Александр Карпов - Необыкновенные приключения капитана Шпарина.

— Шли бы вы отдыхать, Алексей Игоревич, — Супонев обошел стол, поднял пистолет и взял лейтенанта за локоть. — Я ими займусь.

— И то, п-авда, — Алексей Игоревич зевнул и по дуге направился к выходу. — Так на вас на-на-деюсь, г-авный сержант.

Супонев подошел к окну и перегнулся через подоконник.

— Эй, Кесин! Заканчивай. Штрафников в карцер, сам рысью ко мне.

— Лучше галопом, — выказал Шпарин знакомство с естественными лошадиными аллюрами. — Или иноходью… Но галопом быстрее.

— Ты у меня догалопируешься! — главный сержант вернулся от окна и, окинув взглядом стол, неожиданно весело предложил:

— Додоня, дербалызнуть хочешь?

— Кто ж не хочет, господин главный сержант, — младший сержант глотнул слюну. — Не в наших правилах отказываться, если начальство настаивает.

— Ты, Додоня, дипломат! — изумился Супонев, выбирая стакан почище.

— Пополнее наливайте, — попросил младший сержант.

Пока младший сержант глотал водку, Шпарин рассматривал кабинет.

— Ещё! — выдыхая, попросил младший сержант.

— Обнаглел, Додоня, — сказал Супонев и вылил из бутылки остатки водки в протянутый стакан.

Внимание Шпарина привлёк большой, во весь рост, цветной портрет лысого старикана, лет шестидесяти пяти, в посеребрённой бороде и усах. Долгополый синий мундир, аксельбанты из золотой проволоки, золотые пуговицы, золотой пояс. На перевязи, ярко-красного цвета, висел палаш в изумрудных ножнах. Во лбу старикана темнело круглое отверстие.

«Его Превосходительство Генерал-Губернатор Глобарь Епифан Аристархович», — гласила надпись под портретом.

— С мечом до колена, я так понимаю, ваш предводитель, — сказал Шпарин. — Солидный мужчина.

— Ну, вы… — окосевший Додоня шагнул к Шпарину.

— Отставить, младший сержант! — приказал Супонев. — Автоматы в оружейку, обедать-ужинать и спать. Завтра трудный день. Ранец сними. Пошел.

Главный сержант вернул «ТТ» в Шпаринскую корзинку, сунул корзинку на пустую полку открытого стенного сейфа и повернул ключ.

— Улики, — сказал Супоев и кивнул в сторону стола. — Можешь пожрать пока, что найдешь… коллега. В последний раз… Водку не трогай.

Схватив алюминиевую ложку и, обтерев её низом футболки, Шпарин немедленно уселся за стол.

— Ваше гостеприимство восхищает. Изящный удар прикладом неплох, не говоря о стрельбе по живой мишени. А может лейтенант и не в меня целил, а в генерал-губернатора? Очень и очень тронут.

Супонев потянул полуоткрытую дверцу другого сейфа, стоящего рядом и присвистнул. Среди бумаг, папок и прочих канцелярских принадлежностей, одна полка была забита бутылками с водкой.

— Спиваемся потихоньку, — Шпарин наворачивал тушенку из банки, хрумкал огурцом, капал на уже совсем грязную и потную футболку соком помидора. — Скоро вас можно будет брать голыми руками.

Супонев, не обращая внимания на Шпарина, послонялся по кабинету, порылся в ящиках столов, затем подошел к портрету Генерал-Губернатора. Посмотрел на дырку во лбу Генерал-Губернатора, перевелвзгляд под ноги. На полу валялась сплющенная пуля. Главный сержант поднял портрет за нижний край, прислонил щеку к стене, заглянул, и узрев что-то за портретом, снял вообще.

— У вашего лейтенанта хобби — сейфы, — Шпарин запил еду водой из горлышка графина. — Кроме этого, за портретом, я насчитал шесть штук. Знаю я эту традицию, прятать всё наиболее ценное в сейфах за портретами руководителей государства или любимых жён. У вас есть любимая жена? У меня нет. И сейфов тоже нет.

— Заткнись, а! Жри молча, — главный сержант достал из нарукавного кармана несколько зазубренных пластинок. Поколдовав над замками, он удовлетворённо потер ладони.

— У вас обнаруживается всё больше талантов, — наблюдая за манипуляциями главного сержанта, уважительно заметил Шпарин. — В наших краях вы бы пользовались бешеной популярностью, в определённых кругах… Спасибо за ужин. Может уже и расскажете мне, что к чему? В какие такие отдаленные места я попал, где всё не так, как у нормальных людей в нормальных воинских частях. Что это у вас тут за Особая Зона?

Воздух в кабинете сгустился. Глаза защипало. В тело вонзились тысячи маленьких иголок. Шпарину показалось, что голова его распухла, превратилась в пульсирующий сгусток, набитый спрессованными мыслями и вот-вот треснет. «Мбум-бум-бум! — застучало в ушах. — Бум-мбум-бум… Зу-з-з-зу-з-зу-з…», — сменился стук визгом. По кабинету запорхали оранжевые точки. Предметы в кабинете, фигура главного сержанта заколебались и приобрели размытые очертания. Кабинет раздвоися. Одинаковые главные сержанты в одинаковых кабинетах стояли у открытых маленьких сейфов и заглядывали внутрь. В одном кабинете главный сержант расстегнул ранец, извлёк из неготолстую папку жёлтого цвета и положил в сейф. В другом — пуча глаза, держался руками за голову и кривился от боли. Визг в ушах сменился стуком. Голова прекратила распухать. Боль, иголки и оранжевое мельтешение исчезли. Кабинеты соединилисьв один. Предметы в кабинете и главный сержант вернулись в обычное состояние.

— Тебе это незачем знать, — отнимая руки от головы и продолжая заглядывать в сейф, ответил Супонев. — Совершенно незачем. У шпионов жизнь коротка. Как правило!

В сейфе находились несколько папок и пистолет. Супонев вытащил папку, ту самую, толстую, желтого цвета и неспешно изучил содержимое.

— Ничего не понимаю, но лейтенанту конец, — главный сержант бросил папку обратно в сейф, взял пистолет, проверил обойму и положил оружие в карман. — Грёбаный конфедерат.

— А я понимаю? Если вы, местные, ничего не понимаете, то я тем более.

Шпарин облизал губы и вытер рот тыльной стороной кисти. Он силился вспомнить — видел ли себя в тех кабинетах и раздумывал сообщить или нет главному сержанту о видении. Решил не сообщать, посчитав увиденное за приступ слабости и очередное кратковременное помутнение рассудка, но не выдержал и сказал:

— Нет, у вас тут что-то происходит! Балдеете время от времени?

— Ничего у нас тут не происходит. Работаем… Отлавливаем шпионов, вроде тебя, — отворачиваясь от сейфа, ответил Супонев и недобро подмигнул Шпарину. Глаза главного сержанта поменяли цвет с противного сизого на не менее противный грязно-жёлтый.

— Сдаётся мне, что происходит и вы не тот, за кого себя выдаёте, — Шпарин посмотрел на открытый ранец, валяющийся у открытого сейфа. — Я, эта-а… в этом просто убежден!

— С чего-бы «эта-а» в этом? — спросил розовощекий главный сержант, копаясь у себя в таком же розовом ухе.

— Сейф! — сказал Шпарин. — Папка! Вы глаза свои видели?.. И слишком много на себя берете, не смотря на невысокое звание.

— Может ты и прав, — сказал Супонев, продолжая дергать мочку уха.