Людмила Минич - Земля вечерних звёзд

Старейшина поднял свой посох.

— Сегодня вы собрались на Круг Рода И Лай! — крикнул в толпу. — Люди И Лай, чего вы хотите?!

Все молчали. Вдруг гудение костра прорезал женский крик:

— У меня дитя умерло! Подлая! — И рыдания. И тут же молчанье прорвалось, как нарыв.

— Здоровья, здоровья нашим детям!

— И нам тоже! Старикам тоже еще пожить охота!

— Много мяса, много зерна, много шкур!

— У меня брат от огневки помер в эту зиму!

Люди выкрикивали все, что им только приходило в голову. Старейшина долго слушал, потом поднял посох, призывая к молчанию.

— А в чем вините ее, почему на Круг И Лай призываете? — Ин А Тал указал на Ак Ми Э. — Кто говорить будет?

Толпа замешкалась. Вперед протолкалась Нин Эсэ, извечная забота Ак Ми Э, вылезла из толпы, смерила Ак Ми Э тяжелым взглядом.

— Что ж, и я могу! Коли у мужчин наших смелости не хватает!

— Говори, Нин Эсэ! — кивнул Старейшина. — Только думай вперед — каждое слово твое духи слушают!

— А что я?… — На мгновение растерялась женщина. — Я духов почитаю!.. Хоть меня Хранительницы не воспитывали никогда! Так вот, люди И Лай! — огляделась она по сторонам, ища поддержки. — Нам духи счастье да процветанье Рода пообещали. Так было? Так. О том мы от наших Старших узнали. Потому нам Тин Ло и подарили предки И Лай. Да только уговор был: духов слушаться, чтоб не осерчали, не наказали, счастье наше не отобрали. Иначе все одному достанется, тому, кто нарушит уговор. Самому жадному, стало быть. А кто у нас о себе только печется, не желает в Род вернуться, как все люди зажить, особняком стоит? Ак Ми Э! Она всю удачу Тин Ло забирает, от Рода отрывает. Вон какая стала. А моя Су Ни Сэ сохнет и сохнет. Нет в ней силы ребенка выносить. Как выкинула тогда, так и не может зачать теперь! Вот! — выкрикнула она.

— Ты погоди про Су Ни Сэ! — оборвал Старейшина. — Говори, какая вина на ней и что люди И Лай требуют.

— Какая… Я ж говорю! Всю удачу Тин Ло себе забирает! Потому что с Родом со своим не хочет жить. Надо ее… это, заставить всем Родом… коли не хочет. Или… совсем… — она начала запинаться, — коли желает, пускай сама с собой и живет, а Тин Ло забрать у нее… Пускай он в Роду живет, с нами… наше солнышко! Его каждый у себя приветить рад!

Тин Ло громко заплакал. Ак Ми Э обмерла, руки чуть не упали, как у неживой. Хорошо еще, сына удержала. Как же так?

— Где же это видано? — начала она. — Где видано, в каком таком Роду, чтобы дитя от матери отрывать? Не плачь, не плачь, маленький… цветочек мой… — наклонилась к надрывавшемуся Тин Ло, тот перестал реветь, принялся подхныкивать. — Это так вы себе счастье хотите добыть — дитя малое обездолить? Да кто же из нас жадный, а, Нин Эсэ? Да и все совсем не так было, как ты говоришь! Иное говорили духи! Не было тебя там, вот и переврала все к своей пользе, к своей выгоде! Не было уговоров никаких, духи указали только… что люди И Лай все потерять могут, все упустить. Сами! Вам жить, вам решать — так сказали духи. Вот вы сразу первым делом и решили: чтоб удачу не выпустить, духам показать, как вы о Тин Ло печетесь-заботитесь. Да только не о Тин Ло вы обеспокоились, не о счастье его, не потому его привечали, что всем он так приглянулся, а потому что вам другое мерещилось! Кому что! Кому зерно, кому мясо, кому, как тебе, ребеночек для Су Ни Сэ!

