Алекс Извозчиков - Хуторянин (Лишний 1) (СИ)

…Ш-ш-ш-чпок-чпок!

…Ш-ш-ш-чпок-чпок!

…Выстрелы рвали внезапно ставший тугим воздух и тягуче били по ушам. Привычные «Вектор» и «Глок» почему-то, лупили столь сильно и резко, что бешеная отдача безжалостно сушила руки, но в странно замедленном темпе. Словно во сне неимоверно обострившимся зрением он совершенно отчётливо видел как движутся затворы обнажая стволы, как отлетают прочь маленькие цилиндрики горячих гильз, как оскалившиеся стволы выплевывают пули и, подкинутые отдачей пистолеты, возвращаются на линию выстрела за мгновение до едва ощутимого толчка с которым взрывается порох в гильзе следующего патрона. Как выхлестывают фонтанчики крови из разорванных тяжелыми пулями тел…

…Алекса шатнуло. В нос явственно шибануло вонью сгоревшего бездымного пороха, а ладони так нестерпимо заныли от рывков взбесившихся пистолетов, что он едва не упустил топорик. Резко обернулся и кровавая пелена медленно выпустила из объятий растекаясь и истончаясь. Его по прежнему окружал ночной лес и его запах мешался со вкусом страха ожидания и усталости зрелой человеческой самки. И лишь в самой глубине почти терялась вонь от смеси лошадиного навоза, ржавого железа, дёгтя и, опять же, человеческого страха.

Стряхивая остатки наваждения почти не глядя швырнул увесистую железяку в стоящего на другом краю полянки раскидистого великана. Смачный скрип раздвигаемого железом живого дерева прозвучал уже вполне явственно. Из нарубленных прутьев получилась неплохая лежанка. Пока не накрытая, но тормошить угревшуюся Гретту не стал. Вместо этого, как ни в чём не бывало, заговорил:

— Что есть, то есть. Пеммикан штука странная. Из какого дерьма его только не делают. Этот ещё ничего, съедобный и на вкус… терпимый. Бывает и хуже. Меня как-то дерг занес туда где и лета-то почти не бывает… Так целую седмицу только пеммиканом и пробавлялся. А он там и вовсе… гадость несусветная. Местные его жрут только зимой и только на охоте, а готовят ещё с лета и на весь год разом. И обязательно с тухлом жире. Так что жуй-жуй глотай, да радуйся, что Лизка жирка нам свеженького отжалела.

Полюбовался на ошалевшую Гретту и кривовато ухмыльнувшись хмыкнул:

— Жуй, говорю, шевели зубками-то… Его, чем мельче разотрёшь, тем лучше. Коль упала на хвост без спроса, терпи. Нам пока огонь нельзя жечь, а пеммикан годами не портится, лёгкий и надо его совсем чуть. Такой кусочек дня на три без потери сил тянуть можно и нюх не отбивает.

Услышав про три дня, женщина испуганно выпустила изо рта полученный вместо ужина странного цвета твёрдый сухой комок и едва слышным шепотом выругала себя неласково, но столь заковыристо, что Алекс прислушивался с неподдельным интересом. Недоверчиво осмотрев остаток пеммикана, она аккуратно его облизала, собрав языком мелкие, отпадающие от основного куска, крошки и завернула остаток в чистый лоскут кожи. Пряча хитрый сухпай в карман куртки виновато мазнула глазами по Чужаку, но тут же подчеркнуто небрежно откинулась на ствол дерева. Осторожно перевела дыхание и балдея от собственной наглой решимости и давно забытого кайфа бесшабашной свободы с наслаждением прикрыла глаза. И в тот же миг ушла благодатную темноту.

Гретта уже не видела и не чувствовала как замерший оборотень какое-то время чутко прислушивался к её лёгкому дыханию. Удостоверившись, что сон крепок, Чужак легко подхватил обмякшую тушку вместе с покрывалом и осторожно переложил на невысокую лежанку. Потом стараясь не потревожить, устроился рядом. Неказистое лесное лежбище мало походило на широкую двуспальную кровать и под его тяжестью ощутимо просело. Успевшая продрогнуть по ночной прохладе женщина попыталась свернуться в клубочек и почти сразу сползла под бочок к мужскому телу. Из большой руки получилась отличная подушка и вскоре так и не проснувшаяся Гретта расслабилась и буквально растеклась, вжимаясь в согревающие объятия мужчины…

Проснулась от боли. В умученным вчера теле сегодня ныла буквально каждая клеточка и Гретта поймала себя на мысли, что вполне серьёзно боится рассыпаться от малейшего движения. Осторожно, не шевелясь подняла глаза. Увы, но Хозяин уже не спал и похоже довольно давно. Перевернувшись на спину он как и прошлой ночью лежал прямо на ветках. Вот только вчера его широкая ладонь не придерживала заботливо закутанную в обе накидки женщину за плечо. Нелегкая жизнь давно вытравила из Гретты женскую стеснительность. Слишком уж часто её пользовали как продажную девку, а то и просто насиловали, но от простой нежданной нежности Гретта неожиданно для себя самой раскраснелась словно наивная девчонка, любимая дочка богатого столичного гильдейского кузнеца.

Тяжело вздохнула постаравшись сделать это как можно незаметнее и попыталась осторожно сползти с почти брачного ложа, но широкая ладонь напряглась предельно недвусмысленно пресекая попытку побега и Гретта послушно расслабилась уступая мужским притязаниям. Она и в мыслях не держала сопротивляться да и воспоминания о той ночи остались самые-самые, но то утреннее нежданное настроение бесследно ушло. Уж больно привычно-хозяйскими было движения. Без малейшего намёка на ласку

Нужно совсем немного времени чтобы вытряхнуть послушную женщину из её дорожных одёжек. Особенно если они нормальные. В смысле женщина с подтянутой фигурой в свободной добротной одежде без корсетов и прочих обтяжек-облипочек. Не прошло и пяти минут как Гретта уже лежала животом на расстеленном прямо на земле хозяйском плаще. И ничего кроме тех самых трусиков-шортиков на ней не осталось.

— Коль уж увязалась хвостом терпи и, ради Богини, постарайся не визжать.

Сколько времени она попискивала, стонала и даже вскрикивала Гретта так и не поняла, как и то, что с ней творил безжалостный мучитель с жёсткими лапами. Когда экзекуция завершилась звонким хлопком по туго обтянутой заднице, всё тело горело словно объятое безжалостным полуденным солнцем, но боль терзавшая женщину с самого утра бесследно исчезла вслед за вялостью и слабостью.

— Держи, — Алекс протягивал ей уже знакомую баклажку и большой кусок мягкой материи от старой много раз стираной длинной верхней рубахи.

— Марш в кустики. После всего оботрись мокрой тряпкой. Лишней воды не лей, мордочка твоя пока мне без разницы, но чтоб там, — указательный палец оттянул край схваченных шнуровкой шортиков, — было чистенько и сухо.

Тут уж пришёл черёд удивляться Чужаку. Прихватив предложенное, женщина юркнула к своей сумке. Мелькнув шнуровкой, присела пряча с мужских глаз голую попу. Шортики так и остались лежать поверх мешка когда голая Гретта помахивая точно такими же уже скрылась за ближайшими кустами.