Вера Чиркова - Маглор. Трилогия (СИ)

А в следующее мгновение кубарем летел прямо в гущу схватки, активируя защитные воздушные щиты, наложенные на себя в приступе паранойи.

Благодаря подлой выходке оскорбленного животного у меня не оказалось ни единой секунды на изучение обстановки и изобретение тактики или способов борьбы, когда я резво вскочил на ноги. Успел лишь рассмотреть троих магов, отбивающихся посредине неширокой расщелины от кучи ползущих к ним валунов, и сразу кастовал свой любимый жидкий огонь.

А следом, ощутив прыснувший от оборотней яркий всплеск тревоги, злобно рыкнув, добавил кислотный дождь. Он падает с небольшой высоты редкими, крупными и тяжелыми каплями и не вступает с огнем в противоборство. Просто пробивает в нем крохотные проплешинки и впивается в тело врага.

– Там скальники! – предупреждающе крикнул один из магов, запуская в стену огненный шар, и тут я увидел четвертого дроу.

Они успели хорошо повоевать до моего прихода, эти четверо дроу. Скала, под которой лежал попавший в объятия скальника маг, была почти сплошь покрыта пятнами копоти, оттого невозможно было сразу заметить скорчившуюся под ней неподвижную фигуру в черной мантии.

Воздушная петля метнулась к дроу так привычно, словно была продолжением моей руки, опутала пострадавшего надежным коконом и дернула ко мне. Впрочем, как оказалось, скальник и не думал его больше держать, он уже успел пообедать. Резерв мага был пуст, как у чистопородного человека. Сказать, что для него это просто плохо, значило скверно пошутить. Маг, лишившийся в одно мгновение всего резерва, может выжить, если его напоить снадобьями и положить у горячей печи, но способностей у него больше не будет никогда.

А это для тех, кто отведал сладкого яда свободы и независимости, равносильно попаданию в тесную клетку.

Есть только один-единственный способ ему помочь, и мои руки, действуя словно сами по себе, но на самом деле повинуясь приказу натренированного сознания, уже выхватывают из коробочки полный накопитель. Спасибо тебе, Ренгиус! Своим поступком ты намекнул мне, что и в удушающих правилах маглоров есть тайная тропка к свободе.

Личный амулет дроу слегка отличается от моего, но выемка для накопителя есть и в нем. Уверенным движением вгоняю туда кристалл, прижимаю амулет к шее пострадавшего, и, обмотав мага воздушной петлей, отправляю к виноватой медвежьей морде, опасливо заглядывающей в расселину.

Все, большего для него не мог бы сделать ни один магистр. Если емкость для энергии не успела схлопнуться, заряженный накопителем амулет вольет туда магию. И тогда маг постепенно начнет ощущать резерв и сможет сам себя подлечить. У его друзей нет сейчас на это сил, а у меня возможности. Наскоро привязав мага к спине шарга, я рванулся помогать коллегам, правильно догадавшись, что они почти пусты. Один дроу знакомым жестом достал из-за пазухи медальон и торопливо сунул в гнездо накопитель, потом второй… Значит, они не тратили их в надежде помочь другу, расшифровал я это дружное движение. На сердце потеплело, стало быть, не настолько мы и отличаемся по своей сути, как твердит молва. И хотя я и до этой минуты не собирался оставить коллег наедине с врагами, теперь готов был раскрыть ради победы все свои тайны.

Первым делом в таких случаях обычно пускают в ход заклинания, проверенные на тренировках и в учебных боях. Лучшее известное мне средство против толпы нелюдей было всеобщее повиновение, но под него неизбежно попадут и дроу, а ставить на них защиту мне некогда. Однако у меня есть и избирательное заклинание, нужно лишь, чтоб у группы врагов было несколько общих, твердых признаков рода.

Они же оборотни – нашел я первый признак, краем глаза наблюдая, как маги с удвоенной энергией поджаривают молниями каменные коконы нечисти. И решительно прыгнул к ближайшему валуну, выхватывая свой кинжал вожака. Он вонзился в бок каменного оборотня неожиданно легко, и меня пронзил удар чужой боли, отдаваясь многократным эхом, но пришлось терпеть. Уж такова доля ментала, делить с врагами их раны. Заклинание избирательного подчинения слилось по кинжалу в рану оборотня, а от него ко всей стае, опустошая сразу четверть магического резерва. Теперь, по дружному отголоску боли, я точно знал, они так же, как и обычные оборотни, живут стаями, делясь добычей и устраивая совместные засады.

Но хотя в глубине моей души и теснилась печаль по проклятым потомкам некогда застигнутых выплеском людей, разум твердо знал, что это гнилая, паразитирующая ветвь человеческого развития, и ею необходимо пожертвовать ради здоровой.

Подчиняясь моему приказу, оборотни разом отвернулись от дроу и дружно поползли к тропе, под которой бился и ревел неистовый поток. Последним полз проткнутый мною камень, оставляя кровавый след, взрезающий душу незаживающей раной. Кровь у них оказалась алой, как и у нас.

Несколько темных туманных фигур, прятавшихся в тени оборотней, метнулись к незаметным щелям в скалах, впитались в них дымком, а вслед им дружно ударили огненные шары и молнии дроу. Особого вреда они скальникам не причиняли, но маги били не переставая, стремясь отомстить врагам за пережитое отчаяние.

По животу полоснуло студеной болью – и еще, и еще, провожая каждого упавшего в поток оборотня отголоском исчезающих вдали эмоций. А я все не разрывал связь, чтобы никого из них не выпустить из подчинения. Принимая эту боль как наказание за единолично вынесенный приговор.

Последний удар заставил чуть пошатнуться и невольно схватиться за скалу, и тут же в уши ударил дружный женский крик.

Его причину я понял не сразу. Сначала просто ощутил, как что-то крепко вдавило меня в скалу, обдало невыносимым холодом ложбинку между лопаток, легкой тенью накрыло сознание. А через несколько секунд две девушки одновременно вцепились в мои руки, пытаясь вырвать из лап прижавшего к камню скальника.

Жаркая вспышка гнева на двух сумасбродок вырвала меня из непонятного оцепенения, заставила работать мозги с бешеной скоростью, и уже в следующий миг воздушные петли накрепко спеленали непослушных спутниц и отбросили к растерявшимся дроу. Затем я сосредоточил весь свой ментальный дар на одном-единственном заклятии первой ступени, которое умел делать, – заклятии непробудного сна, и направил его на врага.

Но внезапно, еще не успев завершить заклинание, почувствовал, что со мной происходит нечто непонятное и ничем не объяснимое. Сначала в районе груди начало разгораться странное тепло, не обжигающее, а проникающее в каждую клеточку тела особой бодрящей энергией. Я не обращал на него внимания до тех пор, пока не кастовал сон, которому не могло сопротивляться ни одно живое существо. И лишь ощутив, как ослабли вцепившиеся в меня лапы и исчез холод, потянулся к коробочке с накопителями. За несколько секунд объятий с монстром и создания мощных заклятий мой резерв уменьшился катастрофически, и следовало пополнить его немедленно.