Тимофей Царенко - Адаптация

- ААААААААААААААААА! - Нет, не казалось.

Я подскочил и побежал, рискую вписаться в дерево. Рана почему-то не спешила зарастать.

- Стой, Олег, стой! Ну куда же ты! Я еще не закончил!

Потом Морген показал мне видео, где я бегу, заливая поляну кровью и бешено вращая глазами. Обнаженные лицевые мышцы провели такое впечатление на Венсера, разогревающего кашу, что его вывернуло прямо в котелок. За мной несся сумасшедший серб, размахивая чем-то, что потом, при рассмотрении, оказалось кожей с лица.

В какой-то момент я все же поймал дерево, и рухнул, крича от боли. На меня сверху навалился Никола, прижимая бедрами руки к телу, и что-то прикладывая к лицу. Внезапно боль прекратилась, и я провел руками щекам, вытирая слезы.

Наложен постоянный баф "Чужой лик"

Ваше имя и игровые данные будут изменены (для любого стороннего наблюдателя вплоть до класса "божественный")

Чтобы отказаться от бафа, удалите биомаску.

- За что? Что я тебе сделал? Нормально же общались! - Я сел, прижимая руки к лицу. Меня трясло.

- Вот, смотри! - Эльф поднес к моему лицу зеркальце.

Из него на меня смотрел мужчина, в возрасте чуть за тридцать. Тяжелый подбородок, серые, чуть раскосые глаза, длинный нос с горбинкой. Лицо обрамляла аккуратная бородка.

Я посмотрел свои данные

Эдгар, человек рейнджер. Уровень 52 4500 жизней.

Руки привычно обратилась в птичьи лапы. Я схватил эльфа за шиворот, и прижал к дереву, надавив локтем левой руки на горло. Правой вскрыл брюшину и схватил печень гостя.

- Ну?

Эльф был безмятежен, словно ничего и не произошло.

- Согласись, хороший подарок? И можешь не держать меня за внутренние органы? Они все равно троекратно дублируются.

- Мутант!

- Да ладно тебе, за то теперь точно ни кто не узнает, даже в лицо. Держи! Это на память.

С этими словами Никола протянул мне содранный кусок кожи.

- А это тебе на память! - И вложив в руки эльфа вырванную печень. Полоска жизней биоманта лишь слегка просела.

Раздались одиночные хлопки.

В нескольких метрах от нас стояла Селена, и с любопытством наблюдала за разворачивающимися событиями.

- Прошлое лицо мне нравилось больше. - Селена с любопытством разглядывала меня.

- Мне тоже! Ведь это было мое лицо! Никола, откуда кстати это лицо у тебя?

Серб замялся.

- Ну, у меня один тут занял денег и...

- И что, он сейчас стал Филином?

- Наверно, я не проверял...

- Знаешь, то, что сейчас кому-то гораздо хуже, чем мне - как то успокаивает...

К обеду я успокоился окончательно, А вот мой питомец был близок к истерике. Биомант гонялся за химерой с каким-то лихорадочным блеском в глазах. Химера изображала из себя крота и делала успешные попытки зарыться под землю прогрызая тоннель прямо в лесном глиноземе, и заглатывая излишки грунта. У костра была разложена походная лаборатория. Или походная пыточная, проверять нет желания.

- Никола, не трогай Кошмарика. У тебя два своих есть. Кстати, скажи мне по секрету, что ты пообещал своим ассистентам, за то, что превратил их в это? - Я кивнул на опохмеляющихся кадавра и гнома, у которого из под кирасы проглядывало еще две пары коротких жучиных лапок.

- Не помню уже, им там какой-то приз от системы полагается, а я им плачу небольшую зарплату.

- А где ты тела взял насекомых? Где такие монстры водятся?

- А, это... Это совсем недавно получил. Тут странное погодное явление было, дождь из крови. Насекомые и мутировали. Насилу отбились, а пару самых удачных тушек я прихватил с собой, все равно асситентов слегка погрызли, жалко было на перерождение отправлять. Ну и...

- Даже знать не хочу, Никола, честно. Ты мне лучше скажи, куда ты теперь?

- Теперь обратно к эльфам. Они ведь еще не знают, что я квест изменил. Поведу их на битву с порождением тьмы. Если нужно чего будет, ты пиши!

С этими словами эльф кинул мне предложение дружбы, заскочил на бурчящего кадавра, и исчез в чаще леса. Что примечательно, за два дня он не заговорил ни с одним моим спутником, словно их и не существовало.

Ко мне подошел Морген.

- Странные у тебя друзья, Филин.

- Странные. Ваш мир ломает моих современников.

- Биомант не выглядел сломленным.

- Он потерянный. Где то на просторах этого мира он потерял свою душу. Для него игра стала совсем игрой. Он не видит ни одного человека вокруг себя.

- Как будто ты видишь!

- Вижу. Вижу, во многом благодаря тебе, Морген. Чаще напоминай мне, что я человек. Игра должна быть закончена.

Я смотрел на серый деревянный потолок, и меня терзали три очень и очень не простых вопроса.

Вопрос первый, где я?

Вопрос второй, он же основной, почему я ничего не помню с того момента, как на горизонте возникла Столица?

Вопрос третий, что все это значит?

Сначала осмотр окружающего пространства. Диспозиция следующая. Я, одетый, лежу на кровати. Рядом валяется мой плащ, копье, в стене торчат ножи. Комната... Комната серая. Так, наверно может выглядеть комната, обшитая деревом, если ее оставить на лет сто, или двести. Почти не слышимые скрипы, пропахший временем и старым домом воздух, запыленные окна, торчащие из стен крепежные гвозди, темные от ржавчины. Неплотно подогнанные доски, навевающие на мысли о бесконечном лабиринте труб, балок, коридоров лазов и щелей, сразу за этой стеной. Полуистлевшее покрывало на жесткой кровати. Свет, струящийся из-за запыленного стекла. Можно различить только топорщащуюся гвоздями раму, мир за окном тонет в серой дымке.

Ощущения...

Ощущения странные, привычные и незнакомые одновременно. Словно тонешь в бесконечном пространстве, душном, наполненном неясными шепотами, и несбывшимися надеждами. Рванись в сторону, и оно пережует тебя, напомнит обо всех несбывшихся надеждах, допущенных ошибках, поспешных словах. Зальет тебе в глотку расплавленным свинцом слова "а если бы не...". Но если ты раскроешь перед ним душу сам, свернешься калачиком на пыльных досках, и уснешь под скрипы, навевающие тревогу, улыбнешься своему самому большому страху... Где то в этих серо черных лабиринтах живет то, что в итоге стало Кошмариком, где то тут есть коридоры, где за стенами можно услышать детский плач и надрывный крик "не нужно, пожалуйста, не делай этого". Открой душу и усни, и можно увидеть миллионы кошмаров. Чужих кошмаров.

Я улыбнулся, потянулся, но так и не вспомнил, как попал в это чудесное место.

На приглушенной системной рамке мелькала дата и время. Третье ноября, четырнадцать пятьдесят пять. Никакого дискомфорта, боли, следов применения заклинаний. Только пару ножей в ветхой стене, да несколько глубоких вмятин, словно в стену били чем-то круглым и твердым.

И в голове пусто, как у студента в холодильнике. Не бывает такой полной амнезии.