Людмила Минич - Земля вечерних звёзд

— Это боги Адья, — прошептал он, отдышавшись. — Это они карают, я знаю… Так, Кальги? — спрашивал он у Тая.

Тай пожал плечами. Что же нужно от него наследнику трона Адидов? Помнит ли он еще?

— Там, на Совете… ты был прав… следовало тебя… послушать. А не Кайя!.. — Хаадид вновь задергался на подушках. — Проклятые!.. И Ранжин, и Уршан… и все они… Ранжин… отнял Гайят, мой свет… Уршан — жизнь… навлек гнев богов… А ему, — сбивчиво ронял умирающий, — хоть бы что… Старая щепка… все живет.

Тай сжался. Правитель знал о Гайят, о ее измене. Вот как.

— Я хотел… отомстить! Но не успел… — Умирающий тяжело вздохнул, потом выдавил жалкое подобие ехидной ухмылки. — Нет… я отомстил Гайят… Она никогда… не узнает... какие сокровища утратила… Скажи, Кальги! — жадно вцепился он в свое одеяло. — Скажи мне перед… смертью! Ты… не посмеешь лгать теперь… И зачем теперь?… Скажи, ты видел… «вечерние звезды»?… Можешь говорить правду… Кальги… я бессилен.

Тай был волен сказать ему правду. Его не принуждали, ему не льстили, у него не выбивали ее, не стыдили честью рода. В первый раз он был волен сказать правду или солгать по собственному желанию и рассуждению. Дрожащий на подушках Хаадид ждал ее и в тот же час страшился. А Тай… ему безумно хотелось сбросить этот груз.

Его никто не принуждал…

— Нет, — сказал Тай.

Правитель вздохнул с непонятным облегчением.

— Я знал… я знал, что там… что-то другое… Что ты нашел, там… Кальги?

Тай пожал плечами:

— Жизнь… Любовь. Белое дерево…

Умирающий мечтательно закатил глаза.

— Дерево жизни… Вот оно что… Это ему… поклоняются вельды… Как я… не сообразил?

Тай качал головой, но Хаадида уже было не остановить.

— Дерево жизни!.. — Он зажмурился, видно, представляя его себе. — Если бы я сам… вместо тебя… то не умирал бы… теперь… Что мне тогда… боги Адья? Но я! Я был… прав! Так, Кальги?…

Тай кивнул, чтобы успокоить его, но Хаадид приходил во все большее возбуждение.

— Но ты… не рассказывай Гайят! И Адиже!.. Никому…

— Но Гайят знает о Земле «вечерних звезд», — возразил Тай. — Она будет расспрашивать меня.

— Я сказал ей… все это происки… линсов! — перхал Правитель. — Проклятых линсов… Нет там ничего… никакой… земли… Обманул ее… Не успел отомстить… Нет, я успел!.. Не рассказывай… ей! О дереве… жизни…

Он утонул в подушках, еле пропуская сквозь себя воздух. Таржид который раз озабоченно поглядывал в их сторону. Правитель терял силы с каждым вздохом.

— Не буду, — сказал Тай.

— Поклянись!.. — прохрипел Правитель.

— Клянусь богами Адья, что ни слова не скажу Первой Госпоже Гайят… и никому в Адья Тэрэк о том, что видел в Земле «вечерних звезд».

— Ни слова… — сморщился Хаадид, — ни слова. Ты теперь… один такой…

За дверью что-то упало, раздался грохот, затем топот. Таржид пугливо вскочил и бросился к оставшемуся на столике пергаменту, но не успел припрятать его.

В залу ворвались. Архал с двумя своими людьми, еще несколько именитых айэтов, следом спокойно вошла Гайят в сопровождении той же придворной дамы.

Тай встал. Ти-кой прижался к его ногам, вздымая спину дугой.

— Мой властитель, — отчеканил Архал Кальги, вкладывая меч в ножны, едва бросив взгляд на то, что осталось от Хаадида, — я раскрыл измену! Правителя Адья Тэрэк ввели в заблуждение, пользуясь его недугом!

