Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

И вот, когда легендарный дракон закончил со своими собратьями, он обрушился на врагов своих союзников. Мостовую затопило фиолетовое пламя. И в этот же момент дроу и мятежники обратились в бегство. Многие тёмные эльфы, в том числе и их командир, сумели прорваться к выходу из пылающего города и скрыться. А вот мятежники сдались на волю своего короля вместе с трусливым бунтовщиком-дворянином, который рухнул на колени прямо на вале из мертвецов. В ярости Ашамаэль тут же кинулся к нему, уже на ходу вылезая из седла — сейчас только злость, подпитываемая тёмной магией, давала ему силы. С оглушительным грохотом он отшвырнул в сторону свой посох и взбежал по трупам к предателю. Тот поднял глаза, полные злости, презрения и отчаянья на своего короля. Лик правителя был страшен и искажён не только яростью, но и изуродован кислотным дождём — кожа словно оплавилась. И лишь одежду чародея не тронул пагубный дождь, ибо создана она была Дартазаэлем, и мало что было властно над ней. Обожжённые токсичным ливнем пальцы сомкнулись на горле предателя. Эльфы собрались вокруг, ожидая, что же сделает их король. И Ашамаэль резким рывком поднял изменника на ноги так, что оба чуть не упали с горы мертвецов.

— Наказание за предательство здесь предельно простое. Смерть! — прошипел узурпатор, и в его руке выросло ледяной лезвие. Взмах магического оружия, и обезглавленное тело упало, смешавшись с другими мертвецами, а голова дворянина осталась в руке колдуна. Падший держал её за волосы.

— Предателей ждёт бесславная смерть! — вскрикнул он, в гробовой тишине подняв отрубленную голову над собой. — Приступить к казни предателей! Тела — сжечь.

И страшное свершилось в этот день на пылающих улицах Амаралан-анорда. Братья казнили братьев, и окрепла тогда ненависть многих эльфов к своему падшему собрату. Но некоторые — наоборот, стали ещё более верными. Впрочем, приказ не был исполнен полностью. Многие предатели в тайне были отпущены. А причиной этому было то, что стоя на вале из трупов, чернокнижник испуганно замер. Кое-что омрачило вкус горькой победы: на десятерых стражей, охранявших Маэлин, кто-то напал! Но в этот момент силы покинули мага окончательно, и он повалился на землю, скатываясь со страшной горы. Быть может, у кого-то из эльфов и появились мысли закончить дело, которое начали мятежники, но этому в любом случае помешали минотавры, которые быстро обступили тело узурпатора и, подняв его на могучие руки, унесли во дворец.

Никому и невдомёк было, что всё это лишь заговор одной очень могущественной женщины. И имя ей — Сакфир. Пока эльфы были заняты тушением пожаров и лечением раненых и изуродованных страшным дождём, во дворец проникло несколько чернокнижников. Группа могучих магов быстро одолела охрану избранницы короля и похитила светлую эльфийку. Сакфир была коварна и сказала Маэлин, что Ашамаэль просто продал её за свою жизнь, чтобы спасти себя от неминуемой гибели. И тогда вера светлой девы пошатнулась. По щекам её покатились слёзы. Она не могла поверить, потрясение было слишком сильно.

— А если он не продал тебя, то где же он? — прохохотала тёмная колдунья. Эльфийка была заточена во дворце Длани, сокрытом древними чарами тысяч тёмных колдунов. Сакфир предполагала, что Ашамаэль явится — либо сломленный и упадёт на колени, либо же жаждущий мести. Если так, то тогда он умрёт.

Забытье колдуна было тяжким и неспокойным. Свет, появившийся в его душе, затягивала густая тьма. Стоило появиться проблеску чего-то светлого, и мрак тут же пришёл в движение. Но стоит ли бороться за эту жалкую светоч? Если в этом смысл?

