С Лисочка - Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

– Ну а вообще, что вы думаете? Кто мог бы похитить подсвечники?

– Что думаю? Ну, понятно, что это кто-то из своих сделал. Либо – приглашенный профессионал. Их, конечно, никто не охранял никогда, подсвечники эти, да и в комнату, при большом желании, попасть так, чтобы никто не заметил – раз плюнуть. Но про подсвечники знать надо, смекаешь, Красотка? Знать, где стоят, знать, когда лучше зайти, как лучше уйти... Не с улицы это человек был. Либо кто-то на заказ их увел, либо кто-то свой. Второе – скорее. Потому как спереть мало, надо же еще, чтобы не нашли. То есть прятать надо так, чтобы там, – сэр Артур ткнул мундштуком своей трубки в небо, – не знали, где они.

– У вас есть конкретный подозреваемый? – спросил Квентин.

– Ну, первое, что на язык приходит – это Энжел, – усмехнулся сэр Артур, делая хорошую затяжку. – Но я его обвинять не буду. Не потому что он не мог, он-то как раз лучше всех с такой работой справился бы, но ему серьезная причина нужна, чтобы на такое пойти. Приказ сверху, например. Но дело-то в том, что любой из нас, получи такой приказ, спорить с ним не станет, так что, получается, подозревать Энжела оснований не более чем кого другого.

– И вы бы их украли, если бы был приказ? – прищурился Квентин.

– Если надо – значит надо, – рубанул ладонью воздух жрец.

– Слушайте, сэр Артур, – сказал Квентин, – а вообще, какой смысл их воровать? Ну, я бы понял, если бы человек с улицы их украл, потому что серебра в них на восемьдесят грифонов. Но если вы правы, то причина явно какой-то другой должна быть. Что это за причина может быть?

– Хороший вопрос, – кивнул сэр Артур. – Не зря тебе сержанта дали. Только я тебе на него не отвечу. Потому как тут не угадаешь. Если тебе кто будет вчесывать, что это сделали, чтобы Расте насолить, то не слушай – это полный бред. Не потому, что там Ей никто насолить не хочет, а потому что глупо это. Когда Она узнает, кто это сделал, тому, кто их украл, сладко не будет. А она обязательно это узнает, рано или поздно. Так что и там, у Них, тоже причина очень веская должна быть, я тебе так скажу. Гнев Расты – это тебе не выволочка от Тарана, это много, много серьезнее.

– Кстати говоря, а чтобы скрыть от Расты ее подсвечники, обязательно пользоваться чьим-то высоким покровительством? – спросил Квентин.

Артур задумался.

– Не знаю, – ответил он, после некоторого молчания. – Может быть, какой-нибудь сильный маг может и без покровительства обойтись. А если вор убежденный атеист, то ему и магом быть не обязательно.

– А это-то как помочь может? – удивился Квентин.

– Для бога душа верующего человека – как пламя свечи, а душа атеиста – как дырка в кармане старого мундира, что висит в шкафу, в комнате, куда никто не ходит, – ответил сэр Артур. – Если человек вообще не верит в богов, то и они его почти не видят, да и повлиять на него прямо не могут. Но у нас, тут, таких людей, чтобы совсем в существование богов не верили, найти сложно. Я скорее поверю, что вора демоны прикрывали, чем в это.

– Демоны? – нахмурился Квентин.

– Кстати, да. Вот уж кому бы такая кража на руку пришлась, так это им, – кивнул сэр Артур.

Квентин покидал Храм Войны в легкой задумчивости, что касается Илиса, то он постоянно крутил головой и шмыгал носом, а когда они вышли на улицу, несколько раз оглянулся.

– На тебя посмотреть, так скажешь, что ты девушку впервые увидел, – заметил Квентин.

– Рыжая, – не очень понятно объяснил Илис, вздохнул и махнул рукой.

– И не жалко тебе своей косы? – поинтересовался Эрик.

Он расположился в удобном кресле, с чашечкой кофе в руках, поглядывая то на стены, увешанные портретами привлекательных барышень, то на Селену, укрытую до подбородка белоснежной простыней, то на человека в сером кожаном фартуке, ловко орудовавшего ножницами. Барышни были, все как одна, красиво причесаны, Селена сидела напротив зеркала, в котором, конечно, не было ее отражения, а человек в фартуке был высок, худ и черноволос. Если уж говорить точнее, был он вовсе не человеком, а эльфом, судя по форме ушей, из южной ветви.

– Так ведь она отрастет, и очень быстро, – ответила Селена. – Гораздо быстрее, чем мне хотелось бы – дня за три. Не забывай, я – вампир, у меня регенерация высокая.

– Это не регенерация, кажется, – заметил Эрик. – Это называется, если не ошибаюсь, «консервация облика на момент инициации».

– Как бы это не называлось, но если миледи Селена захочет поддерживать определенную длину волос, то я готов ей в этом помогать. Дверь моего заведения всегда для нее открыта. Я готов стричь вас, миледи, хоть каждый день, – подал голос эльф-парикмахер.

– Одно время я так даже делала, – сказала Селена. – Лет восемьдесят назад. Подстригалась почти каждый день. Сама. Потом мне это надоело.

– Подстригаться самому не очень удобно, кроме того, для хорошей прически нужен взгляд со стороны, – заметил парикмахер. – К слову сказать, у нас считается, что самому стричься – значит накликивать на себя беду.

– Это поверье не лишено основания, – заметил Эрик. – Как порченый маг могу сказать, что это действительно может повлиять на тонкие чаровые колебания. По сути, человек, подстригаясь самостоятельно, отсекает острыми лезвиями от своего тела его части. Подсознательно его мозг это может воспринять как желание сознания самоуничтожиться, и если у человека достанет магического таланта, может получиться хорошее такое устойчивое самопроклятье.

– Думаю, вампиру это вряд ли чем-то серьезным угрожает, – заметила Селена. – Тем более что магического дара у меня нет, и никогда не было.

– Вы очень интересные вещи рассказываете, молодой человек, – сказал парикмахер. – Об этом можно где-то почитать?

– Вряд ли, – ответил Эрик. – Разве что я когда-нибудь напишу монографию на эту тему.

– Кстати говоря, Патрик, а ведь мы к тебе не только подстричься зашли, – сказала Селена.

– О. Чем же еще я могу вам помочь? – поинтересовался эльф.

– Ты же всех в городе знаешь, – сказала Селена. – Подскажи, кто бы мог решиться взять в реализацию два серебряных подсвечника. Слегка заляпанных, как ты догадываешься. Честно сказать, даже не слегка, а сильно заляпанных.

– Ломбардов в городе полным-полно, – ответил парикмахер. – За полцены никто и не подумает спросить, что там за пятна на них. Впрочем, серебро проще отдать в переплавку, если работа не тонкая, конечно или антикварной ценности нет.

– В том-то и дело, что антикварная ценность есть, – сказал Эрик.

– Они жутко древние, эти подсвечники, – сказала Селена.

– Антиквариат – особая тема. Его чаще под заказ добывают, либо не соображая. Бывает, конечно, всякое, но тогда такую добычу вряд ли кто-то поставит на витрину, – сказал эльф. – Скорее будут подыскивать какого-нибудь понимающего человека по знакомым.