Криптонов Василий - По ту сторону Алой Реки

Атсама скривилась.

— С ними нужно будет что-то решать, — сказала она. — На том совете так ни до чего и не договорились. Король будто махнул рукой.

— А так оно и было, — усмехнулся Эрлот. — Я знаю его вечность. Да, он может железной рукой навести порядок, но голосом разума всегда был Освик. Он изобретал новые схемы, когда старые отказывались работать. Он, ни слова не говоря, брал к себе этих баронетов. Ах, если бы я знал, что он ко всему прочему еще обратит этого сопляка Саната! Кто мог подумать, что ему недостаточно лизоблюдов?

— Да-да-да, Эрлот, — кивнула Атсама. — Мы с тобой уже плакались друг другу на эту тему. Скажешь что-то новенькое? Если нет, то вот моя мысль: давай повеселимся как-нибудь ночью и сожжем хоть нескольких ублюдков. Ты и я, ни к чему лишние свидетели. Как такое предложение?

— Все это очень здорово, но у меня есть идея получше. Мы их разделим и станем заботиться о них.

Миледи наградила Эрлота долгим взглядом, в котором читалось сочувствие. Как будто смотрела на слабоумного.

— Ты находишь это веселым? — ласково спросила она.

— Нет. Я нахожу это скучным и хлопотным. Лишние расходы, лишние проблемы… Но мы это сделаем. Ты, я и четверо остальных.

— Четверо? А как же Кастилос?

— Нет, я бы не хотел его привлекать.

— О, блестящий план! То есть, мы станем облизывать баронетов, и король увидит, что мы хорошие? Возьмет, да и сместит Кастилоса. Ты об этом, милый?

Эрлот покачал головой. Спустившись с возвышения, он подошел к двери. Темный и пустой коридор успокоил его. Эрлот закрыл дверь.

— Я трепещу, — усмехнулась Атсама. — Что же сейчас прозвучит?

Эрлот присел на подлокотник трона, склонился к уху миледи и заговорил:

— Знаешь, я читал последнее сочинение Освика. Могу сказать, что догадался, зачем он привечал баронетов. Видишь ли, нас так мало, что личная гвардия имеется лишь у короля. Гвардейцев достаточно, чтобы отвести совместный удар лордов. Но что если под видом благодеяния мы приютим, скажем, пять сотен баронетов? Всех, кого сумеем найти? Что если обратим еще сотни, но не станем об этом докладывать? Что если мы расскажем этим ничтожествам, что заботимся о них против воли короля? Угадай, кого они будут ненавидеть, а перед кем преклоняться?

Атсама повернулась к Эрлоту и прищурилась. Рот приоткрылся, выдавая изумление.

— Эрлот, — протянула она. — Я слышу то, что не должна слышать, или ошибаюсь?

— Король Эмарис давно сидит на троне, и он устал, — отозвался Эрлот. — Мы должны позаботиться о будущем. Кто сядет на трон следующим? Малолетний Кастилос? Все наше хрупкое существование сейчас держится на одном лишь железном слове Эмариса. Сможет ли Кастилос сказать такое же слово? Нет. Смогу ли его сказать я? Еще как. Я всегда был при Эмарисе демоном войны. Все знают об этом. Но я не собираюсь ограничиваться словами.

— Но как же остальные вампиры? — перебила Атсама. — Как они поступят, когда начнется? Если они пойдут за короля…

— Ты говоришь о тех, в чьем владении одна-две деревни. Они составляют массу, они независимы, но им плевать, кто сидит сверху. Если пообещать им кусок пожирнее… Скажем, ссудить доли из того, что сейчас выжимает лично Эмарис. Поверь, они не сунутся. Да, рассчитывать на них мы не сможем, но и проблем они не доставят. Так что? Как тебе мое предложение? Если не хочешь ты — давай поиграем в поджигателей. Без тебя нет смысла говорить с остальными лордами. Они пойдут туда, куда скажем мы.

Атсама задумалась, барабаня пальцами по подлокотнику. Вскоре пальцы спокойно легли на полированное дерево, лишь указательный остался в приподнятом положении.

— Надо будет разрешить охоту, — сказала она. — Конечно, как-то ограничить, ввести правила, законы, но запрет следует убрать. Вампир — хищник, который настигает жертву и вонзает в нее клыки. На этом можно будет построить новый мир. Никаких идиотских донаций!

— Я не ошибся в тебе, — улыбнулся Эрлот. — Поговоришь с Мэросилом и Олтисом, а я возьму на себя Варэлла и Каммата.

— Договорились. Думаю, смогу взять штук двести баронетов под крылышко.

— Как легко! — усмехнулся Эрлот. — Слушая твой разговор с этим бедолагой, я чуть было не поверил, что ты едва сводишь концы с концами.

Атсама лишь рассмеялась его словам.

Сэтрок, дрожа от холода, брел по ночному городу. Луна прячется за тучами, и только редкие фонари освещают путь. Разговор с Атсамой окончился ничем. Куда теперь? На поклон к герцогу Кастилосу? Или к самому королю? Но если о его преступлениях знают, что будет дальше?

Мысль о возможной смерти заставила его всхлипнуть. Сэтрок кутался в старый плащ и скрежетал зубами. Сердце не билось — он остановил его перед визитом к Атсаме, чтобы предстать перед ней вампиром. Надеялся, она посочувствует. Но даже намека на жалость не сверкнуло в ледяных глазах. А ведь так надеялся, что единственная женщина из власть имущих окажется милосердной. Она даже не дала ему пробирку с кровью, и сейчас Сэтрока трясло. Да, он успел убить нескольких людей с тех пор как исчез герцог Освик, но каждый раз, возвращаясь к человеческому облику, плакал. Нет, Сэтрок — не убийца. К тому же он боялся попасться. Слишком много гвардейцев на улицах.

Сэтрок хотел вытереть губы, и будто провалился в беспамятство. Когда сознание вернулось, понял, что грызет руку. Холодная кровь с трудом высасывалась из мертвых вен, заполняя род болезненно-сладким вкусом. Сэтрок судорожно сглотнул, и острая боль скрутила живот. Вампир скорчился, обхватив фонарный столб.

«Я умираю», — подумал он, и мысль показалась приятной.

«Стань человеком», — вспомнилось наставление лорда Эрлота. Да, ему легко говорить! А сколько крови нужно, чтобы запустить сердце? Взгляд Сэтрока скользнул по мостовой. Покажись там карета, бросился бы к ней, умоляя дать ему глоток благословенной крови.

Кареты не было.

Рана затянулась. Сэтрок оторвался от столба и побрел дальше. На окраине, совсем рядом, есть заведение, где наливают допоздна. Последний шанс. Другие баронеты, которых он изредка встречал, делали так.

Из-за двери доносился шум нескольких десятков голосов. В ноздри ударил запах дешевого пива, превратившийся в удушливую волну, когда дверь распахнулась. Сэтрок шел между грязными столами в тусклом свете свечей. Черные с красным глаза скрывал полумрак, но все равно каждый, кто бросал взгляд на вошедшего, понимал — вампир. Каким бы ни был старым плащ, это все же плащ, а не рубаха и не рабочая куртка.

Сэтрок сел за пустующий столик, огляделся. Что же дальше? Кого выбрать?

— Доброй ночи, господин, — послышался грубый голос. — Чем могу служить?

Подняв голову, Сэтрок увидел полного мужчину в фартуке — не то официанта, не то хозяина. По крайней мере, он выглядел трезвым. Сэтрок решил действовать напролом. Бросил на столик три золотые монеты — все, что было. Постарался сделать жест небрежным.