Василий Тарасенко - Драконий Катарсис. Изъятый

Два. Ударная волна буквально содрала с потерянной эльфийки ауру, раскрывая правду. Девочка была мертва, а то, что я принимал за энергетические поля, оказалось профессионально выполненным мороком.

Три. Цепная молния скользнула по стенам зала, взрывая фрески, после чего несколько шаровых уже молний зависли в воздухе, определенно нацеленные в несчастного меня.

Четыре. Занарраль с протяжным стоном опустилась на колени и схватилась за голову.

Пять. Первый стражник достиг Многоликого и с хриплым бульканьем распался на две части от едва заметного движения руки шпиона давних врагов эльфийского государства. Брызги крови долетели даже до нас с магиней, на другой конец зала.

Я заорал на весь астрал призыв о помощи и бросился вперед, спуская с поводка вторую ипостась. В демоническом облике была хоть какая-то надежда устоять в схватке с монстром. Отшвырнув к стене последнего мертвого стража, Караудас издал клокочущий рык, в котором я смог угадать единственное слово:

— Бесишь!

Он стремительно ринулся ко мне. Скорость у твари оказалась настолько выше моей, что движение смазалось в пятно. Чудовищной силы удар обрушился на левое плечо. Словно тараном вделал, урод! Я буквально почувствовал, как кости разлетаются под плотью на мелкие осколки. Ослепительная боль уже хотела скрутить меня в жарких объятиях, но испугалась ярости и отступила. Страдать было некогда. Мой ответ не стал для монстра неожиданностью. Но и я смог удивить тварь скоростью. Многоликого подвело завышенное самомнение. В глазах монстра плеснулось недоумение, когда когти моей правой руки вонзились в его грудь, пробив костяную пластину. На мгновение пальцы ощутили касание к мерно бьющемуся сердцу. Караудас с болезненным воплем отпрыгнул, оставив на моей руке багряные потеки. Жуткая рана на его груди начала стремительно затягиваться. Я мысленно попрощался с жизнью — такой противник явно не по зубам…

Многоликий запустил шаровые молнии в мою сторону в тот момент, когда я уже собирался сдвинуться с места. Первый шар влепился в мое тело с жадным хрустом, швыряя на пол. От хлестких ударов сотен мелких молний разом я взвыл. Запахло паленым. Место удара покрылось черной спекшейся коркой. А надо мной уже загудел второй искрящийся шар. В тот же миг что-то красное вонзилось в заклинание Многоликого, и болид взорвался тысячами безопасных искр. Доли секунды мне хватило, чтобы оценить новый расклад. Занарраль применила что-то донельзя странное, но эффективное. Все шаровые молнии в зале приказали долго жить. Караудас прорычал:

— Тоже… бесишь!

— Ублюдок, — прошипела в ответ красная магиня, — ты обещал, что с ней ничего не случится!

— Я пошутил, — рыкнул монстр и улыбнулся, ощерив острые треугольные зубы.

— Шутки кончились, — прошептала младшая магистресса и ударила в тварь новым заклятием. Сквозь гранитный пол в зал ворвались тысячи скользких щупалец, бросив к потолку крошево камня. Тварь играючи отмахалась от атаки, после чего напала на эльфийку. Я понял, что вот он, шанс!

Вторым ударом я все-таки достал до его сердца. Многоликий замер, уставившись на мою руку, вошедшую в его плоть едва ли не по самый локоть, а затем тяжелая туша соскользнула на пол. Следом опустилась и красноволосая эльфа, буквально распотрошенная этим монстром. Теперь она была вся красной. Столько крови я видел до этого только в стойбище огров. Но при этом Занарраль еще дышала и даже пыталась что-то сказать. Я смог разобрать несколько слов:

— Я подослала… Щупальца… Владыка приказал… Многоликий… выполняла приказы… Найди моего… гехая… Аэнто… Сахан… Они украли… дочь… ради нее…

Магиня затихла, я же сразу ощутил все последствия удара в плечо. От стервозной плавящей боли сознание помутилось, но сил устоять пока хватило. Мысли в голове лихорадочно скакали, собирая мозаику заговора в одно целое. Краем агонизирующего от боли сознания я увидел, как в зал вбежали несколько десятков эльфов и Марат. Его напуганный взгляд заставил меня выпрямиться — оказалось, что я почти лежу на полу. Трис пыталась что-то сказать, глядя большими глазами на труп Многоликого. Но услышал я только Лионеля, который с истеричной злостью проорал мне в лицо:

— Не смей! Больше! Так! Делать! Ты! Смертен! Теперь! Идиот!

Захотелось высказать ему за неподобающее обращение к особе императорской семьи. Но изо рта вырвался лишь жалкий писк. Вместе с ним убежало и сознание.

Это был жуткий день. Дворцовая стража, конечно, ликвидировала верхушку заговора, но два события свели на нет весь успех. До сих пор мороз по коже… За стрельчатым окном кабинета давно сгустилась предночная тьма. Мрачное серо-стальное небо озарялось вспышками молний, гром рвал в клочья шум ливня, а мы всей толпой собрались в каминном зале моего столичного поместья и нервно переживали заново то, что случилось. Я с тоской глянула на старательно перебинтованного принца. Сердце вновь сжалось при мысли, что все могло кончиться далеко не так легко. Когда утром нас настиг астральный вопль Террора, время словно понеслось вскачь. Несмотря на все старания, мы не успели к развязке. Когда наша троица ворвалась в танцевальный зал дворца с толпой стражи, моим глазам предстала жуткая картина. Реки крови, три трупа и искалеченный Сахарок впечатались в память навечно. Малознакомая красноволосая магиня из башни Ливица представляла собой нечто распотрошенное. На столе лежало тело совсем юной эльфийки, в чертах которой угадывалось сходство с безжизненным лицом все той же магистрессы. Но больше всего впечатляли труп Многоликого и рана Террора.

Шипастое чудовище с зубастой головой было мертво бесповоротно, что лишило нас надежды на выяснение, кто же стоит на самом верху заговора и где его искать, этого неуловимого владыку. Бездна с ним… Террор согнулся так, что почти лежал на каменном полу. Когда он повернул белое лицо на шум, в глазах моркота леденела беспросветная боль. Увидев же причину такого взгляда, я чуть не грохнулась в обморок. Левая рука хвостатого висела на тонких лоскутках кожи и мышц, практически оторванная. И кровь, много крови… Лионель кинулся к принцу, но не рискнул к нему прикоснуться. Зато он начал орать:

— Не смей! Больше! Так! Делать! Ты! Смертен! Теперь! Идиот!

Побледневший до синевы Марат бережно подхватил отца, потерявшего сознание, на руки и уложил на стол рядом с телом мертвой девушки. После чего диким криком погнал стражу за дворцовым магом-лекарем. Суета и истерика заполонили дворец. Когда в зал ворвалась Лайсси, никто не заметил, но ее крик ужаса услышали все. Я тут же оттащила от Террора задохнувшуюся от внутренней боли нагайну и постаралась растормошить змеедевушку. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы она ударилась в панику. Когда нагайна перестала вырываться из моих объятий, я прошептала ей на ухо: