Элейн Каннингем - Война магов

И правда, кто? Маг спрятал кислую улыбку, тронувшую уголки губ. Ответ старого архимага был ловким, словно парирующий удар опытного фехтовальщика, но многие маги и в самом деле начинали задаваться вопросом, не могут ли они оказаться равными королю. Вопрос стража действительно мог быть риторическим, но ему недолго суждено оставаться в бескровной области рассуждений.

Посыльный поклонился, выражая благодарность, и сделал шаг в сторону двери. Архимаг отошел в сторону, явно желая закончить этот неприятный допрос.

Массивные, окованные железом двери бесшумно отворились, словно повинуясь мановению невидимой руки. Факелы, развешанные по стенам, мгновенно ожили, освещая круглый зал с несколькими дверьми. Вместо пола под ногами вошедшего открывался зияющий провал. Из необъятных глубин вверх устремлялись слабые, но угрожающие вопли, принося с собой запах склепа, суля забвение.

Маг ступил в пустоту. Отсчитав несколько шагов влево, он уверенно двинулся по воздуху, минуя три запертые магией комнтаы. Наконец, он добрался до нужного места.

Последняя зала была пуста. Лишь рубинового оттенка кристалл плавал в её центре. Напоминающий звезду, он горел собственным внутренним светом, заполняя комнату малиновым сиянием.

Маг позволил своей маскировке растаять, обнажая мягкое лицо человека среднего возраста. Человека, который самолично создал красную звезду более двухсот лет назад. Он опустился на колено и начал сложный ритуал, которого требовал каждый визит — очищение разума и сердца от печали и вины. Когда, наконец, душа обрела гармонию, соответствующую глубокой неподвижности окружающей комнаты, маг встал и посмотрел на камень.

- Сердце Халруаа ищет твоего совета, — тихо произнес король Залаторм.

Не тратя времени понапрасну, Залаторм описал боевые заклинания, что два дня назад высосали живые соки из сотен людей, призвав огромную водную элементаль, а затем подняли трупы, создав армию нежити.

- Что за маг, живой или мертвый, мог сотворить подобное заклинание? — закончил он.

Залаторм открыл свой разум, прислушиваясь к тихому ответу, к знакомым, поющим голосам эльфийских мудрецов, умерших много лет назад. Заунывная, бессловесная песнь внушала страх. Волна эмоций, словно ледяной шторм, захлестнула мага, похищая дыхание и останавливая сердце.

Боль, словно от удара, сжала грудь Залаторма, заставив отшатнуться назад. Он тяжело повалился на пол у единственной двери, не в состоянии дышать или двигаться. В течение долгих мгновений магу казалось, что здесь, в этой комнате, он найдет свою смерть.

Наконец, магия исцеления, более древняя, чем страх мудрецов, пролилась от малиновой звезды.

Сердце короля болезненно вздрогнуло, а затем вернулось к нормальному ритму.

Медленно агония отступала. Малиновая звезда снова спасла своего создателя.

Снова она дала Залаторму ответ, который тот не мог отыскать нигде более. Драгоценный камень был бессмертной историей, тысячелетиями опыта, навечно застывшими в едином мгновении. Залаторм знал, за всю долгую историю Халруаа был только один маг, способный вселить такой ужас в сердца застывших во времени мудрецов. И хоть не единого слова не было произнесено, маг получил ответ.

Каким-то образом Ахлауру удалось вернуться.

Несмотря на то, что лучи солнца едва заглянули за городскую стену, на улицах вокруг дворца Залаторма кипела жизнь. Маттео стоял рядом с королем, наблюдая за тем, как тот принимает просителей, что тянулись неиссякаемым потоком.

Это был первый день, который Маттео встретил в качестве советника Залаторма, и он уже с трудом боролся с желанием ерзать, словно школьник. Король поручил защиту королевы Беатрикс. Так почему бы на этом не остановиться?

Маттео не мог понять настойчивого желания Залаторма чтить собственный обычай ежедневных аудиенций. В столь необычные времена подобная рутина казалась неуместной, словно безмозглая овца среди единорогов!

Напоминания о последних битвах виднелись всюду. Рабочие все еще очищали столицу от мусора и завалов. Погребальные костры в садах, лежавших за пределами города, не потухали ни на мгновение. Плакальщицы пели свою скорбную песню в гробовой тишине, затем уступая свои места другим. Их душераздирающие стоны взмывали вверх вслед за клубящимся дымом, сопровождая души павших жителей к богам, а их пепел — к небесам.

Халруаанцы были гордыми и смелыми людьми, которые не стеснялись мешать траурные ритуалы с экстравагантными празднованиями в честь победы. Ученики магических школ были отправлены по домам лишь после новолуния. Торговцы и ремесленники закрывали лавки прежде, чем солнце окажется в зените и не открывали их, пока не миновали часы полуденного сна. Уличные артисты распевали баллады и разыгрывали красочные сценки. Фейерверки взлетали в ночное небо. Мрачные, трудолюбивые жители Халруаа, как маги, так и простые люди, посвятили себя празднованию победы, словно показывая нос неизбежной смерти.

За стенами дворца знакомая песня взмыла в стремительном крещендо, затем переходя на тихую ноту, звучавшую диссонансом. Залаторм кивнул Маттео. Довольный представившимся случаем отвлечься, молодой джордайн подошел к окну, чтобы посмотреть на происходящее.

Как обычно, снаружи стояла толпа жаждущих королевской аудиенции. Вокруг царила атмосфера праздника. Уличные торговцы пришли сюда, чтобы предложить свои товары. Бродячие артисты развлекали толпу представлениями. Маттео быстро отвел глаза от молодого иллюзиониста. Ловкие руки и беззаботная улыбка мальчика слишком напоминали ему Тзигону.

Взгляд джордайна скользнул по танцующему медведю, который бросался и кружил, словно полнотелая матрона, а затем быстро переместился на погонщиков, торгующих экзотическими зверями. Сияющие родители предлагали своим детям покататься на верблюдах из пустыни Калимшан или довольно потрепанном единороге. Был там даже молодой слон, животное, редко встречавшееся в Халруаа. Двое визжащих малышей жались к безвкусным красно-желтым носилкам, закрепленным на широкой серой спине зверя.

Взгляд Маттео вернулся к слону. Длинный хобот животного хлестал взад-вперед, словно отмахиваясь от напиравшей толпы. Присмотревшись, юноша понял, что верно истолковал намерения слона. Несколько человек забрасывали несчастное существо фруктами и пирожными.

Джордайн повернулся к Залаторму.

- Один из погонщиков привел слона. Толпа бросается на зверя. Возможно, потому что животное ассоциируется у них с Мулхорандом, напоминая о захватчиках.

Лицо короля потемнело. Он поднялся со своего трона и прошествовал к окну, жестом приказывая Маттео идти за ним. Придворные расступились, когда Залаторм и его советник прошли мимо. Они хмурили брови, наблюдая, как король нарушает собственный обычай.