Goblins - Свартхевди - северянин

Так что, попробуем постучать по ногам.

Копейный выпад в растрескавшуюся харю острием железка (его на секире специально вытянули, для таких вот ударов) — глубоко не войдет, но мне и не надо, петля и на отшаге — лови в бедро, нежить! А тварь-то хитрее, чем показалось сначала: не стала убирать ногу, оставив ее под ударом, зато попыталась отвесить мне когтистой лапой по уху.

Попала.

Я успел наклонить голову и поставить под удар шлем, а то такими когтями, как у него на лапе, личико он мне рассадил бы в лохмотья. И стал бы я тогда не просто Сварти Конь, а Сварти Страшный Конь, такой, что ночью встретишь и обосрешься.

Или просто дохлый Конь.

В ушах зазвенело, а шлем съехал на бок.

Зато мне удалось зашагнуть ему за правую руку, и снова рубануть в то же место на ноге. Пинок восставшему под колено — и пока мертвяк восстанавливает равновесие — еще удар секирой.

Я такими ударами рубил свиные туши (батя прошлой осенью счел, что мне не повредит такая тренировка, да и мясо заготавливали как раз) мало не напополам, а тут, на тощую гнилую ходулю мертвой твари понадобилось столько усилий! Но отхряпал, все-таки, не зря и батя и Олаф столько времени заставляли махать железом. Чему-то научили.

Поправив шлем, я приступил к дальнейшей разделке.

Драугр, даже став ампутантом, угрозу представлял все равно, в силу своей бесчувственности к ранам и повышенной ядовитости. Встать он уже не мог, но постоянно вертелся на том, что у него осталось от брюха, норовя цапнуть меня когтищами, но я был начеку, и вскоре тварь превратилась в набор шевелившихся запчастей. Руки с кистями пытались ползти ко мне, ноги смешно перебирали пальцами, а череп клацал на меня зубами и подпрыгивал до тех пор, пока я не растоптал его в труху, каковую запинал в костер.

Ффффуууух, умаялся.

Вот теперь будет что рассказать в доброй компании, чтоб сидели и слушали, открыв рот. В нашем, по крайней мере, борге, никто из дренгов, даже уже ходивших в походы, не мог похвастаться, что в честном поединке свалил пятерых драугров за раз! А я могу!

Хотя… Не поверят. А вот двух — будет в самый раз, хе-хе.

Драугр в костре шаял почти всю ночь, а я почти не спал. Поправлял костер, да был настороже — а вдруг еще один заявится? Обнаружил длинный разрез на панцире — и когда тварь успела? Еще бы чуток, и собирать мне кишки с земли, а так — только доспех испортила. Который, кстати, нечем заштопать. Правил затупившуюся секиру, заглаживая лезвие, да поминая недобрым словом немертвого и всех его предков до седьмого колена, подозревал их в пассивном скотоложестве (при жизни, естественно) да в разносе всяких дурных болезней… Надеюсь, им икнулось, там, где они сейчас пребывают.

Так под утро и уснул, убедившись, что ничего в углях более не шевелится.

Добычи, жаль, взять не получилось с твари. Шлем — труха, лохмотья сгнили. Ничего, в общем, ценного совсем.

Вот же паскуда какая! Одни с тебя убытки…

О том, что на не слишком-то и большом расстоянии от наших поселений и моря есть такое вот занятное местечко, я не слышал ни от бати, ни от деда. Оно, впрочем, и понятно: до ходовой охоты ни тот, ни другой не большие любители, а для зачистки территорий, прилегавших к боргу, для чего каждый год собирались большие партии карлов поселения, слишком далеко отходить не надо. То ли дело, на шнеккере, да по прибрежным городам и весям соседей, ближних (а лучше дальних), пройтись! И добыча, и развлечение, и любимое дело, и мир повидать — все в одном. Достойное дело для достойных карлов.

Нет, конечно, всяких тварей, вроде тех же выворотней, извести, или, скажем, логова волчьи поразорять, если хищников слишком уж в окрестностях развелось — дело тоже хорошее и правильное, но… Сами понимаете: какая добыча с волка? Шкура на шубу, да набор зубов с когтями, которые Хильде продать можно, да и все пожалуй, ну, может, требуху бабка еще иногда заказывает. А с иного городка можно взять столько, что шнеккеры хирда, возвращающегося с победой, бортами едва море не черпают, так перегружены. Или, если не в набег ходили, а на службу наниматься — то звонкое золотишко в кошелях поувесистее лесных трофеев будет.

Однако были в борге и охотники. Не так и много, но были, вот тот же Синфьотли, прими Отец Битв его в свои чертоги, или Хакон, его брат, к примеру. Короче те чудаки, которым всякие деревья да кустарники милее седых волн, а шелест листвы и пение птиц слаще плеска весел и свиста ветра. Так вот, они бы, набредя на столь странное место, не преминули бы поделиться с соседями вестью о нем. Но вот вышло так, видимо, что никто из наших тут не был. Ведь и правда: чтоб сюда попасть — сколько надо по топям брести? И кому это нужно? Так что я первый буду, и всем расскажу и прославлюсь…

Хотя да, чего это я… Никому я ничего не расскажу, меня уже, небось, в Лаксдальборге утопшим считают.

Утопшим, и насильником: уж Финн то позаботится, чтоб меня ославить. Если братец Орм сделал все, как собирался, то претензий к нам Финн предъявлять не будет, но люди смотреть будут косо. А каково маме придется… Хотя, народ-то в курсе, кто такая Турид, и кто такой Финн, так что, кто не понял, что произошло на самом деле, так тому быстро растолкуют. Однако все равно неприятно.

Ну да ничего, если выживу и буду в силе — вернусь.

Обязательно вернусь, попрошу у матери прощения, за слезы ее, и надену Финнов котелок с хитростью на кол, если батя или братья этим раньше не озаботятся. Подгадаю время к тингу, и при всем народе назову лжецом, и позову на перекресток или остров какой — на железе судиться. А там уж Асы покарают неправого (моею рукой, естественно). Ну, или не рукой, так смертным проклятьем.

А если Финн стар станет, или увечен, или в гости к Хель отправится к тому времени (ну всякое же может быть, пока я мир смотреть буду) — то должок мне его потомки вернут, с лихвой. На каковой должок, к тому времени, пеня знатная накапает, и ее взыщу тоже, ибо Асами заповедано обид не прощать.

Мечты, мечты…

Хватит мечтать, смотри-ка лучше по сторонам, дренг Свартхевди, если хочешь когда-нибудь увидеть живых людей, а не остаться тут, и пополнить собой ряды гнилого местного товарищества!

Вчера я чуть не прозевал драугра, который пытался замаскироваться, и вполне в этом преуспел. А может, просто он прилег здесь отдохнуть, лет, эдак, с пяток назад… Неважно это. А важно то, что когтистая пятерня, вылезшая из-подо мха и сцапавшая меня за сапог, явилась для меня пренеприятнейшим сюрпризом. Следом выскреблось и все остальное: небольшой немертвый, ростом ниже меня на голову, гнилой и склизкий, он хрустел суставами при движении, шевелил из стороны в сторону нижней челюстью, и желал мне зла. Это был уже четвертый, из тех, кого я встретил в этом подобии леса, и я всерьез начал подумывать — а не вернуться ли мне в топи. Может, не так уж и плохо там было? Пускай там было нечего жрать, но хоть самого употребить не пытались. Правда, призраки еще… Но может, придумаю против них чего?