Владимир Крышталев - Возвращение чудес

Интересное представление о справедливости. Значит, равный подход ко всем людям — неэтично?

— Но если достойнейшие не сопротивляются, то в чем проблема? — я продолжал сохранять нейтральную позицию. Похоже, у Этвика не было чего мне предложить, и он рассчитывал только на мою благодарность за освобождение. И на дружбу. Слабовато, учитывая сомнительность предприятия. — Почему нас должно волновать здешнее дворянство?

— Потому что король считает земли, где мы живем, своими, — ответил барон. То, что я имел свою точку зрения, его начало раздражать. — Подумаем о будущем, Азар! О наших детях и внуках.

Он помолчал.

— С другой стороны, у Виктора нет наследников, — продолжил Этвик, отыскав для меня еще аргументов. — Даже если ты вылечишь его дочь — а это ведь неизвестно? — она не удержит трон. После смерти короля оживут старые дрязги. Найдутся недовольные. Всё пойдет прахом. Лучше положить этому конец прямо сейчас.

— И что я должен сделать?

Барон ждал этого вопроса. Ответ последовал незамедлительно:

— Перестань лечить принцессу. Это первое…

Я покачал головой и прервал его на полуслове:

— Нет. Здесь нам не договориться. Я знаю, каково будет «второе», но если бы ты начал с него, я бы тебя по крайней мере выслушал. Ты сказал: «Подумаем о будущем, о наших детях». Но будущее — это не только наши с тобой дети. Я приехал сюда врачевать, а не плести заговоры. Таков мой долг.

Взгляд Этвика стал холодным.

— Значит, наши пути расходятся? Тебе напомнить, знахарь Азар, кто пришел тебе на помощь, когда тебя волокли к королю, как преступника? Связанного по рукам и ногам.

— Не нужно, — я криво усмехнулся. Баронская дружба на пару с доброжелательностью оказались недолгими. — И тем более мне не нужно напоминать, что волокли-то меня, выполняя твой замысел.

Моя догадка попала в точку. И, что еще важнее, Этвик подумал, будто мне откуда-то стало известно реальное положение дел, потому счел излишним отпираться.

— Так ты знал… — произнес он задумчиво. — Это объясняет…

За время разговора мы дошли до самой реки, и сейчас брели вдоль берега. Сумерки прятали и сглаживали детали. Иногда казалось, что в зарослях камыша и лозы кто-то сидит, но когда мы подходили ближе, неясная фигура оборачивалась старой корягой. В воде всплескивала рыба, иногда течение проносило мимо всякий мусор: веточки, листья. На небе проступали звезды.

Интересно, о чем сейчас там задумался барон? Я бы на его месте размышлял, не утопить ли меня в речке. Он сказал слишком много, и теперь я представлял серьезную угрозу для его дальнейших операций.

Наши пути в самом деле разошлись.

— Я не ожидал, что так получится, — голос Этвика звучал даже как-то печально. — Но ты, Азар, не оставляешь мне другого выхода.

Он потянул из ножен меч. Спокойно, ничуть не таясь, не собираясь застать меня врасплох. Он знал, что всё равно владеет оружием лучше. К тому же, я по обыкновению оставил всё колюще-режущее дома.

В тон своему собеседнику я вздохнул:

— Вот оно, твое благородство. А над Бенедиктом глумился, тогда как он всего лишь выполнял свой долг перед королем. До недавних пор ты мне был симпатичен — умен, смел, независим в суждениях. И только теперь я особенно остро понимаю, что ум и смелость — еще не всё. Убив меня, ты лишишь ребенка последней надежды. Разве может так поступать человек?

— Ты умеешь говорить, Азар, — барон не спешил исполнить свой приговор, уже вынесенный. Только отошел чуть подальше, держа оружие наготове. В окружении черного ореола волос его лицо сейчас казалось демоническим. — Вокруг тебя не зря собираются люди. Признаться, я тоже симпатизирую тебе. Мало кто способен так держаться перед смертью.

Я пожал плечами:

— Но я не собираюсь умирать. Ты что же, убьешь меня просто так? Как люди колют свиней? У меня нет при себе меча.

— А ты как думаешь, знахарь Азар? — спросил барон, делая шаг ко мне. Лезвие нацелилось в мой живот.

— Думаю, ты вполне способен на такое, — признал я. — И больше не взываю к человечности. Только как же дворянская честь?

— Ты разумный человек, знахарь, — Этвика мои слова не тронули. — Болтовня о чести не всегда уместна. Оставим ее для пустоголовых рыцарей, вроде Бенедикта де Пассо.

Почему-то я так и подумал. Ну ладно, оставим так оставим.

— Тогда, барон, еще один вопрос. Ты слыхивал, что я колдун?

Этвик оскалился:

— Пугаешь меня сказками? Думаешь, я поверю в эту чушь для болванов?

— Ну зачем пугать? — сказал я просто, поднимая руку. — Мне известна твоя смелость.

В следующее мгновение глаза барона расширились. Я знал причину: его меч вдруг стал рваться куда-то вниз и в сторону. Несколько секунд Этвик усиленно боролся с собственным оружием, а затем кисть непроизвольно вывернулась, и меч полетел куда-то вдаль. Импульса должно хватить метров на пятьдесят, прикинул я. Как раз в кусты.

Послышался треск, тут же стихший. Где-то неподалеку сонно чирикнула птичка.

Этвик смотрел на меня. На его лице наверняка застыла оторопь, но темнота не давала это толком увидеть. Впрочем, я воспринимал состояние моего противника и так: сейчас, в сумерках, телепатические способности обострились. Или же барон растерялся основательно.

— Не надо, — произнес я, предупреждая мысли собеседника. — Мне известно, что у тебя еще есть ножи. Их постигнет та же участь.

Этвик не двигался и молчал.

— Наиболее разумным в данной ситуации было бы сделать с тобой то, что ты хотел сделать со мной. Верно? Ты представляешь для меня угрозу, а сила на моей стороне, — я продемонстрировал полную уверенность в себе, отвернувшись от противника. Этвик по-прежнему не шевелился. Сценка очень напоминала то, что происходило не так давно в лесу. Разыгрываю тот же сценарий. Я незаметно усмехнулся и продолжил: — Но я не стану тебя убивать. И без того весь этот мир держится на убийствах. Смелость, ум… Здесь не хватает человечности. Барон, цели, к которым путь лежит через кровь и смерть, не бывают хорошими и светлыми. Человечеству потребовалось много веков, чтобы довести войну до абсурда, и только тогда мы признали: да, из войн никто не выходит победителем. У вас это, наверное, впереди… впрочем, ты вряд ли поймешь.

— Кто ты? — голос Этвика прозвучал приглушенно.

Я повернулся:

— Давай не будем играть в вопросы-ответы. Ты привел меня сюда, чтобы я или стал твоим союзником, или умер. Я не согласился на эти варианты. В моих силах предложить третий: ты со своими людьми убираешься из столицы и оставляешь в покое нынешнее королевское семейство. Немедленно. Не то, чтобы я симпатизирую Виктору. Мне не по душе сама идея дворцовых переворотов. В первую очередь пострадают невинные. Принцессу ты ведь давно сбросил со счетов, правда?