Наконец его бродивший по королевской опочивальне взгляд заметил то, что искал, но пергамент уже прижимал к себе Таржид. За его спиной жался к скамье писец, трясясь от страха.

— Это злобная клевета, мой властитель! — завопил Таржид, ища защиты рядом с ложем наследника трона Адидов.

Архал тоже подошел ближе, всего на несколько шагов, по-видимому, не решаясь, как и остальные, сделать еще хотя бы движение к умирающему. Гайят, та и вовсе застыла у самых дверей.

— Этот свиток нужно сжечь, — настаивал Архал, — глаза Правителя уже ничего не видят, и Таржид, злоупотребляя доверием властителя, впишет то, что пожелает, а не истинную последнюю волю! Или пусть даст мне прочитать то, что там написано!

— Я не отдам последнюю волю наследника трона Адидов в твои руки, Кальги! — визгливо крикнул Таржид ему в лицо. — Но если Архал не верит мне, пусть его сын читает! Ему-то он должен верить!

И Таржид развернул перед Таем пергамент, не давая, однако, в руки.

— «Правитель великой Адья Тэрэк Хаадид из рода Сэмержи, повелитель Адья Щи, Северной провинции, Шейсэма… — перечислял Тай все привычные титулы Правителя, — Шайтьяра, а также Дэльгара, востока и севера Виктийских земель, будучи в своем праве указывать наследника из прямой ветви и усомнившись в способности главного наследника достойно править могущественной Адья Тэрэк, повелевает: передать наследное право на трон Адидов законной дочери Правителя Второй Госпоже Адиже из рода Сэмержи и закрепить за ней и ее наследной ветвью. Сим удостоверена последняя воля Правителя из рода Сэмержи и надлежит к исполнению после оглашения на улицах и площадях Адья Тэрэк».

Последние слова казались смазанными впопыхах. Тай закончил, оглядел остолбеневших айэтов. Гайят застыла, кусая губы, сжав руки перед грудью так, что они побелели.

— Подпись и печать, Тай! — яростно воскликнул Кальги. — Там есть подпись?

— Нет, — ответил Тай.

— Пока нет! — выкрикнул Таржид. — Ты не посмеешь помешать!

— Еще как посмею!

Тай, все ломавший голову над тем, что за дело его отцу до наследия трона Адидов и что за дела у него с Гайят, вдруг понял. Кара богов Адья! Надо же! Не так давно Архал сам поучал Тая: боги не карают, карают люди. А теперь твердит о какой-то божеской каре! И несколько дней назад, когда они ссорились… в самом конце отец бросил так яростно, что это врезалось в память: «Времена скоро изменятся, и, когда ты наиграешься, мне недостаточно будет покаянных слов «прости, отец!». Я тебя заставлю ползать на брюхе, Тай».

Времена изменятся! Он знал! Только такой хитрый ум, как у Архала, мог измыслить такое! Его люди опередили людей Хаадида, первыми привезли в Чатубу черную смерть. Говорить же будут, что это кара богов! И страшиться, чтобы кара не настигла всех адья вслед за их Правителем, уповая на новую Правительницу, на ее заступничество перед богами. На заступничество священного духа Великой Гайят, чье имя она носит! И Первый Советник при ней — Архал Кальги, и никто другой! Хорошо же он заботится о чести Кальги! О будущем рода! Куда уж выше!

Архал вдруг подскочил, силясь выхватить пергамент. Таржид с нестарческой прытью перескочил через ложе, опершись на край. Пергамент выпал, и Тай подхватил его.

— Давай! — Архал протянул руку.

— Нет! — сказал Тай.

— Не отдавай! — заклинал Таржид.

Архал вытянул клинок. Они кружили друг около друга. Отец — с мечом в руке, сын — с пергаментом. Краем глаза Тай видел краешек рукояти, торчавший из-под пышных подушек Правителя, но никак не мог подобраться ближе.