Чернокнижник очнулся от неприятного, зудящего ощущения в районе лица и рук. Как ни странно, один из светлых магов всё-таки решился приблизиться к своему королю, чтобы вылечить кислотные ожоги. Впрочем, Ашамаэль не смог бы ничего сделать, даже если хотел бы. Долгое время падший эльф пребывал в беспамятстве, силясь вспомнить, что случилось прошлым днём. Он помнил только битву, мятеж, огонь повсюду, кровь и смерти…

Когда король открыл глаза, молодой маг испуганно дёрнулся и, спешно закончив плетение заклинания, быстро удалился, забыв даже закрыть за собой дверь. Король успел заметить, что бедолага весь взмок и побледнел, из-за чего на губах его проскочила самодовольная ухмылка. О да, они боятся. Раз по-другому не понимают, будет всё именно так. В конце концов, власть на крови и страхе не так уж и плоха, как полагают святые. Но чем дольше размышлял Ашамаэль, тем мрачнее становились его мысли, и всё больше душу сковывали страх и тревога. Бледные пальцы до боли сжали белое одеяло, и тут, словно молния, разум мага разрезали воспоминания. С яростным воплем он вскочил на ноги, оказавшись в просторной комнате в одних штанах. Впрочем, тут же чародей повалился на пол, и на лице его отобразилась огромная слабость, и мышцы свело от злости и осознания своего бессилия. Маэлин… Её похитили, не оставалось сомнений. Все десять стражей мертвы. Но спешить, как бы хотелось, нельзя. И маг взял в себя в руки, возвращаясь к холодному спокойствию, ибо король не имел права показывать свою слабость, свои эмоции и желания. Кто бы это ни был — Ашамаэль даже знал, кто именно — он хочет толкнуть падшего эльфа на глупость.

Преодолев слабость, чернокнижник быстро оделся и взял в руки свой посох. Вновь губы изогнула злая улыбка.

«Хотел бы я увидеть, как они донесли его сюда», — думал маг. Ведь на посохе лежали сильные чары, и тот, кто посмеет коснуться его, как минимум получит обморожение рук. С этими мыслями маг вышел из комнаты. С верхних этажей через высокие окна, сквозь которые лился серый мрачный свет, чернокнижник видел Амаралан-Анорд, на чьё величие покусилось драконье пламя. Белые стены, омываемые горьким дождём, почернели и обуглились, гордые шпили обвалились, а на тех местах, где упали драконы, осталась только выжженная земля. Но маги и архитекторы уже работали над восстановлением, и кое-где Амаралан-Анорд обрёл свой прежний облик. Но если город можно отстроить заново, то те, кто погиб в пламени, не вернутся больше никогда, а траур будет длиться долгое время. Эти строки в историю были вписаны кровью.

На ходу маг ощущал, как силы медленно возвращаются к нему, и вот уже два стража-минотавра почтительно поклонились ему на входе в тронный зал. Король распахнул двери, и в зале резко настала тишина — там было множество эльфов. Они громко спорили о чём-то. А среди них, рядом с ледяным троном, стоял Иирс Нар. Ожог его был уже не столь страшен, но по-прежнему притягивал косые взгляды окружающих. Похоже, гордый воин отказался даже нанести повязку.

«Вздорный вояка…» — зло подумал Ашамаэль, подчёркнуто медленно шагая между затихшими дворянами и воинами. В гнетущей тишине лишь эхом раздавался звон посоха о гладкий пол. Король, словно пресытившийся хищник, метал на своих поданных тяжёлые взгляды светящихся глаз, заставляя тех потуплять взоры. Тьма в Ашамаэле словно высасывала силы из окружающих. И это действительно было так. Чёрный клубок где-то внутри тёмного мага зашевелился сильнее прежнего, впитывая в себя вокруг энергию злости, страха и отчаянья. И падший эльф, полуосознанно входя в состояние странной эйфории, позволял этому свершаться. На следующий удар посоха послышался гулкий удар бесчувственного тела о пол. Но Ашамаэль не обратил на это внимания и лишь гордо вскинул голову. На бледном лице отображались гордость и упоение.