Анна Дашевская - Лицо под маской (СИ)

Настроение испортилось, и составление списка гостей я отложила, убрав наброски в сейф вместе с документами на дом. Нужно взглянуть на бальный зал, я туда, кажется, и не заходила с тех пор, как перебралась в Ка”Виченте. Звонком я вызвала горничную и попросила ее прислать в зал синьору Пальдини; Мария присела в реверансе и исчезла.

Зал был белым, с традиционными высокими стрельчатыми окнами, смотревшими на Гранд Канал. Мебели здесь практически не было, кроме пары пуфиков и рояля в углу. Получается, если звать гостей числом больше пяти, то нужно покупать мебель сюда, большой обеденный стол в столовую и еще прорву всего…

— Как вы думаете, синьора Пальдини, мы сможем использовать что-то из мебели, хранящейся на чердаке? — озадачила я вопросом вошедшую экономку.

— Нужно посмотреть, синьора… — задумчиво ответила она, проведя пальцем по запылившейся поверхности лаковой консоли и покачав головой. — Насколько я помню, там были кресла и пуфы, которые когда-то стояли здесь, в бальном зале, и три или четыре ломберных столика. Только вот в каком они состоянии? Все нужно проверить…

Проверка привела к тому, что мы обе запыхались и слегка пропылились, зато нашли упомянутую мебель в очень приличном виде. Приведя себя в порядок, переместились в кабинет и обсудили, что же нужно купить, чтобы вернуть Ка”Виченте былой блеск, и удовлетворенная экономка отправилась наводить страх на горничных. Ну, пыль-то и в самом деле не была вытерта…

Я взглянула на часы и решительно взялась за коммуникатор. Не хочу ужинать одна.

Вообще-то, увидев на экране коммуникатора лицо Джан-Баттисты Торнабуони, я немного занервничала. То есть, говоря честно, у меня просто сердце ушло в пятки. Но он улыбнулся так радостно, что уже совсем легко я сказала:

— Простите меня, Джан-Баттиста, я съездила в Старый порт без вас. Так уж получилось…

— Даже не знаю… протянул он, — можно ли такое прощать. Вам придется загладить свою вину, синьора!

— Ужин может ее слегка искупить?

— По-крайней мере, положит начало!

— Тогда…

— Я заеду за вами через час, успеете собраться? — не дал он мне договорить.

— Постараюсь! Но скажите хоть, куда мы поедем? Нужно маску, вечернее платье, что-то особое?

— Маска не помешает, а так — обычная одежда. Мы отправимся ужинать в одну старую тратторию на Торчелло, там отлично готовят крабов.

Ну, раз обычная одежда, пусть платья повисят в гардеробной. Ограничусь душем и сменю рубашку на свежую. Над маской я задумалась, протянула было руку к подарку Джан-Баттисты, dottore dela peste, но потом решительно взяла простую черную маску-коломбину. Сбежав с лестницы, заглянула на кухню и отдала кухарке новые распечатки рецептов, добавив:

— Я подумала над вашей идеей, Джузеппина, и планирую устроить ужин для друзей.

— Прием, синьора! — поправила меня эта повелительница миксеров и укротительница котлет. — Ужин в стиле Нового света, музыка и танцы! Мммм!

Она зажмурилась и повела носом; в воздухе явственно запахло булочками с ванильным кремом, и я сглотнула слюну. Джузеппина открыла глаза и уставилась на меня с некоторой алчностью:

— Вы не обедали дома, синьора, и вот, теперь голодны, как бродячий котенок!

— Мр! — подлил масла в огонь Руди, запрыгнувший на высокую табуретку возле стола.

— Тарелку пасты, синьора? Или, может быть, минестроне для начала? — кухарка засучила рукава и взяла в руки половник.

— Нет-нет, моя дорогая, — торопливо сказала я. — Меня пригласили ужинать, вот я прямо сейчас уже иду. Не знаю точно, куда, но мне сказали, там хорошо готовят…

— И я готов повторить сказанное! — раздался за моей спиной веселый голос Джан-Баттисты.

Вот интересно, с каких пор представители высшего света заходят на кухню в чужом доме, словно на свою? Однако его появление смягчило мою суровую кухарку, и я смогла без угрызений совести попросить к завтраку те самые ванильные булочки…

Ужин на острове Торчелло был очень спокойным. Меня, наконец, настиг откат после операции, навалилась усталость, и в какой-то момент я даже пожалела, что не ограничилась бокалом вина и тарелкой минестроне дома. Но еда оказалась действительно превосходной, домашнее вино освежало и разгоняло усталость, а мой сегодняшний компаньон, словно почувствовав мое нежелание говорить, и сам был молчалив… Волны бились о каменные ступени, и от ветки мимозы, стоящей на столе в простом стеклянном стакане, шел густой аромат. Промокнув последние капли восхитительного соуса кусочком белого хлеба, я жалобно посмотрела на Джан-Баттисту, и сказала:

— По-моему, я съела свою норму на три дня вперед… И на десерт меня уже не хватит.

— Кофе? — мужчина помахал рукой официанту.

— Нет, иначе я не засну. Домой-домой, и завтра я буду спать до обеда!

В гондоле Джан-Баттиста спросил у меня:

— Нора, вы смертельно устали, или хватит сил на десятиминутную прогулку?

— Мммм… — я прислушалась к себе: ноги умеренно гудели, но, в принципе, пока я не падала в изнеможении. — Хватит. Ваши предложения?

— Увидите!

Лодка причалила недалеко от Риальто, возле небольшого храма Ниалы, будто вросшего в землю. В окне горел небольшой огонек, и мой спутник сказал:

— Читают наставление над усопшим; у тех, кто поклоняется Белой богине, положено в течение суток после смерти читать священные тексты, чтобы душа умершего нашла верный путь. У этого храма небольшая община, всего человек двести, так что, я думаю, ночное бдение взял на себя здешний пастырь. Вот посмотрите, — он подвел меня к фасаду церкви и показал на мозаичное изображение женщины в белом хитоне, стоящей на каком-то цветке. — Этой мозаике столько же лет, сколько храму, а он построен в двенадцатом веке…

В колеблющемся свете магического фонарика я рассмотрела тонкое печальное лицо Ниалы, темные волосы, убранные в простую прическу, свиток в руках. Подумать только, больше тысячи лет этому изображению!

А Джан-Баттиста тем временем увлек меня в узкую calle, провел по мостику над узеньким, метра два шириной, каналом и остановился перед высокой узорчатой решеткой.

— Минутку, — проговорил он, жестом фокусника доставая откуда-то два огромных ключа, — теперь закройте глаза!

Я послушно зажмурилась. Брякнул металл о металл, заскрипели петли, и мужская рука уверенно повела меня вперед, по гладким каменным плитам. Зажурчала вода, мы остановились и мой чичероне разрешил мне смотреть.

Мы стояли в квадратном дворе; в центре его пел свою песню небольшой фонтан, окаймленный кустами роз, и их аромат плыл в воздухе. Дорожка прихотливо извивалась под высокими деревьями, усеянными крупными белыми цветами, а, запрокинув голову, я увидела россыпи звезд. Джан-Баттиста повернул меня к себе и поцеловал.