Алекс Извозчиков - Хуторянин (Лишний 1) (СИ)

А Милка просто млела и таяла, даже негромко попискивая, когда изрядно огрубевшие пальцы нечаянно причиняли боль, она испытывала непонятное ей самой, но смутно знакомое давно забытое удовольствие.

…Организация ночной стоянки большого каравана это сплошные нервы и хлопоты. Гретта едва успев наспех ополоснуться отцепила от козел пожилых баб-возниц. Самую бестолковую, выдав ценные руководящие указания, направляющим пендалем отправила освобождать верховых, остальным объяснила где взять большие котлы и что с ними делать.

Последний час длинного пути караван едва тащился потому и выгуливать лошадей не требовалось. Едва выбравшись из седел рабыни торопливо ослабляли подпруги и гнали коняшек на водопой. Ну или почти сразу. Целый день не покидать седла тяжко даже для привычных ко всему крестьянских задниц. Опять же потребности. Во избежание сложностей караванных рабов кормили-поили раз в сутки, вечером и не особо сытно, но грязно-вонючие случайности все же случались.

Сбагрив на опытных баб неотложную и долгую возню с лошадьми, Гретта откинула тяжелый полотняный полог и заглянула к «пассажирам». Из рындвана пахнуло ядреной, хорошо выдержанной застарелой вонью. Крепкую неуклюжую повозку придумали оптовые работорговцы в Марривии, специально для перевозки больших партий живого товара. В дороге его не отцепляли и не выгуливали. Слишком долго и опасно. Рабы обходились длинным узким деревянным корытом в которое вечером заливали жидкую кашу, а утром, перед выездом, воду и полами из стоящих на ребре досок с широкими промежутками между ними. На руках за спиной и на ногах при погрузке наглухо заклепывали короткие кожаные кандалы соединенные поперечной привязью конец которой сквозь специальную щель в борту вязался к общему наружному брусу. Раб мог дотянуться ртом до содержимого корыта, да изредка менять позу перекатываясь с колен на задницу.

Не опуская полог отвязала первую рабыню. Молодая девка шатаясь выползла из темноты и без сил повалилась на загаженный песок. Хуторянка несильно толкнула ее ногой под ребра и когда та послушно перекатилась на живот нетерпеливо ухватилась за кандалы. Так и есть, Зиггер, «заботясь» о караванной пристяжи, вместо глухих использовал кандалы с пряжками.

Повозившись пару минут Гретта освободила девку и пинками заставила ее содрать одежду. Попыталась осмотреть грязное заморенное существо, но поняв, что бесполезно, отвязалась на время. Она уже возилась со следующей привязью, когда по ушам резанул звонкий смех. Обернулась и просто обалдела. Хозяин шел по мелководью перекинув ее дочь через плечо. А эта… паршивка хохотала во весь голос и крутилась словно ей углей за шиворот насыпали.

«Ну…!!! Где б его еще взять тот самый шиворот… поганка!»

Не сумев сбежать, девчонка изо всех сил заколотила кулачками по спине. Тут же схлопотала по голой заднице, но не угомонившись вновь попыталась сползти вниз отчаянно болтая ногами.

Отчаянно мотая головой Гретта попыталась избавиться от наваждения. Получилось, не получилось, но к фургону, в котором она сразу после захвата каравана из тщательно выбитых и вычищенных шкур соорудила удобные лежанки, все же поспела первая. Там и приняла нахалку в огромный кусок полотна. Куда и зачем купец вез целую штуку льняной материи ремесленной выделки непонятно, но банная простынь из неё получилась. Пока женщина обустраивала дочь, Алекс успел сходить за сумкой куда Гретта старательно собрала все снадобья и эликсиры. Когда раскрашенная с ног до головы пахучей заживляющей мазью и закутанная словно кукла, Мила неожиданно быстро уснула не дожидаясь ужина, Гретта неожиданно для себя обнаружила что нагло пялится на почти голого Хозяина. Странно, но она впервые поняла насколько тот большой. Привыкла сравнивать мужиков с обросшей жиром неподъемной тушей старшего брата.

От полного и окончательного позора её совершенно случайно удержала толстомясая троица тащившая к рындвану только что отмытые огромные котлы. Виновато улыбнувшись Хозяину Гретта осторожно, стараясь не разбудить, пригладила волосы дочери и пошла к новоявленным поварихам энергично тыкая рукой в сторону небольшой купы похожих на кусты раскидистых деревьев с длинными гибкими ветками.

— Сядь, не мельтеши перед глазами. Никуда новенькие не денутся. Дурных нема по ночному лесу да с голой задницей. А с работой деревенские бабы и сами справятся.

— Спасибо, Хозяин.

— Лопайте на здоровье!

— …?

— Бегаем, суетимся, а нам давно переговорить требуется.

Гретта опасливо присела на шершавый ствол поваленного дерева напряжённо ловя каждое слово. Непривычно, но гораздо удобнее, чем на коленях. Особенно посреди мокрой от ночной росы травы. Чужак явно не хотел чужих ушей и увёл её по узкой звериной тропке в чащу ещё молодого густого леса подальше от трех жарко горящих на берегу костров у которых рьяно кашеварили вчерашние толстухи. В нескольких сотнях шагов от реки, чуть ли не на тропе сразу как сошёл снег проклюнулся родник. К лету он подмыл раскидистое дерево с раздвоенным стволом, которое падая подмяло кусты и деревца-недомерки. Получилась небольшая, но очень уютная полянка-прогалинка со всеми удобствами.

— Волей Богини пришлось мне покинуть родные края. Потому и Чужаком назвался. Спускался по Большой реке из-за Дикой степи и на охоте не поделил добычу с рассомой. И на хуторе всего-то искал короткого приюта. Отдохнуть, подлечиться, поднабраться сил — рассома, таки, изрядно меня подрала. Ну и язык подучить…

— Но… — Гретта не сдержала удивления.

— Не из милости, смерды везде одинаковы. Я даже был готов забыть, что Шейн на меня напал и ограбил. Но получилось так как получилось.

«Легенда не хуже любой другой. И, практически, ни слова лжи. Одно плохо, какой же я попаданец без правильной ксивы! Раз даже на хутора Королевские Грамотки есть, то благородные что-то вроде Родовых Записей обязательно имеют. Зуб даю, что и смерды посчитаны, да записаны!

А по жизни… Меньше коситься будут. Пришлый придурок и вся недолга.»

— В ваших краях, верно, все по иному?

— Хорошо там, где нас нет, а жизнь от здешней не сильно розница, разве что рабов у нас не больно жалуют. Для свободных Королевский Суд и никак иначе. Должников с воровской мелочью, коль нажитого откупиться не хватает, дороги мостить до полного возмещения, прочим каторга на рудниках пока не искупят злодейства.

Уловив непроизвольное касание шеи невесело усмехнулся:

— Ваши мужики огребли за дело, но хутор мне совсем не с руки. Наворотил сгоряча, конечно, думал бабы матёрые, оглядитесь да и проживёте без жлобья на шее. А не получается никак…