Виктор Шипунов - Большое средневековое сафари (СИ)

Они окружили нас, и нам пришлось стать спина к спине. Но после первой же волны атакующие изменили свое мнение — они поняли, что знают арифметику не так хорошо как думали. И… они побежали. Я, в своих тихоходных доспехах и не пытался гоняться за ними, а сразу направился к двери цитадели, не без оснований полагая, что граф и заложники находятся там. Железные парни, развили свою максимальную скорость и быстро разобрались с разбегавшейся стражей.

Огромная бронзовая дверь была на запоре. Такую не вышибить плечом или ударом ноги, даже если ты в рободоспехах. В этом я быстро убедился. Но тут подоспели роботы. Рядом с входом стояли две бронзовые статуи изображавшие стражу с огромными мечами. Каждая из них была раза в два тяжелее моего робота. По моей команде Железные парни стащили одну из них с постамента и использовали ее как таран.

Ясно, что тот, кто ставил это украшение или символ силы прямо рядом с дверью, не мог и предположить, что такую огромную статую кто-то сможет нянчить на руках. Для того чтобы поднять ее нужно было не мене десяти человек, а столько людей не могло подойти к ней одновременно, чтобы взяться за нее. Но расчет был на человеческие силы.

Железные парни вертели этот бронзовый таран играючи. Короче говоря, дверь раскололась после четвертого удара, а после пятого оба куска вывалились, открывая проход в цитадель. Железные ворвались туда под градом стрел, которые не могли повредить им. В полумраке они видели как днем. Там было не мене сорока противников, но остановить роботов они не могли.

Как только они оттеснили врагов, я двинулся вверх по лестнице. Откуда-то сверху, из бокового прохода, на нее выскочило пятеро. Они увидели одинокого война перед собой, и, пользуясь большой шириной лестницы, напали втроем на одного. Но удары, которыми меня осыпали, не причинили мне вреда. Зато каждый мой удар уменьшал число защитников. После трех ударов их осталось двое и что-то вроде страха появилось в их глазах. Последний поспешил сдаться, а заодно и сообщил мне, где находится граф и что женщина и дети находятся у него. Я вломился в большую залу на втором этаже, разнеся в щепы дорогую дверь красного дерева. Граф стоял позади двух шеренг солдат. Их было около двадцати в каждой шеренге.

— Ты растерял свое войско, — крикнул он мне. — Теперь тебе конец!

— У меня и не было здесь войска, — подняв забрало, отвечал я. — Нас тут трое и это означает, что силы не равны, и вам лучше сдаться как можно быстрее.

Дружный смех был мне ответом. За моей спиной раздались легкие шаги Железных парней. Я сделал три шага вперед, чтобы не загораживать дверь. Они стали рядом со мной и я тихо приказал:

— Женщина и дети должны остаться живы и целы.

Роботы рванулись вперед на предельной скорости. За пять секунд они уже были на другой стороне залы, где заложники прятались за спинкой огромного деревянного трона. Широкий пролом в обеих шеренгах, образовавшийся от этого демарша не на шутку впечатлял. Уцелевшие гвардейцы начали сдаваться. Мечи полетели в угол, за ними последовали шлемы.

Неожиданно для всех граф закричал:

— Требую поединка, только честного один на один.

— Это можно, — ответил я. — Выбирай оружие.

— Я возьму это, — он подошел к стене, на которой висела большая коллекция оружия, и снял бронзовую булаву длинной почти с его рост. Весила эта штука не мало. Одного удара такой булавы хватило бы любому нормальному войну…

— Хорошо. А я оставлю себе свой добрый клинок.

Я понимал, что булава это как раз самое опасное оружие для меня. Пробить мои доспехи сложно, а вот оглушить меня можно даже сквозь доспехи. А если бы это произошло, то мои доспехи вряд ли могли меня спасти от ударов силой в тонну.

Все расступились, давая нам место. Граф взял булаву обеими руками, и я понял, что имею дело с мастером самого высокого класса. Такой в нашем клубе непременно был бы чемпионом. Но мне, по сути, нужен был только один хороший удар, впрочем, ему тоже.

Граф танцующей походкой двинулся ко мне. Я сделал навстречу три шага, и когда он размахнулся и пустил булаву с права на лево, резко продвинулся вперед и вправо, одновременно разворачиваясь по часовой стрелке. Мой меч вышел тоже в горизонтальном ударе, но выше булавы. Он целил в район поясницы, а я в шею. При такой инерции удара он служил тем центром масс, вокруг которого булава описывала свою траекторию.

Фактически он был неподвижен, словно привязан к определенной точке пространства. А это означало, что граф мог сдвинуться в сторону, только выпустив из рук оружие. Но я был уверен, что именно этого он и не сделает. Меч ударил его точно в шею, стальной воротник был рассечен и голова его слетела, одетый на нее шлем зазвенел по плитам пола. Но следом его удар тоже достал меня и сбил с ног. Я потерял сознание. А когда очнулся, боль была всюду, болело все тело.

Впервые эти доспехи были немного помяты, но это, по сути, было не важно. Смерть графа означала конец войны. Его вассалы выполнили долг до конца, и их совесть была чиста. Все они сложили оружие, узнав о смерти своего сюзерена. Графство оказалось в моих руках. И с этим нужно было что-то делать.

Барона Брита я решил вызвать к себе. Для этого отослали посыльного из графской канцелярии с пакетом о роспуске бывших графских войск по домам и о гибели графа и окончании войны. С ним поехал Джереми и еще двое рядовых агентов для охраны. Джереми я заинструктировал по самую макушку, не желая передавать письменное сообщение для Питера. Он должен был привести сюда пять тысяч солдат для поддержания порядка. Ожидалось прибытие всех наших друзей и соратников.

Я распустил войска графства, находившиеся в Эштвуде, по домам. Стража мне не присягала, но присягнула продолжать хранить закон и порядок в городе и не пользоваться оружием в политических целях. Меня это вполне устраивало.

В этот же день мастера графа явились ко мне. В руках этих людей, несмотря на их невысокое происхождение, таилось много власти, и я принял их визит за хороший знак.

— Господа, прошу садиться и чем могу вам помочь?

Мастер управляющий обратился ко мне:

— Ваша милость, я обращаюсь к вам от имени всех нас. Вы, бесспорно, являетесь тем лицом, которое обладает здесь властью, неважно на каких основаниях. В связи с этим, мы как люди, управляющие этим городом и этим графством, должны спросить вас: — Желаете ли вы, что бы мы и дальше исполняли свои обязанности?

— Вы люди заслуженные и если вы клянетесь и дальше честно исполнять свои обязанности, то лучшего и желать не стоит. Когда появится официальный правитель, он может решить иначе, а может оставить все как есть, это его право. Я же ничего не хочу менять до выяснения всех обстоятельств.