Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)

Некоторое время Воитель изнурённо лежал на земле, слушая свой учащённый пульс и устремляя утомленный взор в серую пелену облаков. Вскоре Охотник поднялся и, слегка прихрамывая, начал собирать по дороге разбросанное оружие. Он направился на то место, где лежал его лук и последняя стрела, которую Борец со злом припрятал за пояс. Восстановив свои силы, Воитель побежал по тёмной, поросшей мхом, лишайником, грибами и дикой травой, давно нехоженой тропинке. Дорожка извивалась и уходила под холм. В глухой чащобе было сыро и достаточно светло. Прогнившие поломанные сучья, поросшие мхом, поваленные старые дряхлые деревья и высохшие кустарники были повсюду. Шорох дождя, тревожившего листья, был здесь главным нарушителем тишины. Внезапно до Охотника донёсся детский крик, слабый и еле уловимый. Он тотчас же бросился в его сторону.

Возле огромного треснувшего валуна, на мраморной могильной плите, прикованная цепями к близстоящим клёнам, на коленях, в грязном шёлковом голубом платьице, сидела напуганная белокурая девочка, которая безудержно плакала и кричала.

— Тише, я тебя не обижу, — успокаивающе сказал Воитель, медленно подступая к бедняжке.

Борец со злом разорвал стальные браслеты на руках девочки и, схватив её на руки, собрался уходить, как вдруг высокомерный грубый спокойный голос окликнул его со спины.

— И ты думаешь вот так просто прийти и забрать моё дитя? — эхом разлетелся противный гнусавый голос.

Охотник медленно повернулся на вопрос. И каково же было его удивление, когда он увидел того, кого он искал долгие годы. Мужчина был в смятении: он не знал, как ему поступить, оставить ребёнка и обнажить клинок или же уйти и оставить того, кто когда-то поломал его жизнь.

— Вижу, ты удивлён, Дэрд Альдиэро Кальтстэрий.

— Моё имя Дари́дий! — уверенно заявил Охотник.

Давний враг зловеще надменно рассмеялся. Он был высокого статного роста, молод на лицо, с красивым длинным подбородком и чуть заострённым носом. Чёрные, как ночная река, густые длинные волосы, колышась от ветра, ниспадали чуть ниже груди. В пепельно-серых равнодушных глазах блестела насмешка. Давний враг был одет в свисавшее до колен груботканое чёрное платье с высоким воротником, украшенное пепельно-белыми узорами. Из-под платья виднелись высокие чёрные кожаные сапоги, в прорези платья выглядывала переливающаяся чернотой матово-серебряная кольчуга.

— Наверное, желаешь убить меня, не правда ли? — насмехался давний враг, подходя всё ближе к Охотнику.

— Ни шагу больше! — приказал Борец со злом, обнажив клинок.

— Ух, как ты грозен, а сейчас я должен испугаться и делать так, как ты велишь? — насмешливо бросил враг, расплывшись в лукавой улыбке.

— Закрой рот, исчадие тьмы! — закричал угрожающе Даридий, ощущая нарастающий гнев в своём сердце.

— Можешь не утруждаться, Дэрд Альдиэро, это не поможет, — говорил Некромант с ядовитой улыбкой на бледном лице, — надо было убить меня ещё тогда, сто пятьдесят лет назад, когда у тебя были все шансы на победу, а я был без туза в рукаве.

— Ты, верно, забыл, как те страшные судороги ломали твоё тело, а ты умолял прикончить тебя, плача, как ребёнок, — насмешливо ответил Даридий.

— Из-за тебя, я стал никому не нужным калекой, уродом, с изъязвленной кожей и искривлённым позвоночником! — с омерзением сквозь зубы протянул Некромант.

— Ты сам избрал такой путь, я дал тебе выбор, а ты отказался!

— А кто ты такой, чтобы ставить неподвластную тебе жизнь перед выбором? — возмущённо спросил давний враг.

— Хех, полудеман, ты даже не знаешь, что тебе ответить, потому что в глубинах своего сознания ты прекрасно знаешь, что я прав, — прозвучал неоспоримо довод Некроманта, — и даже сейчас ты сжимаешь от злости рукоять своего «Душегуба», низвергнувшего столько жизней в пучину твоей чёрствой обугленной души. Уверен, ты не раз задавался вопросом, а есть ли она у тебя вообще?

— Замолчи, все твои слова — это ложь! — шёл ва-банк Охотник, всё больше поддаваясь ненависти и безрассудству.

— Дэрд Альдиэро, сын великого демона, ты боишься признаться себе в том, что её смерть — именно твоя вина, вместо этого ты нашёл виноватого в том, кого она любила и желала куда больше, чем тебя, — издевательским голосом говорил Некромант.

— Довольно! Твои слова, хуже яда, я не намерен слушать больше тебя! — разгневался Даридий, пригрозив клинком давнему врагу.

— Дэрд Альдиэро, а давай поиграем, если ты убьёшь меня, то можешь забрать мою дочь и отдать этому тщедушному и напыщенному лорду, а если нет, то я верну к жизни ту несчастную душу, которую ты сгубил.

— Что за бред ты несёшь? — ошеломлённо произнёс Охотник.

— Лилиан боялась тебя! — заявил твёрдо Некромант. — Ей было жаль и, в то же время, она боялась сказать тебе, что ты ей не нужен, что любит она другого. Знаешь, она так сладко кричала от наслаждения — это было для меня наркотиком, её протяжный стон до сих пор лелеет моё сердце, — улыбнулся глумливо Некромант.

— Сволочь, я разрублю тебя на куски! — не стерпел Даридий, с яростным воплем бросившись в атаку.

— Глупец! — усмехнулся в ответ чёрный заклинатель и увернулся от выпада, растворившись в воздухе и появившись в другом месте. Воитель, ослеплённый жаждой отмщенья и злобы, в порывах страшной ярости отчаянно бросался на заклятого врага, который то и дело исчезал и появлялся со всех сторон из призрачной чёрно-фиолетовой дымки. Неожиданно Некромант попусту растворился в воздухе.

— Покажись, трус! — ненавистно закричал Даридий, сжав что есть сил рукоять клинка.

В ответ на требования Борец со злом получил удар по голове чёрным булавовидным посохом с рогами и шипами, который сбил Охотника с ног и рассёк ему половину лица. Из глубокой раны брызнула кровь, хотя боль и была жуткой, Даридий поднялся с земли и был готов сражаться. Некромант с невероятной скоростью бросился в атаку, несколько раз он с размаху ударял своего соперника со всех сторон, а затем направил на него сокрушительный чёрный сгусток энергии в виде волчьей головы, который, разорвав вдребезги со звоном кольчугу на теле Воителя, поверг его в недолгое оцепенение, отбросив на несколько шагов назад.

— Тебе не победить, Дэрд Альдиэро! ты слаб без своей демонической силы, без неё ты мне даже не соперник! — сморщив лицо, с презрением заявил Некромант и бросил в спину Воителя, вяло поднимающегося из грязи, несколько фиолетово-чёрных литых ножей. Тьма, окутывавшая лезвия, вливалась в плоть, неукоснительно терзая её, она отравляла кровь слабостью. Ни руки, ни ноги уже не слушались парализованного немощного тела, которое будто бы налилось свинцом. Но Даридий, охмелённый ненавистью и злобой, пытался изо всех сил подняться, не собираясь подчиняться расползающейся внутри него слабости и холоду.