Женщина уже набрала воздуху в грудь, чтобы разразиться ответным криком, но Старейшина поднял посох, поглядел сурово. Нин Эсэ не осмелилась перечить.

— Ты вот все о ребеночке для своей Су Ни Сэ мечтаешь, — продолжала Ак Ми Э. — А знаешь, почему нет его до сих пор? Я тебе уж говорила две весны назад… Говорила или нет? Не помнишь? Это твоя ненависть да злоба ее нутро сушит, Нин Эсэ! Думаешь, я не слышала, как ты дочку свою ее же бедою попрекаешь? Твоя, Нин Эсэ, твоя собственная, а не моя в том вина!

Нин Эсэ побагровела. Если б не на Кругу — давно бы бросилась на Ак Ми Э. Старейшина то и дело вздымал вверх посох, останавливая крики разбушевавшейся толпы.

— И все вы, люди И Лай, — Ак Ми Э обвела взглядом толпу, — все вы только с тех пор и думаете, что об удаче своей, ждете ее, надеетесь, а коли не идет она, то злиться начинаете. И чем дальше не идет — тем больше злитесь. Да только Тин Ло моего вам боязно за то ненавидеть, потому вы против меня и обернулись. Не уходила я никуда из Рода, не отрывалась ни корнями, ни ветвями! Это вы измыслили, чтобы про это только и думать, чтобы смотреть широко открытыми глазами, а главного не примечать. Это вы сушите дерево Тин Ло! Да еще всем Родом навалились, со всеми своими чаяньями! Со всеми бедами своими, со всеми надеждами и ожиданьями, со всей своей ненавистью!

Шум в толпе нарастал. Даже посох Старейшины уже не спасал.

— Люди И Лай! — выкрикнул он. — Духи вместе с вами на Кругу! Не мы закон устанавливали, не нам менять! Пока Ак Ми Э говорит, надобно слушать!

Махнул посохом, и гомон немного поулегся. Девушка благодарно взглянула на него.

— Это вы новый тин-кос сушите, это вы расти ему не даете! Да только чем больше стараетесь — тем меньше преуспеете! Духам вас и наказывать-то нечего, вы и сами справитесь! Потому-то они и молчат, потому не указывают больше. Один раз сказали — и хватит! А что, коли духи не хотят того, чего вы добиваетесь! Ведь я же дала согласие на приворотный ритуал! Дала! Что же духи не откликнулись? Или у Матушки сила теперь не та? Значит, не нужны духам мои жертвы! А теперь вы и вовсе не вправе у меня дитя отнять, потому что отец его возвращается. Духи мне сказали! Коль мне не верите, то у Матушки спросите! Закон предков твердый: никто отнять дитя не может у отца с матерью, если они закона не нарушили! А никто из нас, ни я, ни Сан Хи Э, не шел против закона И Лай!

Выпалила все, аж задохнулась. Откуда слова только взялись! И чего ей снова вздумалось людей мутить? Их собственными червяками попрекать? Нет, не ее эти слова, как будто выдавленные помимо воли.

— Вон как заговорила! — закричала Нин Эсэ, наконец получив право рот открыть. — Да кто тебе поверит-то! Где он, твой Сан Хи Э! Давно небось забыл про тебя в своей Адия! Да и чужой он нашему Роду! Потому и духам нашим до него дела нет!

— Чужой? — отрезала Ак Ми Э. — А Тин Ло тогда какой? От него рожденный?!

Нин Эсэ подавилась собственными словами. Качнулась.

Позади началось движение. Ак Ми Э оглянулась, то и дело поглаживая Тин Ло, чтобы не плакал. Люди отскакивали далеко в стороны. Вперед, разделив толпу, вышел Сие, посмотрел вокруг, обошел Ак Ми Э, встал перед ней, отгородив от Нин Эсэ, Ти-кои разговаривают с духами, это все знают. Даже сейчас, почти оставив девушку, они помогали ей.

— Вот как… — посмотрел на ти-коя Ин А Тал, затем обернулся к Матушке. — Правду ли она говорит? Что духи вещают? Сан Хи Э возвращается в наш Род?