Дмитрий Кузьмин - Лис. Сказания Приграничья (СИ)

— У каждого из народов и племен Приграничья, по легенде, после войны магов остался свой камень силы. У кочевников тоже должен быть — один, — выделила последнее слово Калли. — Но чтобы активировать артефакт, нужно пройти некое испытание, у каждого свое, и доказать, что ты имеешь право им не только владеть, но и пользоваться.

— Что за испытание? — спросил я, цепляя меч к поясу. Пальцы не хотели слушаться, кольцо из гибкого дерева выскальзывало из рук.

— Чаще всего — испытание страхом. Реже — испытание доблести, чести, ума… — задумчиво проговорила Калли. Казалось, графиня ушла в себя, но через мгновение ее глаза снова загорелись привычным огнем. — Я связалась с Эндом, предложила ему сделку — если он так хочет убрать Ольстерров, то я ему помогу. Мы хотели объединить камни — наши и тот, который должны были привезти вы. Но Энд оказался сильнее. Теперь я понимаю, почему — он действительно владеет несколькими камнями.

— Но зачем ему третий? — спросил я. Голова шла кругом от всех этих камней, артефактов, шаманов. Хотелось упасть прямо здесь и уснуть. Я потер отросшую за последние дни щетину, встряхнулся. Отдыхать еще рано.

— Два камня, объединившись, могут уничтожить третий. Если же у одного владельца будут сразу три камня, он может получить власть, — сказала Калли и вздохнула. — Я не знаю, как, не знаю, почему. Я знаю, что во всех преданиях тех времен, когда камень Донгеллов перешел предкам Люциуса, везде упоминается о том, что нельзя позволить злой силе объединить три камня сразу. Это приведет к уничтожению остальных. Не камней, народов.

— Ты знаешь, где может быть настоящий шаман? — спросил я, сам удивившись тому, что произнес. Да и голос… Словно принадлежал не мне. Я дотронулся до камня в кармане — горячий, внутри что-то пульсирует.

— Да, я подслушала их разговоры. Караван направлялся в заброшенный город эльфов, что на выходе из Паучьего леса, на побережье, — казалось, Калли была удивлена вопросом не меньше моего.

— Графиня, вы возвращаетесь в замок и начинаете готовить войско, — приказал я. Слова слетали с губ прежде, чем я успевал осознать, что говорю. — Мы же с Айрином и Эдгаром двигаем в этот город. Вы сможете найти дорогу?

— Да… — протянул Эдгар, пораженный изменениями, произошедшими со мной.

— Но… — попыталась возразить Калли, но я прервал ее.

— Мы вернем камни и не допустим бойни. Наша договоренность в силе? — спросил я спокойным уверенным тоном. Дождавшись ответного кивка, продолжил. — Отлично, значит, я привожу камни, ты отправляешь меня домой. Двинулись!

Я не стал дожидаться друзей и побрел наверх, на холм через кустарник, туда, где остался мой конь. Можно было взять любого из тех, кто не успел разбежаться, испугавшись схватки, но к каурому скакуну я уже привык, и не хотел менять на нового.

— Спокойствие, уверенность, приказы. Да что с тобой? — пробормотал я. Лес молчал. Я чувствовал, как взгляды Донгеллов сверлят спину. Камень в кармане нагрелся, чуть обжигал. Я положил руку на артефакт, погладил гладкую поверхность камня. Теплый. Спасающий. Дарящий силу. Справимся.

Артефакт, словно слыша хозяина, постепенно остывал. Я запрыгнул в седло, потрепал коня по гриве. Снова дотронулся до камня — пульсация прекратилась. Камень как камень — даже не теплый, как раньше.

Тронув поводья, я направил коня вниз, туда, где ждали друзья.

Хорелтолл давно не чувствовал столько жизни, как в последние часы. До этого, казалось, навечно похороненный в глуши леса, город стоял молчаливой глыбой. Но сейчас все поменялось. В домах появилось тепло, на мощенных камнями дорогах бегала ребятня. Женщины, коротконогие, в набедренных повязках, сгрудились возле ручья, который проходил через город.

Вандер поморщился — бабий гвалт отвлекал, но уж лучше он, чем ненавистный шум крон. Послюнявив палец, вождь кочевников попытался определить, откуда дует ветер. Нет, кожа осталась нетронутой. После рассвета в Паучьем лесу настал полный штиль.

Две женщины принялись драться, не поделив место у ручья. Тряпки, что они принесли на стирку, разлетались в сторону. Женщины кочевников любили одежду, и Вандеру пришлось смотреть, как при резких движениях у его подданных качаются обвислые, словно подранные собачьи уши, груди. Глава кочевников покачал головой — и за что только Прародитель обидел их, подарив таких женщин. Немудрено, что в голове у степняков только и есть, что жратва и белая добыча.

Глава кочевников блаженно сощурился — он был верен себе и ни разу не пользовался соотечественницами. Нет, только свежее белое мясо. Сегодня он последний раз попробовал пленницу, помял ее большую грудь, погрыз соски… Вандер погладил себя по животу и облизал засохшие губы.

Он достаточно насытился, но был слегка расстроен — пришлось приказать слугам забить пленницу. Она не проявляла силы, не сопротивлялась, а лишь тихо постанывала, послушно обслуживая кочевника. Вандер не любил таких — как только в пленнице угасал дух, он отдавал ее племени или приказывал сварить из жертвы похлебку. Сегодня кочевник решил не быть щедрым и вдоволь поесть.

Ночью, пока Вандер насыщался жертвой, его подданные не сомкнули глаз. В Хорелтолле полным ходом шла стройка, и сейчас глава кочевников стоял наверху пирамиды, сложенной из камней и бревен. Вокруг строения кочевник расставил верных псов, которые сопровождали его в походах — по одному зверю на каждый угол. Еще два бойцовых пса расположились перед первой ступенькой лестницы, что вела к вершине. В холке доходящие до пояса любому из кочевников, собаки были посажены на цепь на специально вбитые в землю колышки. Степняков Вандер прогнал, повелев на прощание развести наверху, на открытой широкой площадке, костер. И сейчас стоял, осматривая свои владения, и грел руки жаром, исходившем от потрескивающих головешек.

Вандер прислушался к себе. Нет, показалось, сердце отбивало спокойный ритм. Глава кочевников опасался беспокойства, сомнений, которые могли одолеть любого, задумавшего столь дерзкий план. Но не Вандера. Сын своего отца, лучший и умнейший среди кочевников, вождь был спокоен. Шестеренки завертелись, история подходила к логическому завершению.

Вандер потер жесткую щетину на подбородке. Черные редкие волосы отозвались покалыванием. Вождь улыбнулся — еще несколько действий, и процесс не остановить. Вандер станет править не только кочевниками.

Внизу послышался лай собак. Вождь обернулся, заметил неловкую фигуру, закутанную в темный плащ, у основания лестницы. Повелительно махнул рукой.

— Свои! — крикнул Вандер псам и те замерли, с гулким рычанием провожая шамана, поднимающегося по ступеням. Озлобленные взгляды, пена, капающая с распахнутых пастей, в которых желтели клыки, приученные разгрызать человеческие кости. Собаки признавали только одного хозяина — Вандера, и даже его подданных, пусть и близких, были готовы разорвать. Вандер удовлетворенно кивнул, наблюдая за псами. Вот такая преданность была нужна вождю.