Роберт Говард - Конан (сборник)

При виде незваного гостя он с досадой взмахнул было рукой, но потом поднял взгляд, и рука его застыла на полдороги. Рот его приоткрылся - он встретился глазами с привидением своего прошлого. Взор его широко открытых глаз постепенно стал наполняться недоверием и страхом.

- Ну, - первым подал голос гость, - ты что, - никак не подыщешь для меня подходящего приветствия?

Публио облизнул мгновенно высохшие губы.

- Конан... - недоверчиво прошептал он. - Господи! Конан! Амра!..

- А кто ж еще? - и плащ с рукавицами с грохотом опустился на бюро. Ну так что же? - выкрикнул он со злостью. - Ты даже не можешь предложить мне бокал вина? После дальней дороги у меня пересохло в горле.

- Ах да, вина!.. - механически повторил Публио. Он взглянул в сторону колокольчика, но вдруг задрожал и отдернул руку, словно обжегшись.

С искрой устрашающего веселья в глазах Конан наблюдал, как купец поднялся и поспешно закрыл двери, предварительно высунув в коридор голову и убедившись, что там никого нет, а потом вернулся и взял с дальнего столика золотой кувшин с вином. Он хотел было наполнить небольшой бокал, но киммериец вырвал кувшин из его рук и стал пить прямо из него. - Да... Это, без сомнения, Конан... - выдавил купец. - Э-э-э... Ты что - ошалел?..

- Черт возьми, Публио! - отозвался Конан, оторвавшись от кувшина, но не выпуская его из рук. - Ты стал жить лучше, чем раньше. Нужно действительно быть хорошим купцом, чтобы сорвать куш, начав торговлю с гнилой рыбы и прокисшего вина!

- Старого уже не воротишь, - ответил Публио, охваченный дрожью. Еще глубже запахнувшись в свою накидку, он продолжал:

- Я расстался с прошлым, как с изношенным плащом.

- Вполне возможно. Но вот только меня ты, как плащ, не сбросишь. Может, ты и считаешь меня глупцом, но зря думаешь, что я не догадываюсь, что весь этот твой дом построен на моем поту и крови. Или мало шлюпок с добром в свое время прошло через твои руки?

- Все купцы Мессантии рано или поздно имели дела с морскими разбойниками, - нервно произнес Публио.

- Но не с черными корсарами, - не обещающим ничего хорошего тоном возразил Конан.

- Ради бога, замолчи! - вскрикнул купец, вытирая со лба пот. Пальцы его тискали золотую оторочку тоги.

- Успокойся, я лишь хотел кое-что тебе напомнить, - успокоительно произнес Конан. - Да не трясись ты! Ты же часто на моей памяти рисковал в прошлом, мечтая о богатой жизни в том паршивом домике на побережье, здороваясь за руку с каждым контрабандистом или пиратом. Видать, достаток тебя расслабил.

- Я теперь знатен... - промямлил Публио.

- Что означает: богат, как дьявол, - хмыкнул Конан. - А почему? Как это ты сумел поймать удачу, оставив позади своих многочисленных конкурентов? А за счет того, что заработал большие деньги на продаже слоновой кости, страусовых перьев, меди, кожи, жемчуга, золота и других товаров с берегов Куша. А где ты все это доставал? Или вместе с другими купцами покупал за серебро в Стигии? А я тебе напомню: ты получал эти товары от меня, и то за цены бросовые по сравнению с настоящими. Я же добывал их у племен Черного побережья, или с стигийских судов - вместе со своими корсарами.

- Потише, ради бога, - взмолился несчастный купец. - Я этого не забыл! Но что ты здесь делаешь? Я в Аргосе - единственный человек, которому известно, что король Аквилонии в прошлом был Конаном-пиратом. Но до меня недавно дошли слухи о военном поражении Аквилонии и о гибели ее короля...

- Да, мои враги уже растрезвонили об этом по всему свету. Но я, как видишь, сижу с тобой и попиваю вино.

И он подтвердил последние слова делом. Опустив опустошенный кувшин, он продолжал:

- Я попрошу тебя всего лишь об одной услуге. Мне известно, что ты находишься в курсе всего, что происходит в Мессантии. Я хочу знать - находится ли в городе зингариец Белосо, или как там еще он мог назваться. Он высокого роста, худой, смуглый, как большинство его соотечественников, и, вероятно, хочет продать большой драгоценный камень.

Публио покачал головой.

- Я не слышал о таком человеке. В Мессантии тысячи приезжих. И тысячи ежедневно уезжают из нее. Но, если он здесь, мои люди отыщут его.

- Хорошо. Пошли их на поиски. А пока прикажи слугам заняться моим конем и принести мне поесть.

Публио согласно кивнул. Поставив пустой кувшин на стол, Конан отвернулся и подошел к ближайшему окну, втянув полную грудь соленого морского ветра... Посмотрев на кривые портовые улочки, он окинул внимательным взглядом стоявшие на рейде корабли и поднял глаза туда, где в бесконечной туманной дали море сливалось с небом. Память унесла его за этот горизонт, помчавшись на крыльях к золотистым морям юга, где под палящим солнцем ни во что не ставились любые законы и когда-то протекала его стремительная, бурная жизнь. Слабый аромат пряностей и оливы пробудил образы необычных берегов, поросших мангровыми зарослями, где бубны и барабаны спешили сообщить вести о боевых трофеях, дыме, пожарах и потоках крови... Задумавшись, он едва успел заметить, что Публио тихо выскользнул из комнаты.

Подхватывая полы накидки, купец поспешил вдоль по коридору и спустился в помещение, где сидел и что-то писал на пергаменте высокий худой человек с длинным белым шрамом на щеке. Было в нем что-то такое, что свидетельствовало о присущей ему решительности и целеустремленности. Публио нервно произнес:

- Конан вернулся!

- Конан? - худой мужчина вскочил, и перо выпало из его пальцев. - Тот самый корсар?

- Да!

Собеседник его побледнел.

- Вы что - с ума все посходили? Нас же всех повесят, если его кто-нибудь узнает! Человека, укрывающего корсара, или торгующего с ним, вздергивают так же быстро, как и самого корсара! А если губернатор узнает о наших с ним старых делах?

- Не узнает, - осторожно ответил Публио. - Пошли своих людей на торговые площади и в портовые таверны, пусть узнают, есть ли сейчас в Мессантии некий Белосо из Зингара. Конан говорит, что у того есть драгоценный камень, который киммерийцу очень нужен. Скорее всего, об этом должны знать ювелиры... Но будет еще одно задание: найди-ка примерно дюжину таких мерзавцев, чтобы они могли убрать кого нужно, а потом бы язык держали за зубами. Понял?

- Понял, - подтвердил высокий медленным движением головы.

- Я не для того злодействовал, писал доносы, клеветал и убивал, вырываясь из когтей нищеты, чтобы меня сгубила тень прошлого, - прошипел Публио, и зловещее выражение его лица в эту минуту могло бы испугать тех богатых господ и дам, что покупали в его магазине шелка и жемчуг. Но, когда он чуть позже возвратился к Конану, толкая перед собой столик на колесиках, весь заставленный мясными и овощными блюдами, облик его вновь был совершенно спокоен и приветлив.

Киммериец все еще стоял у окна и глядел в порт, на пурпурные, пунцовые, киноварные и алые паруса галеонов, барок, галер и клиперов.