанности королевы, просто потребовав этого. И ей придется ответить согласием…

Маара, непосредственная и чудесная лесная, помогла ей возродиться, вырваться из страшного плена пустоты и отчаяния, в котором она пребывала долгие годы. Райнир же преуспел в том, чтобы вновь превратить ее в оживший, еще способный дышать, камень. Слишком поздно Зиберина поняла, какую клятву дала, чтобы спасти невинные жизни дорогой ее сердцу девушки и ее мужа, не имеющего к происходящему ни малейшего отношения. Райниру даже не надо было заставлять ее изображать нормальную, естественную для дворца жизнь, за него это успешно делали проклятые слова, сказанные Зибериной из отчаяния.