Эри Крэйн - Единство

Арнора улыбнулась, бросив короткий взгляд на застывшего среди деревьев Первого советника. Он хорошо знал, как лживо спокойствие женщины, старательно изображавшей торжество победителя. Всевидящей Матери было не скрыть от ментального мага, что она имела неосторожность привязаться к своему воспитаннику. Арнора надеялась, что, как и пятнадцать лет назад, ей достанет воли отвергнуть часть души во имя государства. Но, если годы все же смягчили ее сердце и подточили твердость ее воли, Ульен был тем, кто обязался действовать бесстрастно в случае необходимости.

Они стояли друг напротив друга, каждый скрывая свою суть: Арнора — за безукоризненной улыбкой, Фардн — за вобравшей всю зелень вечернего леса маской.

— Сними ее, — не скрывая надменности, велела женщина. Маг не пошевелился, стараясь подавить всколыхнувшееся внутри пламя ярости. — Чего стоишь? Твоя обязанность — исполнять мои приказы. Так сними же ее!

Противиться и дальше было глупо. Арнора привыкла получать от Командора Ордена все, что пожелает, и любое сопротивление не имело смысла — все козыри были в руках ненавистной ему женщины.

Фардн поднес руку к лицу, и каменная маска, отпущенная сознанием мага на волю, тяжело упала в ладонь. Четыре старых шрама обезобразили лицо мага, расползаясь по чертам неровными косыми спайками. Исказив линии носа и губ, глубокие порезы навсегда лишили левый глаз зрения.

— Как жаль, — к ядовитому сочувствию прибавились прикоснувшиеся к рубцам пальцы женщины. — Это было лишним, но ты сам виноват в своих бедах. Созданный Церковью мир не был идеален, но разве стоило его крушить? Этот мятежный дух в вас, родившийся из способности попрать силы природы, — если его не подчинить, не контролировать, он несет только разрушение и боль. Не только людям вокруг, но и вам самим.

Арнора убрала руку от лица мага и пошла к ожидающему ее Ульену.

— Ровно через полгода, Фардн. А теперь возвращайся к своим обязанностям и разберись, наконец, с этим звериным нашествием.

Сапфировая маска вернулась на свое место, не успев забыть тепло человеческой кожи. Солнечный свет тонул в зеленых изгибах, опускаясь на самое дно, чтобы однажды пробудиться и вырваться на свободу неистовым огнем.

Легкое алое платье, совсем не подходящее для прогулок ранней весной, ярким пятном маячило среди пустивших почки деревьев. Белые коленки выглядывали из-под ажурной юбки. Ветер перебирал короткие, как у мальчишки, волосы, скрывавшие замысловатую татуировку. Черные тонкие линии спускались по лбу, подчеркивали линию бровей и спиралью скручивались на висках, озорно оттопырив кончики. Подвижные губы растягивались в улыбке, проявляя ямочки на щеках, тогда как серые глаза пытливо смотрели на мир, страстно желая раскрыть все его тайны.

Дата, когда Арнора позволяла Сапфировой Маске увидеть сына, прошла. Тогда Оника не без улыбки встретила пришедшую ровно в срок горничную, сообщившую, что ей поручено полностью освежить покои, тогда как молодая чета может насладиться первым теплом в саду. День подошел к своему концу, но ни вечером, ни с новым рассветом Кристар так и не заикнулся о своем решении. Как и обещала, девушка не беспокоила брата вопросами, стараясь играть роль одной из придворных дам, регулярно посещая занятия по шитью и поэзии, и гостеприимно улыбаясь иногда заглядывавшему на ужин Зоревару.

Со времен Оника начала думать, что брат не хочет покидать дворец и расставаться с важными для него людьми. Она окончательно уверилась в своих догадках в день приезда сестры и младшей дочери Арноры, когда привлекающая взгляды девочка, не внимая просьбам Лиссии, пробежала по аллее и повисла на шее закружившего ее Кристара.

— Как ты выросла, Эльса, только посмотри! — юноша поставил девочку на землю. — Четыре года прошло. Кто бы мог подумать, что ты станешь так…

— Похожа на мальчишку? — девочка перебила его и взлохматила свои волосы. — Пришлось сбрить косы, чтобы мастера смогли нанести узор. Слава Небесам, мне дозволено отрастить их снова.

— Ты прекрасна и без своих кос, — Кристар, чувствуя неловкость, взглянул на стоящую в стороне у фонтана Онику, со сдержанной улыбкой наблюдавшую за встречей. Излучающая жизнелюбие и радость девочка, чем-то напоминала ей Мелиссу. — Эльса, я хочу познакомить тебя с Рони, моей супругой.

Кристар едва не произнес «сестра». В груди застрял неприятный комок: юноша принимал ложь обитателям дворца как необходимость, но обманывать подругу детства оказалось в разы неприятнее.

— Это честь для меня, познакомиться с вами, — Оника склонилась в поклоне, когда ее затылок пронзила боль, пустившая круги перед глазами.

Дыхание сперло от чужого разума, нагло ворвавшегося в ее сознание, раскидывая в разные стороны старательно созданную личность бывшей горничной Рони. Вторженец жадно перерывал ложные воспоминания, мечась из угла в угол в поисках сокровенных тайн. Раз за разом сила билась о неприступное сознание Оники, вызывая приступы головокружения. В носу защекотало, и на поднесенной к лицу ладони остались капли крови.

— Эльса, что ты делаешь?! — Кристар кинулся к сестре.

Стоя у входа во дворец вместе с Арнорой, Лиссия внимательно следила за происходящим у фонтана. Она была полностью осведомлена о девушке-маге и давно проверила ее сознание, не найдя ничего, что не было бы известно Первому советнику и Всевидящей Матери.

— Прости, я не хотела! — девочка прикусила губу, и боль сразу же покинула голову Оники, возвращая ясность восприятия. — Я плохо контролирую свою силу, когда волнуюсь. Мне так жаль, прости, пожалуйста.

— Вам не стоит извиняться, я в порядке, — прикладывая к носу предложенный братом платок, Оника видела глубину серых глаз, в чьем пристальном внимании читалась правда. За очаровывающими улыбками и красноречивым раскаянием, Эльса прятала беззастенчивое нутро ментального мага.

— Я отведу тебя в комнату.

— Нет, говорю же, все хорошо. Просто нужно немного посидеть. Не беспокойся, правда, — Оника многозначительно посмотрела на брата и присела на край чаши тихо шумевшего фонтана.

Время от времени поглядывая на красные пятна на платке, Оника прислушивалась к беседе ходящего кругами брата и Эльсы. Юноша был искренне рад видеть младшую дочь Арноры, и светлая улыбка на его лице заставляла злость на юную магессу утихнуть, сменяясь усталой грустью. Куда не посмотри, ее окружали церковники: стража, не отходящая от Кристара, его собеседница, Всевидящая Мать, разговаривающая с сестрой. Девушка окончательно запуталась в своем отношении к ним, вобравшем в себя воспоминания о мирном сосуществовании магов и церковников, и ту неприязнь, что только росла между ними в действительности.