Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера (СИ)

Теперь у него тоже была возможность разглядеть ее повнимательнее. Его незнакомка была светловолосой и голубоглазой, с тонкими чертами лица и чуть островатым носом. В какой‑то момент она улыбнулась, и он поразился, насколько это была добрая улыбка, насколько белы ее зубы…

– А теперь повернись! – Ее голос оказался одновременно нежным и печальным, чем‑то напоминая звон колокольчиков.

Юрай послушно повернулся и почувствовал прикосновения ее пальцев, втирающих мазь в израненную спину. Боль сразу притихла, отпустила. Поняв, что незнакомка уже закончила свои процедуры, он одним рывком вскочил на ноги.

– Кто ты, госпожа? У тебя одежда простолюдинки и кожа богатой дамы, руки целительницы и взгляд матери. Тебя прислали из города, или ты служишь здесь, во дворце? Умоляю, ответь: кто ты и зачем облегчаешь те страдания, на которые облек меня необъяснимый каприз Его Высочества?

Ее взгляд был бесстрастным, почти омертвелым.

– Кто я? Несчастнейшая из смертных. Плохая жена, безутешная мать и, наверное, просто женщина.

Потом по ее лицу пробежала неуловимая тень, и оно преобразилось до неузнаваемости, в единое мгновение став резким и надменным.

– Но ты поинтересовался, служу ли я во дворце. Вынуждена тебя разочаровать – не служу. Напротив, в этом дворце служат мне. Ты, незнакомец, стоишь перед Тацианой, великой герцогиней Энграмской. Так что тебе соизволяется считать все произошедшее еще одним необъяснимым капризом, на сей раз – Ее Высочества.

С этими словами она развернулась и вышла. Вослед громко лязгнул задвигаемый стражником засов камеры.

8. Флеш‑рояль

Похоже, что всемогущие боги решили раскачать маятник судьбы Юрая‑Отшельника до предела. Прошедшая ночь была бессонной и бесконечной: спина ныла и болела, хотя уже и не так сильно – после целительных прикосновений загадочной незнакомки, которая вдруг обернулась повелительницей Энграма (Юраю до сих пор было трудно в это поверить, несмотря на то неподдельное высокомерие, которое сквозило в ее последней фразе. Такому невозможно научиться, это впитывается с молоком матери и наследуется с десятком поколений титулованых предков). Из крошечного оконца под потолком дул мерзкий влажный сквозняк, каменный пол был жестким и холодным, а соломы на нем едва хватало, чтобы соорудить под голову хоть какое‑то подобие подушки. От наступившего утра алхимик тоже не ждал ничего хорошего, но когда дверь узилища распахнулась, вместо вчерашнего стражника или его двойника на пороге показались два солидных господина, весь облик и одежда которых свидетельствовали о знатном происхождении и высоком чине.

– Маркиз Орсини, капитан гвардии Его Высочества, – представился один из них, постарше. – От лица службы приношу вам, преподобный Юрай, глубочайшие извинения за действия моих подчиненных, которые совершенно превратно истолковали высочайший приказ.

– Виконт Блэр, младший камердинер двора, – отрекомендовался второй. – Прошу вас проследовать со мной: перед аудиенцией у Великого Князя вам будет предоставлена возможность помыться, привести себя в порядок и позавтракать.

Событиями последних дней способность Юрая удивляться была вычерпана уже до последней капли, и он в молчаливом оцепенении проследовал за виконтом из тюремного подвала во двор и далее в какое‑то помещение, где его ждали горячая вода, мыло и полотенце. Появился слуга, который помог ему вымыться (после вчерашних побоев Юрай все еще передвигался не очень уверенно). Что озадачило – так это чистая одежда, которую ему предложили. Это было не одеяние простолюдина, но и не костюм дворянина, а какая‑то длинная хламида, подходящая скорее священнослужителю (судя по светло‑голубому тону – в храме Армана, а не Тинктара). Сразу вспомнилось и то, что начальник тюрьмы обратился в нему "преподобный". Одевшись или, правильнее сказать, облачившись в эту хламиду, Юрай проследовал за слугой к столу. Еда была простая и добротная: хлеб, сыр, молоко, полкруга колбасы… Утолив голод, он тем не менее продолжал медленно и сосредоточенно жевать. Это было единственным шансом выкроить несколько минут, чтобы спокойно обдумать все произошедшее.

Итак, Юрай зачем‑то понадобился князю Ренне, и сильно понадобился. Его разыскали в Медвежьем Углу, причем не без помощи магии – иначе зачем бы вместе с бароном была еще и волшебница? А избивали вчера сильно, но аккуратно. Так, чтобы сделать очень больно, но чтобы при этом ничего не сломать, не повредить ни одного органа, не превратить навсегда в калеку. Ну а теперь – пред ясные очи великого князя. Но ведь искали‑то они не нынешнего местечкового знахаря, а именно того прежнего Юрая, незадачливого приготовишку из Школы Магов! Или, еще вернее, единственного оставшегося в живых сподвижника Торвальда и Мейджи, светлая им память…

Додумать эту мысль до конца Юраю не удалось: у стола уже нетерпеливо переминался виконт.

– Ваше преподобие, его высочество Великий Князь Ренне ожидает вас!

Опять этот нелепый титул… Они что, собираются приставить меня к службе во дворцовом Храме?

…

– Так вот ты какой, Охальник Юрай, – задумчиво и с определенной долей ехидства процедил Ренне. – Лучший ученик Школы Магов, последняя надежда Шестого столпа мироздания…

– С позволения Вашего Высочества – отшельник Юрай, знахарь и алхимик из селения Медвежий Угол. А тот охальник, о котором вы изволите вспоминать, Сир, был обвинен в ереси, осужден на смертную казнь и навсегда лишен магической силы.

– В самом деле? Не думаю. Навсегда – это было бы слишком скучно. Даже богам случается порой отменять свои решения, так что же говорить о нас, смертных. Жизнь вообще очень переменчива. Вот полюбуйтесь, например, на того же самого Юрая! Еще вчера он – государственный преступник, обреченный сгнить за тюремной решеткой. А сегодня – благородный господин, духовное лицо, и стоит у подножия трона властителя Энграма. Кстати, жреческий сан для вас тоже выбрал я. Уж простите, но дворянин из вас пока что – как колбаса из рыбы. Впрочем, к этому вопросу можно будет и вернуться… Если мы доворимся о главном.

Монарх пристально посмотрел на Юрая.

– Чего изволит ожидать Ваше Высочество от деревенского знахаря? Чтобы я превзошел искусностью пятерых старейшин Конклава Магов, превратил в золото весь конский навоз на дорогах княжества и достал луну с небес? – Юрай определенно дерзил, но дерзил он от полнейшей растерянности и неуверенности в себе. – Не может быть ни малейшего сомнения, Сир, что я предпочту служить Вам при дворе или в любом указанном Вами месте, чем возвращаться обратно в темницу. Но мои способности не столь велики, как Вы полагаете. Да, я слегка поднаторел в управлении силой природных стихий растений и минералов, но не более того.