Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера (СИ)

Юрай, тем временем, старательно разглядывал одну из витрин, одновременно сжимая в руке выбранную уже склянку.

– Любезный, а что это у вас здесь за диковинка такая?

Довольный хозяин неспешно подошел к покупателю, в котором опять проснулся прежний любопытный знахарь из Медвежъего угла. Перед ним в витрине, на листе белёного полотна, лежали небольшие, размером в спелую вишню, стеклянные шарики с тоненькими хвостиками.

– А это, изволите ли видеть, наша последняя забава, и притом прелюбопытнейшая. Батавские капли называется. Если желаете посмотреть, как они работают, или приобрести – по серебряному "герцогу" за штуку.

Серебряный "герцог", по правде сказать, был более чем неплохой ценой – целых двадцать пять осколов. На эти деньги можно было сытно пообедать в лучшей таверне города, с вином и сыром на закуску, да еще и на квас подавальщице осталось бы.

– И что же такое в ваших каплях сокрыто, за такую‑то цену?

– А вы посмотрите, господа, не пожалеете. Люди вы состоятельные, как я погляжу, и еще один серебряный "герцог" впридачу к шести золотым и трем серебряным (именно столько стоит ваша склянка, милорд) вас явно не разорит.

– Ну ладно, показывай свою диковинку, – великодушно разрешил Зборовский, донельзя довольный тем, что сходу приобрел все, что им сейчас требовалось.

– Только вы извольте отойти подальше, господа, а то забава сия небезопасна.

Аптекарь поправил свой белый фартук, а потом вытащил откуда‑то и нацепил на лицо белую же маску, оставлявшую открытыми только узенькие щелочки для глаз. После этого он, одев тонкие вязаные перчатки, осторожно подхватил пальцами один из стеклянных шариков и перенес его на прилавок. И, наконец, вооружившись маленькими щипчиками, надломил этой прозрачной "вишенке" ее хвостик.

Хрясь!

Шар издал резкий треск и…. просто исчез, рассыпавшись в мельчайшую стеклянную пыль.

– Магия? – заинтересованно спросил Юрай. – Я и не знал, что стекло можно зачаровать, это же не металл и не живая тварь…

– Нет, господа, не волшебство это, а мастерство. Потрясающее воображение мастерство стеклодувов из града Батау, что в имперской провинции.

Имперской провинцией называлась та часть Вестенланда, которая принадлежала непосредственно короне, а не вассалам императора. Графство же Свейн (тьфу ты, Суэйн, пропади оно пропадом) располагало собственным графом и к имперской провинции, соответственно, не относилось.

– Ну что же, друг аптекарь, спасибо за диковину. Это было занимательно, вне всякого сомнения. А теперь – заверни нам, будь любезен!

…

– Интересные капельки, однако же, – хмыкнул Юрай, когда они вышли наконец из аптеки и неспешным шагом двинулись обратно к "Серебряному козлику". – Впредь будем знать, где в Круге Земель лучшие стеклодувы.

Он остановился и посмотрел Владу в глаза.

– Ну а теперь объясни наконец, зачем тебе так срочно потребовался бадьянов корень?

Зборовский аккуратно взял своего спутника за плечи и развернул обратно вдоль дороги.

– Значит, так. Идем прямо и без остановок, не торопясь. И главное – не оборачиваемся.

Барон грубо выругался вполголоса.

– Гости у нас ожидаются сегодня ночью, незваные и неприятные. Ты видел глаза Альтстаффа, когда он кольцо у тебя на руке разглядел? Что ж ты думаешь, гном‑оружейник мифрил не распознàет? Наверняка тут же побежал в воровскую гильдию, работку им предложить на сегодняшнюю ночь. Один хвост за нами уже топает, но это только так – адрес уточнить. А само веселье начнется уже заполночь, не раньше. Так что спать нам сегодня не рекомендуется.

В животе у Юрая как‑то нехорошо скрутило, и больше до самой таверны он не проронил ни слова.

…

Воровка никогда не станет прачкой, тут не поспоришь. Но даже и внутри воровского мира есть своя специализация. Вот карманник, скажем, это одно, а домушник – совершенно другое. Один работает днем на базарах, другой ночью по чужим хатам промышляет. Нормальное разделение труда, никто друг у друга хлеб не отбивает: за чужую работу настоящий профессионал даже и не возьмется.

Тем более не стоило нанимать воров на такое дело, где нужен не вор, а грабитель. В этом и заключалась главная ошибка жадного хозяина оружейной лавки, у которого разом снесло крышу при виде мифрильного кольца на пальце сегодняшнего покупателя. Но Альтстаффа можно было понять. Кольцо из настоящего "эльфийского серебра"‑ это же не фунт изюму, не просто многие тысячи в золотой монете, если вдруг какому‑нибудь дураку и придет в голову такое кольцо продавать. Нет, мифрил – это легенда, ожившая въяви. Это память, боль и несбыточная мечта каждого гнома, от двухлетнего малыша, который еще и настоящего кузнечного молота в руках не держал, и до запямятовавшего по старости своей собственный возраст старейшины, которому уже не по наковальне молотить, а только по задницам своих непослушных пра‑пра‑правнуков. Это – страсть, и страсть неодолимая, особенно для настоящего мастера по металлу, каким Альтстафф и был. На самом деле ведь был, а не считал себя сам, и среди других таковым считался вполне заслуженно!

А теперь увидеть несравненный металл древних преданий наяву, и где? На руке какого‑то заносчивого хлюпика из высоких7?!

Благодарение Тинктару, у оружейных дел мастера имелись знакомства в фанхольмской гильдии воров. Те тоже были подлинными мастерами своего дела и славились тем, что способны на ходу стащить у бабы нижнюю юбку, да так, что она этого и не заметит. А уж стянуть кольцо с пальца у спящего сладким сном иностранца, казалось бы, легче простого…

Да, про Юрая старина Альтстафф все правильно понял… ну, или почти правильно. Но вот в отношении его приятеля хитрозадый гном, увы, ошибся, причем ошибся основательно и безнадёжно, приняв того за салонного "вояку", пусть даже и худо ли, бедно, но разбирающегося в оружии. Зборовский был не только крепким воином, но и ушлым придворным, а во второй жизни, не забудем, еще и вампиром. Он многое повидал на своем веку и поэтому моментально просчитал весь нехитрый расклад, едва лишь заприметив всплеск жадного изумления в глазах торговца, распознавшего мифрильное кольцо на пальце Юрая. Фактор внезапности был потерян: воров сегодня ночью ждали, и ждали отнюдь не с голыми руками. В своем вампирском облике Влад по части слуха и зрения, особенно в ночи, еще и раньше любому вору людской породы мог бы дать сто очков вперед, а уж после достопамятной встречи с Танненхильд – так и все двести. И когда среди глубокой ночи дверь в комнату полупустого из‑за траура трактира, где ночевали энграмские путешественники, беззвучно приотворилась, в шею заглянувшего в дверной проем вора столь же беззвучно вонзились острые вампирские клыки, и через минуту с первым из мастеров поживиться чужим добром было покончено.