Роберт Сальваторе - Маэстро

Но не все они умерли, и потому там, среди щебня и упавших башен, Анклав Нетерезов отстраивался заново.

— Лорд Пэрайс Ульфбиндер, — тихо пробормотала Кэтти-бри, не в первый раз, пытаясь запечатлеть это имя в памяти или отыскать собственные воспоминания. Она пыталась собрать все, что могла узнать об этом великом человеке в свои дни, проведенные за стенами Анклава Теней.

Он был жив, это поведал Кипперу Джарлаксл. И Кэтти-бри должна была убедить его отправиться с ней в Лускан.

Сильный ветер дул с севера, неся с собой тучи песка. Кэтти-бри крепко завернулась в свой черный плащ, используя его, чтобы защитить себя. Затем она еще сильнее закуталась в него, и магия затрещала вокруг, ознаменовав собой слияние девушки и плаща.

Ворон, который некогда был женщиной, прыгнул и расправил крылья. Сильные ветра несли его все выше и выше.

Он забил крыльями, летя против ветра и устремляясь к тому, что осталось от Анклава Теней. Птица оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть еще что-то.

Родной дом.

Кто этот маэстро, этот кукловод, который дергает за веревочки стольких марионеток?

В том числе — и меня!

Маневры Джарлаксла сокрыты в тени и затрагивают великие силы — и это лишь те моменты, о которых я знаю. Без сомнения, он владеет гораздо большим, ныряя в самые темные уголки Мензоберранзана, находя путь к сердцу драконов или улью иллитидов. В те места, что могли мне лишь грезиться. А если быть точнее — прийти ко мне в страшных кошмарах.

Кто он — объединивший силы моей жены, Харпеллов, тысячи дворфов и архимага Мензоберранзана в попытке восстановить сооружение такой древней силы?

Кто он — втайне контролирующий Лускан, с помощью обмана и великой скрытой силы?

Кто он — понукающий меня и Артемиса Энтрери отправиться в Мензоберранзан, чтобы спасти Далию, напасть на Дом До’Урден и тем самым вызвать гнев Матроны Матери Города Пауков?

Кто он — приводящий драконов на поле боя Серебряных Пустошей?

Кто этот маэстро, поворачивающий шестеренки Фаэруна, играя музыку судьбы для всех, кто станет слушать?

Я зову его другом, но до сих пор не могу понять правды об этом самом интересном и опасном дроу. Скрытыми приказами он передвигает армии, создает альянсы, обещая взаимную выгоду и втягивая в самоубийственные приключения самых неожиданных спутников.

Он заставляет доверять себе более всякого разумного — хотя зачастую делает вещи, выходящие за пределы всякого разумного.

И все же я здесь, иду по дорогам Подземья рядом с Джарлакслом и Артемисом Энтрери, направляясь в город моего рождения, где я, пожалуй, более всего скрывался от убийственной несправедливости Ллос. Если я попадусь, то никогда больше не увижу Бренора или Кэтти-бри, как и залитый солнцем мир. Если Матрона Мать Бэнр найдет меня, она превратит две моих ноги в восемь и заставит меня всю оставшуюся жизнь влачить жалкое существование в форме драука. Если Тиаго и его союзники настигнут меня, они, несомненно, преподнесут мою голову матроне матери.

И вот, я охотно следую к этой возможной судьбе.

Я не могу отрицать то, что обязан Джарлакслу. Смогли бы мы выиграть войну на Серебряных Пустошах, если бы он не прибыл к нам с Афафренфером, Амбергрис и сестрами-драконицами? Быть может. Но цена была бы неизмеримо большой.

Взял бы Бренор Гаунтлгрим, если бы Джарлаксл не убедил Матрону Мать Зирит сдаться? Скорее всего, да. Но как ужасна была бы плата.

Можно ли восстановить Главную Башню Волшебства и тем самым сохранить магию, которая зажигает горны Гаунтлгрима и сдерживает страшную силу, которая спокойно может превратить комплекс в груды щебня, без усилий Джарлаксла и его банды? Я думаю — маловероятно. Быть может, Кэтти-бри, архимагу и остальным не удастся завершить эту монументальную работу, но, благодаря Джарлакслу, у нас есть шанс.

Никто из нас, даже Громф, не может отрицать свой долг перед маэстро.

Я должен признаться себе, если не кому-нибудь иному, что есть еще кое-что, толкающее меня сильнее, чем простая благодарность Джарлакслу. Я чувствую свою ответственность перед Далией. Я должен попытаться помочь ей в этом отчаянном положении, особенно если Джарлаксл, такой умный, уверяет меня, что у нас может все получиться. Я чувствую свою ответственность перед Артемисом Энтрери. Возможно, я никогда не назову его другом, но мне кажется — будь ситуация иной и окажись в ловушке Кэтти-бри, он рискнул бы, чтобы спасти её.

Почему, во имя Девяти Кругов, я верю в это?

У меня нет ответа на этот вопрос, но моя вера никуда не уходит.

Джарлаксл намекнул, что все происходящее также связано с более высокой целью. Начиная с поражения дроу и их орков на Серебряных Пустошах и заканчивая сдачей Гаунтлгрима Матроной Матерью Зирит, а также восстановлением Главной Башни и спасением Далии.

Гаунтлгрим Бренора станет для Джарлаксла буфером, позволяющим обеспечить укрытие мужчинам дроу, а Главная Башня в руках бывшего Архимага Мензоберранзана — конкурировать с Сорцере. Выступление Джарлаксла против Матроны Матери Бэнр на Серебряных Пустошах вызвало упреки не только в адрес высших жриц, но и язвительные обличения самой Паучьей Королевы. И паутина Матери Бэнр снова ослабнет, когда Далия выберется из её рук.

И Джарлаксл использует меня — что он признает — как маяк для мужчин, угнетаемых удушающей дискриминацией, учиняемой женщинами-последовательницами Госпожи Ллос. Я сбежал и нашел лучшую жизнь — в этом моя ересь.

Матрона Мать Бэнр слишком хорошо показала, что я прав в этой догадке, когда восстановила Дом До’Урден и попыталась использовать это знамя, чтобы разрушить мою репутацию среди людей, которые приняли меня в Серебряных Пустошах. Я не настолько высокомерен, чтобы поверить в то, что это была единственная причина вторжения Мензоберранзана на Серебряные Пустоши, но в этой нелепой попытке навесить мой герб и имя на вторжение жрица дроу показала всем руку Ллос.

И само это является доказательством того, что интриги Джарлаксла пугают силы, которые правят Мензоберранзаном.

И в этом страхе я не могу не заметить надежды.

Даже отбросив все это — долг перед друзьями и компаньонами, великие планы оптимистичного Джарлаксла, я не могу отрицать, что есть что-то еще, что-то большее, заставляющее меня продолжать путешествие. Да, я не зову Мензоберранзан домом и не имею ни малейшего желания жить там когда-либо вообще. И я не вернусь, как сделал некогда, чтобы сдаться тьме. Хотя, быть может, я стану разглядывать эту тьму, чтобы увидеть, способен ли сквозь неё пробиться луч света, потому что не могу просто так отбросить десятилетия, проведенные в Городе Пауков. Именно в Мензоберранзане меня научили сражаться и ходить путями дроу. И именно отказ от этих нравов и догм сделал меня тем, кем я стал сегодня.