Надежда Орлова - Невесты Тумана (СИ)

— Твой сын никогда, слышишь, никогда не сможет её забыть. Кроме того, он не так хочет стать новым Владыкой, как хотел этого ты. Скажу даже больше: он вообще не хочет им быть. Нет, если он станет им, он будет хорошим Владыкой, подданные будут его любить и уважать… наверное. Я предлагаю тебе следующее: разреши ему женится на его возлюбленной.

Увидев, что Владыка вскинулся, подняла предостерегающе руку и тот снова осел в кресло. Когда он успокоился, продолжила:

— Людской век не долог. Они умирают раньше, чем наши дети научатся самостоятельно держать ложку в руках. Я уже промолчу о том, что любовь умирает ещё раньше: кому захочется любить старуху с седыми патлами и морщинами, как у сушеной груши?! На время их брака Тригалас может стать Владыкой. Теперь у тебя есть второй сын, который сможет продолжить род и стать Владыкой. У детей Тригаласа, если таковые будут, конечно, этих прав не будет. Но! — леди Элессента выдержала паузу, подняв вверх указательный палец, — сбрасывать их со счетов я бы, на твоём месте, не стала. Они будут рождены в законном браке, и, хоть они и полукровки, будут первым шагом к владениям Людей. Что значит «как»? Их потом можно будет сочетать браком с Людьми. Тоже высокородными, разумеется! Полукровок, по крайней мере, не так жалко отдавать этим варварам. Что же касается будущей жены Тригаласа… — леди Элессента холодно улыбнулась, — то я могу назвать тебе по меньшей мере троих из людских царьков, которые за деньги, земли или ещё какие выгоды удочерят не только девицу без роду-племени, но и… как он там сказал? Старую гоблиншу с Гнилых Болот…

— Так она же ушла. Где её сейчас искать?

— Не переживай, он её найдёт. Сердце приведёт его к ней, даже если она будет за самим Звёздным Кругом. Хотя, — улыбнулась эльфийка, — я не думаю, что она успела так далеко забраться. Разреши ему, Иллион.

Владыка обдумывал предложение сестры, обхватив голову руками. Элессента встала, погладила брата по руке и направилась к дверям. Иллион поднял на неё взгляд:

— Эли… — обратился он к ней, как в детстве, — скажи честно, почему ты так хочешь этой свадьбы? Какая тебе лично с этого выгода?

Леди Элессента прищурила глаза.

«Если бы Вирт женился на своей тогдашней… Я хотя бы знала, где он, что с ним. Рано или поздно он бы овдовел… А там, как на Звёздном Кругу решат…»

Иллиону она, конечно же, этого не сказала. Вместо этого она едко усмехнулась:

— А мне с этого, как тому крестьянину, который покупал дюжину яиц за двенадцать медяков, дома их варил и продавал по медяку за штуку: бульон, свежая монетка… да и я при деле!

Тригалас стоял на коленях перед отцом и леди Элессентой.

— Я согласен. Пусть это будет искуплением моей вины перед ней…

Владыка кивнул, не зная, радоваться ему или грустить. Его сын только что формально отказался от престола. Ну, сколько он пробудет Владыкой? Двадцать лет? Тридцать? А может, и того меньше? Кто знает, сколько протянет эта человечья баба, даже если у неё будет полный дворец слуг?

Тригалас об этом не думал ни секунды. Когда отец объяснил ему свои условия, Трис подумал, что на Звёздном Кругу сегодня исполняют все самые заветные желания…

— Тригалас…

— Да, леди Элессента…

— Мальчик мой, поклянись, что не пожалеешь об этом… потом…

— Как можно… Благодарю вас! Отец… леди Элессента… — Тригалас поцеловал руку Владыки, потом леди Элессенты. Встал и направился к выходу. Он торопился найти… скорее найти её…

Он почти совсем собрался выезжать, как во дворе к нему подошла леди Элессента. — Тётушка! Как мне вас отблагодарить? Вы сделали для меня такое, что…

— Помолчи. — Элессента вздохнула и погладила его по голове. — Тригалас… Ты пока ещё даже не понимаешь, что ты потерял… Но ты уже твёрдо знаешь, что нашёл, поэтому я спокойна за тебя. Скачи, ищи свою потерянную невесту…

На секунду Тригаласу показалось, что леди Элессента готова всхлипнуть. Он опустился на одно колено, благоговейно прижался лбом к её руке.

— Ах, тётушка… Если бы я мог найти похожую на вас, я бы не искал себе никого другого! Пожелайте мне скорого возвращения!

— Да хранит тебя Звёздный Круг, мальчик мой!

Трис вскочил на спину коня, повязал на лицо платок, открывавший только глаза и отправился искать свою невесту…

Хлюпая по распутице, Граф нёс свою маленькую всадницу прочь от Нэмэтара. Там остался тот, кто её предал. Иначе Геби не могла расценить его поступок, а уж времени подумать у неё было вволю. А впрочем… Чего она ожидала? Не послушалась здравого смысла — на, получай! Её душа словно разделилась: одна половина защищала Тригаласа, объясняя его поведение верностью долгу, матримониальными обязательствами перед короной, разницей в их социальном положении и вытекающей отсюда невозможностью их брака. Другая половина едко ухмылялась, задавая вопрос: «А зачем тогда нужно было порядочной девушке голову морочить? Не мог сразу сказать, дескать, ничё у нас с тобой, дорогуша, не выйдет, перезимуй в Нэмэтаре и гуляй на все четыре стороны?»

От такой душевной перебранки внутри себя кто хочешь с ума сойдёт!

Геби в очередной раз всхлипнула, мотнула головой, чтоб выбросить из головы тяжкие мысли и…

Не успела глазом моргнуть, как они оба провалились под землю…

Бо-омммм!

Бо-омммм!

Чистый звон разнёсся по округе. Ему в ответ понеслось хоровое пение, торжественное, медленное, но, вместе с тем, светлое и радостное.

Геби открыла глаза, но ничего не увидела. На её лице лежала мокрая ткань, закрывавшая глаза. Попытка пошевелить рукой и сбросить преграду с лица успехом не увенчалась, но её движения пробудили чей-то голос:

— Сестра! Она очнулась, Сестра! Зовите Матушку!

Мягко хлопнула дверь, тряпку с её лица сняла обладательница голоса, молоденькая девушка. Геби огляделась… Она лежала на чистой кровати в небольшой комнатке, больше похожей на келью. Девушка склонилась к ней и смотрела восторженным взглядом.

— Хвала Праматери, вы живы.

— Что со мной… где я?

— Вы в храме Праматери. А вы ничего не помните?

— Не-ет… — тихо пискнула Геби. Она заметила, что её рука от запястья до плеча не шевелится. Причиной тому была толстая и твёрдая глиняная корка, замотанная в ткань.

— Нет-нет, рукой шевелить не надо, не надо… — голос девушки был ласков, но настойчив. — Пусть. Пусть зарастает.

— Руку сломала? — спросила Геби.

— Хвала Праматери, только руку. Могло быть хуже, да Праматерь не допустила.