Ирина Якимова - Либитина (СИ)

Кто-то из охотников хотел перебить ее, но другой остановил:

— Она правильно говорит, — глухой голос, упрямый тон. Эреус?

Я вернулась во дворец. Нонус вывел к тронным ступеням старика.

— Атер отнял жизнь у Виталия Фонса, превратив в его Макту, а Кармель уничтожила возможность возвращения этого долга Арденсами. Но вокруг еще так много жизней, Владыка Карды! Добровольная жертва любого смертного потушит твою ненависть и разомкнет оковы, наложенные Атером, Владычица Терратиморэ! Я хотел подготовить Кармель, но она не смогла переступить через ненависть к убийце сына. И тогда я нашел другого жертвователя… -

Нонус ловко лавировал, обращаясь то к Макте, то к питающей его тело Бездне, а я хмурилась, и над нашим мысленным морем сгущались тучи. Выходит, Макту может спасти не жизнь Арденса, но любая жизнь, отданная добровольно? Счастливый конец, как в сказках? Но откуда тянущей неприятной болью внизу живота ужасное ощущение подвоха? Будто сейчас некто, издевательски хохоча, выдернет доски пола у тебя из-под ног, и ты рухнешь в пропасть!

— Мы не оставим уничтожение Атера, Ваше Величество, — в реальности заговорил Вако. Напряжение в его голосе больно резонировало с моим, колотящим тело. — Макта вечно будет угрожать пятерке, так пусть он станет, хотя бы, слаб! Голос Бездны направляет Макту. Когда уйдет Голос, Макта ослабеет и сгинет.

Во взгляде Асседи заблестела сталь:

— Атер должен остаться! Он необходим всем потомкам Арденса, он — залог нашей силы. Как твари смеют не подчиняться потомку Арденса?! Ваше существовение зависит от нашего! А мы находимся в полной силе, только пока голос Бездны есть в мире, так решил Атер. Мне не больше вашего нравится эта зависимость, но поделать с ней ни я, ни кто либо из Арденсов ничего не может!

Я похолодела: Асседи — потомок Арденса. Очередная нежданная и предсказуемая подлость земли страха…

— Но еще больше существование отрекшихся от смерти зависит от Макты, — процедил Гедеон. Его рана затянулась, и вампир поднялся на ноги, более чем когда-либо бледный, серьезный и злой. — И я не думаю, что смерть Атера может причинить какой-либо вред Арденсам. Вы получили жизнь, а не проклятие Макты, от частиц Бездны вы чище всех прочих смертных, вот только совесть ваша грязнее всех. И, полагаю, Асседи, как раз пользуясь нечистотой вашей совести, некто взрастил в ее грязи нелепый страх — боязнь смерти Атера. Взрастил, чтобы сегодня столкнуть нас лбами в церкви Микаэля… и этот некто — Нонус!

— Верно, о связи Арденсов с Атером написано в единственном трактате Атера, подлинность которого установить не удалось. И этот фрагмент выглядит как вписка, — пробормотал Асседи. — И все же, Вако, я не уйду, по крайней мере, пока не явится Нонус и не объявит, что фрагмент о связи Арденсов с Атером — часть его лжи.

— Послушайте, Ваше Величество, — из-под бархата тона предводителя пятерки показалась основа: металлические стержни. — Уйдите и уведите своих верных шавок, оставьте наши дела с Атером в покое, и продержитесь на троне дольше, чем ваш предшественник!

Я опять скользнула во дворец, и вовремя. «Ты заслужил свободу, Макта. Свободу от ненависти», — как раз молвил Нонус и толкнул старика-смертного вперед, так что тот повалился на колени на первую тронную ступеньку.

— Вот человек, который отдаст тебе жизнь, вместо той, что была украдена Арденсами! — крикнул вампир. — Это — Ари, алхимик и последователь Атера. Он помогал Кармель с ритуалом, но раскаялся в своем деянии, потеряв всех родных от клыков carere morte. Он принял знакомое тебе дурманное зелье Атера и станет новым созданием Бездны вместо тебя. А ты будешь свободен. Я же получу светлое создание Бездны из добровольной жертвы Атера.

Макта задумчиво склонил голову набок, изучая смертного. При упоминании светлого воплощения Бездны глаза Первого вампира опять заволокло странным белым светящимся туманом: слепой, но всевидящий взгляд. А старик обернулся к Нонусу — ко мне, кратко глянул в его — мои глаза. Какие темные, полные боли и непонимания, как у животных на бойне, омуты! Он же боится, до смерти боится! «И молитва, что он шепчет… — вспомнила я. — … это же та самая, защитная, которой меня когда-то учил Эреус!

— Какая же это добровольная жертва, Нонус?! — прошептала я, а потом крикнула в голос, и этот крик птицей пронеся над нашим морем. — Этот смертный дрожит от страха… перед тобой! Ты просто запугал его! Если он станет новым созданием Бездны, какими будут его дети — дети страха?! -

Но Нонус закрылся от меня. Я могла беспрепятственно плавать в его «здесь и сейчас», но была бессильна воздействовать на него. Церковь Микаэля и дворец Макты разделяло пол-Карды, и неизвестного рода непроницаемый купол защиты над церковью. Что же делать?!

— …Я давно ждал, Ваше Величество, когда вы встанете перед этим выбором, — глухой, усталый голос Эреуса вернул меня в собственное тело. Я развернулась, чтобы увидеть бывшего мужа, еще не поняв, хочу ли этого. Диос сидел, привалившись спиной к стене, очень бледный, но знакомо упрямый. Фламма была рядом.

— Перед каким выбором? — Асседи бледнел-злился все больше, и тонкая усмешка искривила лицо Эреуса:

— Или вы покровительствуете охотникам, или тварям! До сегодняшней ночи мои охотники не представляли, сколь тесны ваши связи с пятеркой. Мои люди не станут слушать приказы человека, будь он хоть самим Лазаром Арденсом, если он якшается с тварями. Более того, этот человек будет приравнен к тварям, а с последними у нас разговор короткий… — он договорил это почти неслышно, одним болезненным выдохом, и упрямо наклонил голову, точно приглашал Асседи пободаться. Я дрогнула от этого движения: на нашей свадьбе, шепча клятву, муж бодался со всем миром точно также. Интересно, знает ли это движение Фламма?

Почувствовав мой взгляд, Эреус чуть обернулся — и изменился в лице от страха. А я, поглядев в знакомые светлые глаза сейчас, не почувствовала почти ничего. Чуть-чуть жалости, чуть-чуть презрения… Все.

— Здесь, сейчас вы отдаете пятерку старших вампиров нам, и мы продолжаем службу Арденсам, — Эреус говорил размеренно, уверенно, будто не раз репетировал эту сцену. Я ждала гневной реплики Асседи, но тот слушал, то ли пораженный, то ли покорный. — Пришел момент выбора, Ваше будущее Величество, на поддержку кого их двух злейших врагов вы рассчитываете в свое правление!

Я почти слышала мысли, проносящиеся в голове Асседи, почти видела его чувства, яркие и грозные, как буря. Он возмущался неповиновению самых верных слуг и признавал справедливость этого, хотел стереть охотников в пыль и тут же, на месте, подсчитывал, сколько лет и средств понадобится, чтобы вырастить новых, столь же сильных. Наконец, найдя спасительную идею, он разомкнул губы: