Сергей Казменко - Знак Дракона (сборник)

Его обнаружили в недрах Туруу в полутора тысячах километров к югу от базы почти два года назад. И с тех пор все усилия группы геофизики были направлены на то, чтобы достичь Резервуара. Всё это время лучшая техника Земли, предназначенная для глубинной проходки, пробивалась к Резервуару, но достичь его, преодолев пятнадцать километров скальных пород — задача двух-трёх месяцев для обычных условий — пока не удавалось. Первая скважина была неожиданно разрушена, когда до цели оставалось не более пятисот метров, и до сих пор причина разрушения оставалась непонятной. Вторая не прошла и половины расстояния, когда подвижки глубинных пластов, вызвавшие самое разрушительное за всю историю исследования Кабенга землетрясение, уничтожили работу двух месяцев. Третья, нацеленная в самый центр Резервуара, каким-то непонятным пока образом отклонилась в сторону, и бурение пришлось прекратить. Сейчас одновременно бурились четвёртая и пятая скважины, но гарантии того, что они достигнут, наконец, цели, геофизики дать не могли.

Что-то явно мешало нашей работе на Кабенге.

Я не сразу понял, что меня вызывают.

Мне всё-таки удалось уснуть, и сейчас я чувствовал себя гораздо лучше. Было почти шесть — значит, проспал я часа два. И спал бы, наверное, ещё не меньше часа, если бы не назойливое гудение вызова, зазвучавшее в мозгу. Временами мне кажется, что эти пробуждения под звуки разного рода сигнализации — самое гнусное из того, чем одарила нас цивилизация.

Но это, разумеется, не так. Существуют вещи гораздо более гнусные.

Вызов был обычный, и я позволил себе не отвечать на него немедленно с тем, чтобы привести мысли в порядок. Я даже зевнул и потянулся, потом сел на кровати и подключился к каналу связи.

Это был Граф. Хмурый, насупленный, он сидел у себя в кабинете и барабанил пальцами по столу.

— Ну наконец-то, — не тратя времени на приветствие, сказал он. — Ты что, спал что ли?

— Нет, играл в теннис, — ответил я, проглатывая зевок. — Что случилось?

— Ты меня спрашиваешь?

Я тут же всё вспомнил.

— Извини. Мне нужно тебя видеть.

— Это срочно?

— Да.

— Я, между прочим, ещё не ложился.

— Начальству спать не положено, — попытался пошутить я.

— Ну ладно, говори, что там у тебя, — он даже не улыбнулся. Вид у него действительно был крайне усталый. Ему тут, пожалуй, здорово достаётся, впервые подумал я, но постарался отогнать эту мысль. В конечном счёте, не он ведь получил сверхсмертельную дозу. И не он остался без Т-лакта.

— Подожди, я сейчас приду, — сказал я.

Он поначалу даже не понял. Потом до него, наконец, дошло.

— Ну ты даёшь, Алексей, — только и ответил он.

— Такая работа, — разговаривая, я успел одеться. — Я буду у тебя минут через пять.

Он встретил меня, стоя в дверях кабинета. Взгляд его был полон сарказма. Да и голос, сказать по правде, тоже звучал издевательски, когда он начал:

— Может, на поверхность выйдем? Уж там точно нас никто не подслушает.

— Я предупрежу тебя, когда это будет необходимо. Пока можно ограничиться кабинетом. Ты разрешишь мне войти?

— И угораздило же меня прочитать твою записку, — он освободил проход, зевнул и понуро поплёлся за мной к рабочему столу. — В другой раз буду умнее и сразу завалюсь спать.

— Не рекомендую. По крайней мере, пока ты командуешь базой.

— Слушаюсь, инспектор, — сказал он после паузы, и я спиной почувствовал его взгляд. Оборачиваться мне не захотелось. — Прикажете включить имидж?

— Да.

Он порядком разозлился и постарался поэтому на совесть. Это был видеосинтез бури на Престе. Прекрасный способ испортить любое настроение. Но я не стал ничего говорить, просто потянулся к его пульту и вырубил звук и прочие эффекты. А картинка — на картинку мне было сейчас наплевать. Лишь бы изолировала нас от возможного наблюдения. Хотя кто возьмётся утверждать, что какой-либо имидж способен экранировать вас от Нашествия и его носителей.

Я тоже был зол и не скрывал этого. Но я хотел, чтобы разговор начал он, и потому сидел и молчал, не сводя глаз с его лица.

— Ну так о чём же вы хотели меня спросить, инспектор? — наконец заговорил он. Голос его звучал несколько неуверенно.

— Ты не догадываешься?

— Не имею понятия, — ответил он, и я вдруг понял, что он говорит правду. А это могло означать лишь одно — то, что заготовленные мною вопросы были не единственными, о чём следовало бы его спросить, то, что случай на энергоблоке был, возможно, не самым страшным из того, о чём я ещё не знал.

— Во-первых, я хочу знать, каким образом могла произойти активация нуклеонного механизма на энергоблоке.

— Ах это, — он как-то сник, ссутулился, опустил глаза. И голос его лишился остатков агрессивности.

— Да, это. Для начала.

— Ну что тебе сказать? — он пожал плечами. — Не знаю. И никто не знает.

— Ты — начальник базы, — сказал я жёстко. И добавил: — Пока.

Он посмотрел на меня. Совершенно спокойно, с каким-то даже сожалением, как на неразумного ребёнка, который сделал что-то, о чём сам же потом будет жалеть. Потом встал, подошёл, отодвинув имидж, к стене и открыл сейф. Я не стал приближаться, чтобы не попасть под охранное поле. Мне и так всё было прекрасно видно. Он достал с верхней полки плоский, не меньше полуметра длиной тёмный пенал, поставил его на стол и выдвинул крышку. На дне его в чёрных ячейках залитые прозрачной смолой лежали ключи. Двенадцать ключей. Три ячейки были пусты — судя по записям, уже давно, с того времени, когда начиналось строительство базы.

— Вот, можешь убедиться сам, — сказал он.

— Пятнадцать кротов? Зачем так много?

— Проект базы разрабатывал не я, — усталым голосом сказал Граф. — Обычная история. Запас карман не тянет.

— Который из них включился?

— Вот этот, — он показал на левую из трёх пустых ячеек.

— Ну и что ты об этом думаешь?

— А что я могу думать? Какая тебе разница, что я думаю? Есть запись, сам можешь убедиться, что этого крота почему-то активировать не удалось, а инструкция на этот счёт тебе должна быть известна. Надеюсь, — добавил он, немного подумав.

Я кивнул в ответ. Разумеется, я знал инструкцию. Нуклеонный механизм, который не удалось активировать, подлежал обязательному уничтожению. Инструкции пишутся кровью. Их нарушение стоит крови.

— Почему он не был уничтожен?

— Я же сказал уже — не знаю. Никого из тех, кто занимался тогда активацией кротов, давно уже нет на базе. Ведь когда всё это было, восемь лет прошло всё-таки, пойми ты, наконец. С кого сейчас спросишь? За что спросишь? Кто и что помнит, при здешней-то ситуации.

— Система должна помнить.

— Систе-ма, — протянул Граф, покачивая головой. — Как же, слышал. Всевидящая и всезнающая, — он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на меня сверху вниз. Всегда он был пижоном, — с раздражением подумал я. Но промолчал. — Так вот, Алексей, система ни черта ни помнит. Можешь сам проверить, если не жалко времени.