Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)

— Сам не могу поверить в это.

— Но всё равно, я не могу вас впустить, Милорд сейчас сильно занят! — стоял на своём мужчина, не убирая копья от двери.

— Меня ждут, если не веришь, спроси сам, — с нотками недовольства сказал Бромар. Всё-таки стражник осмелился постучать в дверь.

— Чего тебе надо? Я же приказал никого не впускать! — возмутился Лорд.

— Прошу прощения, Милорд, но советник Бромар говорит у него к вам срочное дело.

— Пусть заходит, — разрешил барон.

С довольным лицом советник отворил дверь в покои Кромата. В комнате было сильно накурено и кроме пряного запаха табака, ощущался приторный аромат женских духов. Спальню наполняли пылкие девичьи стоны и возбужденный бесстыдный смех. На полу валялось нижнее женское бельё.

— Вечно вы не вовремя, советник! — усмехнулся Кромат, прикрывая обнажённое сухощавое тело тёмно-бардовым халатом. — Так, быстро одевайтесь и пошли вон! — укладывая растрёпанные русые волосы на затылок, приказал лорд двум стройным блондинкам с пышными формами. Девушки в спешке собрали вещи и выскользнули вон.

— У меня для вас очень занимательные и важные новости, — усмехнулся советник, с лукавством теребя бороду и усы.

— Умеешь ты интриговать, Плут! — с огнём интереса в глазах, усмехнулся Кромат, закурив папиросу.

— Томад мёртв, — прошептал торжествующе Бромар.

— Неужели этот день настал?! — радостно рассмеялся лорд, после этого он открыл новую бутылку с вином.

— Милорд, «Око Мендры», — сообщил советник, положив на стол завёрнутую в белую ткань книгу.

— Глазам своим не верю, после стольких лет поисков… наконец-то, — восторженно произнёс Кромат, сорвав белую ткань и жадно поглаживая предмет. Обложка книги, окрашенная в фиолетовый цвет с багровыми символами, была скреплена из многообразной человеческой кожи, а корешок — из прямоугольных косточек, разрисованных таинственными символами. Спереди и сзади загадочного предмета был изображён большой закрытый глаз, заключённый в восьмиконечную звезду. Страницы книги, чёрные как уголь, были плотно запечатаны чем-то наподобие сжиженной крови, которая словно по жилам переливалась по всему устрашающему артефакту.

— Бромар, ты хоть представляешь мощь этой книги! — воскликнул, словно одержимый, лорд.

— Если не ошибаюсь, Милорд, страшилкой об ужасной ведьме Мендре пугают детей, в истории говорится, что тот, кто заключит выгодный для неё союз, получит безграничную мощь из её царства вечных кошмаров.

— О да, но это только часть той могучей силы, что сокрыта на этих страницах. Поговаривают они пропитаны слезами вдов и кровью павших мужей в войне против полчищ тьмы, которых призвала униженная и презираемая чародеями талантливая волшебница. С её силой ни один человек не смеет совладать, тот, в чьих руках этот древний артефакт, может получить власть над миром.

— Милорд, но разве взамен она требует души владельца? — поинтересовался советник.

— Молчи, Бромар, молчи! — приказал сердито Кромат. — Пока глаз закрыт, секреты этой книги нам не познать никогда. Снять печати подвластно лишь тому, кто запечатал душу Мендры внутри сей могучего артефакта, — удручённо протянул лорд, завернув книгу обратно в ткань и спрятав её в стол.

— Тогда что же вы намерены делать?

— Мне нужен лучший из палачей-магов Нэраэля, — решительно заявил собеседник. — Разузнай где он.

— Милорд, боюсь огорчать вас, но требовать каких-либо действий от Соборников имеет права только король, для начала нам следует занять престол, — напомнил Бромар.

— Да знаю, с этим, я думаю, проблем не будет, — беззаботно ответил Кромат, сделав несколько глотков вина, после чего сморщил лицо от ядрёного горького вкуса, — дрянь, какая, они что, хотят меня стравить этим пойлом? — возмутился лорд. После некоторого времени молчания, собеседник спросил:

— Как думаешь, Бромар, Вэтфэльд посмеет развязать с нами войну и каковы наши шансы на победу?

— Вообще это дурная затея, для Вэтфэльда это будут бессмысленные потери, но нам тоже без жертв не обойтись.

— А что если они объединяться с севером?

— Тогда… Милорд, я не могу ответить на этот вопрос, хотя… — задумался Бромар. Если же только уничтожить врага изнутри, посадив семя раздора прямо в их сердце, тогда эта война обойдётся для нас минимальными потерями.

— Значит в этом случае, мы сможем захватить тех, кто посмел поднять на нас меч, — заявил Кромат.

— Милорд, вы так говорите, как будто бы война и вправду начнётся.

— Нельзя ни в чём быть уверенным, следует не только просчитывать ходы врага и идти на шаг-два вперёд, но и готовиться к худшему, — поделился мыслями собеседник.

— Неужели вы намерены захватить весь мир? — удивился Бромар.

— А почему бы и нет? — усмехнулся Кромат. — Видишь ли, с силой этой книги Ардор будет мой, нужно только время и преданных людей. К тому же, я смогу доказать зазнавшемуся Фивисвэйлу, что род Тронэров — род властелинов!

— Милорд, это безумство,… но мысль владеть миром потрясает, — восхитился советник.

— Тогда, Бромар, позаботься о том, чтобы Фаретре не достался трон. — Приказал Кромат. — Да и не хотел бы я, чтобы Вэтфэльдское отрепье поганило священный трон в Вэйтстоун.

— Милорд… — протянул заинтригованно Бромар с коварной улыбкой.

— И вообще, дело женщины нести удовольствие мужчине и рожать детей, а не смешить народ, — закурив папиросу, бесцеремонно заявил Кромат. — Закон о двоевластие был огромнейшей ошибкой. Фросты были правы, власть должна быть жёсткой и строиться на деспотии, язык боли вот что понимают все живые существа. Всё это присуще совершенному монарху. История не раз доказала, что именно в руках монарха-единоправителя, империи расцветают.

— Результат не заставит себя долго ждать, уж поверьте, — пообещал хитроумный советник.

— Звучит убедительно. Теперь ступай и прикажи служанке пусть приберётся и принесёт мне свиные отбивные, — повелел Кромат, выпустив густое облако пряного едковатого дыма.

— Как будет угодно, Милорд, — учтиво поклонившись, лицемерно произнёс советник и затворил за собой дверь.

В тюрьмах Сильвербридж было сыро и темно. Завывая в трещинах, гулял холодноватый осенний ветер. Старые, отсыревшие каменные стены, треснувшие со временем, были укрыты ковром изо мха и плесени. С потолков капала вода, разлеталось эхо во все стороны, исходившее от грохота пластинчатых сапог стражников. Тусклые масляные факелы разгоняли подземный казематный мрак. К их усердному треску, разрезавшему глухую тишину, добавлялись дикие вопли и бесцеремонные ругательства, доносившиеся из сырой темноты камер.

Тáйрис тяжело приоткрыл глаза, заслышав звук шагов и звон ключей, открывавших замок решётки. Вокруг было темно. Тело, всё в синяках и ссадинах, сильно ныло и ломило.