Максим Сорокин - Восход Акроникса (СИ)

Викар неуверенно ступил вперед. Он оказался пред самой широкой частью алтаря и замер не зная, что же делать дальше. Видимо нужно было принести жертву, но как? Здесь не было ни чаш для подношений, ни ритуальных кинжалов, ничего. Заболтавшись о каких-то незначимых вещах, он благополучно забыл спросить, что же он должен сделать, чтобы души его родных обрели покой.

Поняв замешательство Викара, стоявший по левую руку жрец попытался помочь:

— Жертва не обязательно должна быть большой. Если тот, кого ты любил, ушел из жизни по естественным причинам, хватит простого букета живых цветов, просто положи их на алтарь, подумай о том, кого ты потерял и произнеси имя.

Но, стоило Викару вспомнить маму и двух братьев, их смерть и то, что с ними сделали в бессмертии, как ком подкатил к горлу:

— Нет, — через силу выдавил он еле слышный хрип, — их смерть не была… естественной.

Боль, отступившая на время дорожных забот и тревог, вновь напомнила о себе. Рана, как оказалось и не думала затягиваться, лишь ждала возможности вновь напомнить о себе. Рядом послышался скрип кожаной хламиды. Вик обернулся и посмотрел в узкую щель между воротом и капюшоном. Там, в глухом полумраке, он разглядел озабоченный взгляд.

— Как они погибли? — голос жреца выдавал сочувствие утрате и неподдельное желание помочь. Вряд ли это было праздное любопытство.

— Магия, черная магия, поднявшая существо из костей и мертвого огня, костяного голема, — пояснил Викар. Он не особо разбирался в магии, поэтому описывал то, что тогда увидел. — Оно убило их, а потом начало изменять уже мертвые тела.

Он сглотнул и опустив голову, наклонился вперед чтобы опереться на жертвенный камень.

— Стой!

Громкий окрик заставил Викариана застыть и с удивлением взглянуть на своего провожатого

— Не опирайся на алтарь, если не хочешь лишиться части руки, а то и чего поболе, — быстро пояснил тот и уже тише продолжил, — друг, боюсь венка из цветов или шкуры животного тут не хватит.

Вик развернулся к нему. Неужели весь этот путь оказался напрасным. Он стал лихорадочно вспоминать, что у него есть, что он мог бы отдать Богу Вечной Переправы ради свободы своей семьи. Книга, грибы, кожаные шкуры, одежда, пара фруктов. Но, ведь ему сказали, что подобного мало. Наконец, он спросил:

— Так что же мне делать?

— Три души, три пути из клетки зла. Их надо заменить равноценными жертвами. — Жрец взглянул прямо в глаза Викару и тот с убийственной ясностью понял, о чем говорит служитель.

— Человеческая жизнь… — едва слышно произнес парень.

— Не обязательно человеческая, — быстро поправил его собеседник. — Любое животное, что было живым и имеет силу души равную или более мощную, чем у твоих родных. Людей убивать совершенно не обязательно, ведь пустошь вокруг нас изобилует различными животными вроде оленей или дьяволо-волков… Да они опасны, но боюсь, друг мой, иного выбора у тебя нет. Ничто не появляется из неоткуда и не исчезает в никуда. Сущности, закованные в цепи злой магии не могут просто исчезнуть. Необходимо, чтобы кто-то иной занял их место. Иначе силы бездны просто разорвут душу несчастного и спасать будет уже нечего.

Жрец с грустью посмотрел на Викара, а потом подошел и положив руку на плечо доверительно продолжил:

— Я вижу, что ты сбит с толку и не понимаешь, что же тебе сейчас делать. Послушай моего совета: преподнеси жертву ради защиты на сегодняшний день и переночуй в лагере просителей, у подножия Когтей Жнеца. Поешь, отдохни, наберись сил. К тому же сможешь послушать проповедь и задать те вопросы, что хотел пока мы шли сюда. А завтра, на свежую голову, решишь, что же делать дальше.

Совет был более чем разумным и Викар, проведя рукой по лицу, будто срывая с него налипшую паутину сомнений и отчаяния, уверенно кивнул. Он быстро забрался в сумку и отыскал там несколько особо крупных грибов, едва умещавшихся в его ладонях:

— Такое подношение сойдет? — спросил он.

— Вполне, — ответил жрец. — Аккуратно, не касаясь поверхности камня, положи их на алтарь и попроси о защите.

Вновь приблизившись к черному полумесяцу, Викариан аккуратно, держа за ножки, опустил грибы на алтарь. Едва те успели коснуться матово-черной поверхности, как тут же начали превращаться в тот же тлен, которым стал Полый Искатель. Легкий ветер подхватил лепестки серого праха, мягко развеяв их окрест.

— Бог Вечной Переправы, прошу тебя о защите, о спокойном сне и…, - он на секунду запнулся, даже не представляя, о чем ещё стоит попросить. Наконец, он вспомнил, чем часто мать заканчивала свои молитвы. — И огради меня от зла и слуг его, что сокрыты в тенях.

Ничего не изменилось, лишь тихое пение ветра, гулявшего над головой, нарушало степенный покой вершины.

— Дело сделано, путник, на сегодня ты можешь не бояться кошмаров ночи. Ступай же в лагерь и отдохни.

Жрец помог Викариану вновь пройти по извилистому лабиринту белых троп и зашел вместе с ним в центр палаточного поселения. Дети моментально оказались позади них и стали оживленно галдеть, и обсуждать зачем же пришел сюда этот хромающий незнакомец. Проводник довел Викара до самого высокого, видавшего виды шатра и нарушив тишину спросил:

— Как тебя зовут?

— Викар, ну или Вик, — несколько растерявшись, от столь внезапного желания, наконец-то узнать его имя, буркнул в ответ парень.

— А меня, Измаил, — представился закутанный в лоскутный кожаный плащ спутник, протянув руку. Вик тупо уставился на протянутую ладонь, не понимая, толи его только что хотели схватить пониже пояса, но передумали, толи просят денег за то, что с ним весь вечер нянчились. Как назло стая галдящих сопляков, которые все это время не переставали выдвигать самые идиотские теории, почему он здесь, заткнулась и теперь наблюдала исподтишка. Измаил тоже ждал.

Наконец, Викар не выдержал:

— Прости, но мне нечем заплатить тебе за помощь, разве что грибами или парой ягод.

Из-под капюшона послышался веселый смех. Ладонь жреца метнулась к руке Викара и крепко сжав запястье, тряхнула ту в рукопожатии.

— Ты мне ничего не должен, Вик. Это просто приветствие. Но, как я вижу, твое детство прошло вдалеке от городов-полисов, — Измаил перестал смеяться и уже серьезней добавил, — может это даже и к лучшему. Ты первый, кто пришел сюда не потому, что был изгнан или совершил злодеяние, но с благими побуждениями. Подобное благородство настоящая редкость в наши темные времена.

Он вновь внимательно взглянул на Викара. В темноте, которую не мог рассеять неяркий свет пары горящих вдалеке костров, его глаз не было видно. Наконец, жрец развернулся и пошел в сторону черной вершины. Уже, будучи у белой тропы, он обернулся и крикнул: