С Лисочка - Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

– Гордый мальчишка, – пробормотал он себе под нос. – Молодость… как жаль, что это проходит.

Белое вино, которое милорд Квентин собственноручно разлил по бокалам, было местным, и имело замечательный аромат летних полевых трав. Впрочем, лорду Товуэллу было не до изысканности букета. Он принял от милорда Квентина бокал суранского стекла и, сделав из него долгий и несколько судорожный глоток, отправил его на небольшой столик, стоявший рядом с его креслом.

– Квентин, раз вы знаете, почему я здесь, то не будем тянуть русалку за хвост. Скажите мне, умоляю вас, это ведь неправда? – спросил он, несколько подавшись вперед.

Вопрос, надо признать, на мгновение поставил милорда Квентина в тупик.

– Честно говоря, не знаю, как вам и ответить, мой лорд, – сказал он. – Все зависит от того, что вы называете правдой.

– До меня дошли слухи, ужасные слухи, что подсвечники Расты утрачены окончательно, – сказал лорд Товуэлл. – Что Стража сегодня арестовала вора, но тот уже успел переплавить их и сдать полученные слитки в гномий банк в качестве уплаты по кредиту.

Сказать, что милорд Квентин был удивлен – значит, ничего не сказать.

– Но от кого же вы, мой лорд, услышали такие подробности? – спросил он с величайшим любопытством.

– Так это – правда? – с ужасом в голосе воскликнул лорд Товуэлл.

– Нет, конечно! – поспешил успокоить его милорд Квентин. – Расследование только начато. К сожалению, мы пока не успели найти и арестовать вора, но и сведений о том, что подсвечники уничтожены, у нас тоже нет. Так что в этом смысле, вы можете быть совершенно спокойны.

Лорд Товуэлл выдохнул с большим облегчением.

– Признаться, мне не следовало так слепо доверять непроверенным слухам, – сказал он. – Но я живу в каждодневном страхе и, памятуя о своей удачливости, готов уже поверить и в такой поворот событий. Значит, вы ищите их, милорд?

– Проводится комплекс розыскных мероприятий, отрабатываются версии, о результатах пока говорить преждевременно, но лично я уверен, что пропажа будет найдена, а вор понесет заслуженное наказание, – ни на секунду не задумываясь, оттарабанил Квентин. – А вы, мой лорд, как я вижу, чрезвычайно заинтересованы, чтобы они нашлись как можно скорее, не так ли?

– Ах, Квентин, ваши слова льют бальзам на мою изможденную душу! – воскликнул лорд Товуэлл. – Ну конечно, конечно же я кровно заинтересован, чтобы подсвечники нашлись! Ведь они – последняя моя надежда, моя, и моей супруги – леди Филонии [13] Мужу-лорду позволительно называть жену сокращенным титулом, без указания рода. Если бы леди Филонию Товуэлл поименовал просто «леди Филония» милорд Квентин (или кто-то другой, за исключением разве что еще жрицы Лунного храма), то это было бы грубейшим нарушением рамок приличия и непростительной фамильярностью. . Ведь вы же знаете, как мы хотим ребенка!

Сказать по чести, милорд Квентин мало интересовался личными делами лорда Товуэлла и его супруги. То есть, ему было известно, что брак этой супружеской четы бездетен, однако он и понятия не имел о том, сколько и каких усилий стоят лорду и леди Товуэлл попытки изменить это печальное положение. К слову сказать, в этом положении не было ничего особо необычного, учитывая, что лорд Товуэлл, не будучи сильным магом, давно уже вышел из того возраста, когда у него были шансы самостоятельно обзавестись потомством. Несмотря на то, что лорд вовсе не выглядел древним старцем, он уже разменял пятое столетие.

– Сказать честно, я и не предполагал, что у вас осталась надежда только на ритуал Зарождения, – признался милорд Квентин.

– Ах да, простите меня, Квентин, я живу с этим каждый день и начал забывать, что у других людей совершенно иные интересы и переживания, – извинился лорд Товуэлл. – Но не стану скрывать от вас, мой дорогой, что найдя подсвечники, вы сделаете меня своим вечным должником. Ведь мы с Филонией перепробовали все, решительно все! Что касается меня лично, то дело даже не в том, что я могу покинуть этот мир, не оставив в нем своего следа, каким бы это не было для меня печальным исходом, но ведь я и ее сделаю несчастной! Не согласись она соединить свою судьбу с моей судьбой, она могла бы познать радость материнства с другим, более достойным эльфом. Эта мысль разрывает мне сердце.

– Ну, не стоит так убиваться, мой лорд, – покачал головой милорд Квентин. – Я уверен, что леди Товуэлл согласилась на ваш брак, испытывая к вам настоящую любовь, и ваше общее горе лишь укрепит ваш союз.

Честно сказать, в своих словах милорд Квентин был совсем не уверен. Леди Филония Товуэлл происходила из знатного, но пришедшего в упадок эльфийского рода Лайесов, и была младше своего супруга на добрых три сотни лет. С точки зрения милорда Квентина, несколько циничной, надо признать, их брак походил больше всего на брак по расчету, во всяком случае, со стороны леди. Конечно, после свадебной церемонии добрачные чувства супругов друг к другу имели мало значения – любовный напиток [14] Магический эликсир, рецепт которого старейшины эльфов держат в строжайшем секрете. Используется во время брачной церемонии у эльфов для того, чтобы супруги навсегда полюбили друг друга. Действие эликсира необратимо. действовал всегда безотказно, но, тем не менее, милорду Квентину сложно было представить, что нашла молодая (по эльфийским меркам, конечно) девушка в таком перезрелом и ничем, кроме значительного состояния, не примечательным женихе, каким был лорд Товуэлл.

– Однако же, даже если предположить, что вариант с подсвечниками для вас будет недоступен, ведь есть же и другие пути, – заметил милорд Квентин. – Можно обратиться в Главную алхимическую лабораторию, к примеру. Сейчас алхимики научились творить настоящие чудеса, как я слышал.

Про чудеса, которые научились творить алхимики, милорд Квентин не только слышал, но одно такое чудо имел возможность наблюдать по несколько раз в неделю. Это чудо звали Лучией, она была дочерью Уиннифред Цельсио и милорда Льюра Лавадера и частенько заходила за мамой на работу в конце дня. В сопровождении отца, конечно. Строго говоря, Лучия была лишь химерой, которую Вэнди создала из собственного генетического материала, смешав его с генетическим материалом милорда Льюра, но они оба относились к девочке как к самой настоящей дочери. Что касается милорда Льюра, то тот решительно отказывался понимать, чем его маленькая Чии хуже детей, которые приходят в этот мир более традиционным способом, и в этом его поддержали его родители, а также родня из самого крупного эльфийского клана Силоринов, что было равнозначно общему признанию. Однако дальнейшие слова лорда Товуэлла показали, что равенство между химерой, созданной в инкубаторе, с ребенком, рожденным естественным способом, спешили признать не все.