Виктор Шипунов - Большое средневековое сафари (СИ)

Неожиданно к нашим ногам упал труп, потом второй. Я догадался, что Питер взял в руки снайперку. Стрелок он, конечно, так себе, но со ста пятидесяти метров и в такую оптику он просто не мог промазать. Неожиданно с нами оказался Ти. Он вжался в стену, чуть поодаль от нас и ожидал своего часа.

— Хозяин, — прошелестел он, — когда ворота упадут, я пролезу сквозь решетку и займусь Звездочетом.

Между тем Питер продолжал жать на курок. Две обоймы, три, наконец-то там, наверху, началась паника, кто-то кричал и пытался вразумить солдат, наверное, сам Звездочет. Моя петля неожиданно оборвалась.

— Берегись! — закричал я.

Ланселот резко отпрянул от ворот, и я увидел, что и его петля отвалилась. Створка, медленно, с тяжелым стуком упала на то место, где мы только что стояли. Перед нами была решетка, и она была деревянной. Правда надежда Титана не могла быть исполнена — переплетение брусьев было слишком частым, чтобы даже он мог протиснуться между ними. Но в наших лазерах еще был заряд, и мы тут же пустили их в ход. Ти включился в работу, его бластер жег нижние брусья.

Дерево поддалось так быстро, что не успело загореться. За пару минут у нас появилось отверстие, через которое я мог проскакать. Титан протиснулся еще раньше, едва появилась для этого возможность, и понесся по вражеской территории, сея смерть и панику. Ланселот телепатически предал мой приказ Персею, а тот Питеру и Мотылек поскакал звать нашу кавалерию.

Мы продолжали жечь решетку, пока от нее мало что осталось. Затем мы с Ланселотом открыли вторую половинку ворот, открывая дорогу для кавалерии. В этот момент подскакал Питер со всем отрядом, и мы понеслись к замку Звездочета. Его люди бежали в разные стороны, и вовсе не стремились защищать замок. И мы, полагая, что сейчас стоит захватить ворота, скакали на предельной скорости.

В воротах метался Титан, он разогнал охрану и не подпускал никого к лебедкам, управлявшим движением решетки. Выглядел он очень убедительно, особенно когда пускал в ход лазер. Четыре трупа с огромными рваными ранами красноречиво советовали всем: не подходить.

Мы оказались ценной группой поддержки, так как снаружи и изнутри предпринимались новые атаки, с целью закрыть ворота. Лазеры наши сдохли и я взялся за винтовку. Ланселот и Персей вынули автоматы и приготовились. Мы с Питером стреляли каждый в свою сторону и отбили охоту приближаться к воротам. Наконец, Звездочету удалось собрать все оставшиеся у него силы, и он бросил их в атаку против нас. Сам он предусмотрительно держался в задних рядах. В руке у него оказалось нечто напоминающее маленький пистолет.

— Берегись, у него мини-бластер, — предостерег всех Перс.

Вспышка ударила над нашими головами. Титан сорвался с места и стрелой понесся прямо на наступающих, временно защищенный ими от действия лазера. А мы с Питом схватились за винтовки. Наши пули попали в Звездочета, но одна из них остановила его, другая отбросила на землю. Он тут же встал и снова выстрелил.

— У него силовое поле, такое пулей не пробить, — как знаток заявил Ланс.

И следом робот выхватил автомат. Раздались короткие очереди по прорвавшимся вперед атакующим, Ланс экономил патроны. Питер тоже перенес огонь на наступающих, а я продолжил стрелять по Звездочету, не давая ему стрелять прицельно. Я-то знал, что произойдет, когда Ти доберется до его горла.

Вероятно, Титан превзошел сам себя, и в скорости, и в прыжке. Я потом померил длину его прыжка, он был длиннее, чем прыжок крупного тигра. Ти взлетел над атакующими шеренгами и сбил с ног Звездочета, который видимо, увидел Титана только в последний момент. Но именно в этот момент он выстрелил, не известно стрелял он в пса или в меня, но синтетическая шкура Ти вспыхнула прямо в полете, и на Звездочета рухнул пылающий скелет огромного пса. Челюсти его сомкнулись на шее Звездочета.

Какое-то время он рвал тело зубами, потом сорвался с места, сделал широкий круг на предельной скорости и прибежал ко мне. Я выхватил походное одеяло из седельной сумки и, приказав ему лечь, накинул на него, чтобы загасить пламя. Так мне удалось сохранить в тайне это событие в первую очередь от своих, не посвященных соратников.

Напуганные солдаты противника стали бросать оружие и поднимать руки. На долю подоспевшей кавалерии осталось только согнать всех уцелевших пленных в одно место.

Они напали затемно, перед самым рассветом. В их понимании более чем двукратный перевес служил гарантией победы. Пехота бежала легкой трусцой, рассыпавшись вдоль фронта. Кавалерия сделала широкий обход, стараясь захватить наши малые земляные укрепления, которые мы решили не защищать. Мы на ночь поднимали шесты с соломенными чучелами, изображавшими часовых, а на день их убирали. При этом вечером уводили людей в укрепленный лагерь, оставляя укрепления на соломенных солдат и богов.

Множество волчьих ям нарытых повсеместно сработали и сотни вражеских всадников, попавших в них, получили травмы, как люди, так и лошади. Травмы были по большей части не смертельные, но ряды графской конницы поредели. Наконец, когда они завершили обход и вышли к земляному укрепленному лагерю с юга, они попали под внезапный и жестокий обстрел из стальных арбалетов, как с южного вала лагеря, так и с высоких стен и башен замка Гилл.

Командир, помня о потерях при обходном маневре, не рискнул вести свои отряды прежним маршрутом и стал прорываться вдоль южного вала, все время находясь под обстрелом. Проскочившие за пределы южного вала получали два залпа в спину с восточного вала. В итоге отступление превратилось в беспорядочное бегство, которое принесло оборонявшимся еще одну пользу — отступавшая кавалерия смяла ряда собственной наступавшей пехоты.

Весь центр и правый фланг были дезорганизованы, построения нарушены. Часть центра и левый фланг пехоты тоже попала под обстрел и понесла потери до тысячи человек убитыми. Кавалерия потеряла даже больше. Из укрепленного земляного лагеря никто не вышел преследовать отступающего противника, выполняя строжайший приказ.

К полудню графские войска оправились, и вперед снова двинулась царица полей. Но, не получая достаточной поддержки стрелков, снова вынуждены были отойти под огнем и с потерями. Наши использовали преимущества арбалетов — дальность, точность и относительно невысокие требования к квалификации стрелка. Правда арбалеты проигрывали в скорострельности, но зато мы выпустили их уже более двух тысяч и все они стреляли в этот день. А так как мы стреляли из-за укрытия — наши потери были чисто символическими.

Барон Брит, оставшийся за главнокомандующего, не спешил переходить к активным действиям. Он следовал моим инструкциям — оборона и только оборона. Пока нет уверенности в победе — мы обороняемся. Позади практически нет войск, и поражение означает окончательное поражение в войне.